- Отдай телефон, - у меня обманчиво спокойный тон.

- Я еще не закончил. Ты правда такое любишь? - Сергей цокает языком. - Не ожидал. В тебе много сюрпризов, да?

А вот тело больше не подчиняется. Вваливаюсь между сидений и цепляюсь в его руку:

- Дай сюда, я сказала!

- Олеся! Прекрати немедленно!- орет мама, и я чувствую, что машину слегка заносит. - Да что с тобой такое?!

- Ален, без паники, едем дальше. Все в порядке, - убеждает он маму, пытаясь меня отцепить. Его голос играет всеми нотами надежности, такой авторитетный, безопасный, незыблемый, просто музыка. А-а-алилуйя! Алилуйя! Алилуйя - под церковный орган, без лишней скромности, он ведь святой человек, всего лишь. - У вас иногда бывают эти женские дни. Может, в этом дело? Не обращай внимания, Ален.

- Да плевать уже. Смотри сколько влезет! - сама отталкиваю его руки, возвращаюсь на сиденье. - Хоть каждый день. Хоть с утра до вечера.

- Сереж, ты извини, - мама бросает на меня недоуменный взгляд. - Мы с ней еще поговорим. Ты тоже внимания не обращай на нее.

- На женщин нельзя обижаться. Чуточка капризов часть вашей натуры.

- Отец мудростью поделился? - усмехается мама.

- Конечно. Передает опыт подрастающему поколению. От отца сыну. Это так просто и без затей, как и все важное на свете.

С ожесточением грызу леденец. Мои зубы тут ни при чем, конечно. Но даже если останусь без них, что есть разница? Посмотрите, что видите? Вот и я ничего.

Милая беседа двух людей.

И пустое место.

Мама тормозит у нас во дворе. Глушит мотор.

- А вон и Илюша как раз подъехал, - радостно говорит она и машет через стекло Илье. Тот выходит из черного джипа, нагруженный пакетами. От отца сыну не только опыт, но и вкус на транспорт, видимо. - Так, ну, пойдем домой, - мама оборачивается. - Сереж, сумку мою возьми, вон она там.

- Да-да, Ален.

Замечательно.

А я?

А я не двигаюсь. Они выходят из машины. Смотрю в окно, как мама с Ильей идут друг другу навстречу.

Моя дверь открывается. Сергей без слов сует мне в лицо телефон.

На экране плейлист, папка с аудиокнигами. Эдгар По “Черт на колокольне”, “Маска Красной Смерти”, “Преждевременные похороны”.

- Хочешь сказать ты щас книги мои просматривал? - выбираюсь из машины.

- Ну да. Бах-бах, - гаркает он мне в ухо. - Испугалась? - удивляется, когда я отшатываюсь. - А не похоже, что ужастики любишь.

- Завязывай с этим, - хлопаю дверью. - Какие еще ужастики? Какое тебе дело? Ты же специально меня бесишь. Все равно ведь потом посмотришь видео.

- Конечно, - Сергей кивает. - Ты же сама в машине кричала. Смотри сколько влезет! - передразнивает он визгливым тоном. - Хоть с утра до вечера! - кривит при этом лицо. - Заметь. Сама мне телефон отдала. Теперь заставляешь каике-то грязные ролики смотреть. Я понял тебя, Лесенка. Не вопрос.

Так, тихо. Глубокий вдох. Медленный выдох.

- Ты что, бессмертный?

- Ага. Как Кощей, - он лениво облокачивается на машину. - Или сказки не читаешь? Только ужасы?

- Кощей? Это со смертью в игле? - хмыкаю. - Ну, тогда ты покойник. Я всякие дубы-сундуки, зайцев-уток искать не буду. Яйцо-то вон оно, в штанах у тебя. Два даже. Как вдарю щас коленом.

- Олеся! - раздается за спиной возмущенный голос мамы.

Да что ж такое.

Мама берет меня под руку и ведет к подъезду.

- Олесь, привет, - здоровается Илья.

- Привет, - бросаю через плечо. Не могу даже обернуться, у мамы хватка, как у бульдога.

- С тобой что? - она тащит меня чуть ли не волоком. - Ты зачем меня так позоришь? В машине что устроила?

- Мам, да он сам. Он издевается надо мной, ты не видишь?

- Что он сам? Как он издевается? Умный, воспитанный, взрослый не по годам. Вежливый какой. Разговаривать приятно. Про тебя плохого слова не сказал. А ты как ребенок. Взрослеть не думаешь?

- Да ты не знаешь просто! - вырываю руку. - Хватит, сама могу идти.

- Девочки, не ругайтесь, - просит Илья, ступая за нами в лифт.

Ну давай. Ты мне еще тут повыступай.

