– Это твой? Мечта собачника!

– Это наш, – произнесла Арина прежде, чем Кирилл успел ответить.

Он так и повернулся к ней с приоткрытым ртом. Губы у него были пухлые и нежные. Арина вытянула шею и поцеловала их.

«Кажется, он совсем обалдел, – скрывая улыбку, она спрятала лицо у него подмышкой. – Ладно, чего там… Он же мне не чужой».

– Пойдемте в дом, – Лари сделал приглашающий жест. – Берите собаку. Нынче сыро.

Приотстав, Кирилл спросил:

– Ты насовсем, Макс? Или так, погостить?

Разглядывая прибитую дождем траву, Максим еще примял ее ногой и ответил вопросом:

– Разве дома гостят?

– За столько лет ты вполне