- Что случилось? - Илья встает рядом с мамой. Смотрит на меня. На сына. Снова на меня. - Серега снова достает?

- Нет, - говорят мама и Сергей одновременно.

- Да, - спорю я.

- Да? - Илья хмурится. - Сергей, в чем дело опять? Мы, кажется, все решили с тобой? Не заставляй меня повторять.

- Пап, да я правда ничего, - отмазывается Сергей.

- Ничего? А почему Олеся на тебя жалуется? - наседает он.

В-у-у-ха-ха.

А вот это мне уже нравится.

Показываю ему язык. У него такой растерянный вид. Отворачиваюсь, чтобы не заржать в открытую.

Пап, пап, да я, пап. Ну-ка цыц.

Заходим к нам в квартиру, и судя по пакетам, планируется совместный ужин. Мама с Ильей обсуждают что-то скучное касаемо их работы, и я вздыхаю, с папой они так же делали. Они сразу идут на кухню, я иду в комнату, Сергей тащится следом. Пытаюсь закрыть дверь, но он сильнее, разумеется.

Он оглядывает двуспальную кровать под фиолетовым пледом, сиреневый пушистый ковер на полу, стол с ноутбуком, большой шкаф-купе, телик на стене, короче, всю мою обстановку.

Червяк уже и в мою обитель вполз.

- Территорию метишь? - хмуро кошусь на него.- Только гадить мне тут не надо.

- Ты почему такая грубиянка?

В кармане его джинсов играет моя “Нирвана”. Он стоит на пороге, оперевшись плечом на косяк, выжидательно смотрит на меня.

- Это мне звонят, - напоминаю. Стою напротив, сняла рюкзак, но так и не расстаюсь с ним, держу в руках перед собой, словно я не дома, не у себя в комнате, не могу расслабиться, оставить вещи, готова в любой момент куда-то идти, типа погостили и хватит.

И это он еще тут даже не живет. А дальше что будет?

Звонок прекращается, начинается по-новой.

- Отвечать-то будешь? - спрашивает Сергей.

- Да.

- Так доставай. Или музыку послушаем?

- Достань сам, - начинаю раздражаться.- Я не буду по твоим карманам шариться.

- Почему? Я не под напряжением.

- Чего тебе надо от меня? Чего ты пристал?

- Я пристал? - он наклоняет голову вбок. - Тебе же телефон нужен. Не пойму, почему нельзя просто взять. Ты меня трогать что ли боишься? - Сергей хмыкает. - Или тебя уламывать надо, как девицу? Так поздно пух-то на себя накидывать. Ты же не девочка уже.

Первое, что сделаю, когда заберу телефон - выкину его в окно. Телефон. Сергея я не подниму. “Нирвана” на повторе плавит уши, это хуже его рэпа, честно.

Подхожу, лезу двумя пальцами в тугие джинсы. Он смотрит вниз, как я вытягиваю сотовый из кармана. И вдруг резко толкает к другому косяку. Наваливается следом. Мой рюкзак соскальзывает нам в ноги.

- Да хватит так делать! - взрываюсь. И замолкаю. Психанула так громко, что могут родители услышать. А посвящать их во все мне ну вот не в масть.

- Я тебе поражаюсь,- он настолько плотно прижимает меня, что почти в воздухе держусь, между косяком и его телом. Он дышит мятой в лицо, и у меня глаза слезятся. В меня упирается его ширинка, плотный такой, твердый бугор. - Что я сделал-то? Сама первая ко мне полезла. Я тебя тоже трогаю. В ответ. Справедливо. Или как ты хотела? Все только тебе?

Он отходит, и я чуть не падаю. Удерживаюсь за дверь.

День сегодня капец. Перманентный секс. Так скоро захочется разрядки кое-какой. Или уже хочется.

Он выходит в коридор. Идет в сторону кухни. Пинаю в него рюкзак. Он оборачивается.

- Футбол? - качает головой. - Лесенка, так там мячом играют.

- Мне уже черепом твоим поиграть хочется.

- Ключевое слово хочется, - Сергей идет назад.

Меня ураганом сдувает. Мимо него по коридору, и на кухню к родителям.

- У вас там все нормально? - спрашивает мама, глядя, как я тяжело дышу. - Сережа как? Ничего ему, надеюсь, не сделала?

- Я Шварценеггер по-твоему?

- Все, Лесь, не язви.

Сажусь за стол. Жую яблоко и грею уши.

Мама быстро режет овощи на салат. Илья крутится рядом в дурацком фартуке со стрекозами поверх делового костюма. На ужин вроде как паста с креветками, которую он притащил из ресторана. Он говорит, что ему подписали, наконец, последнюю бумажку на объединение квартир и можно начинать.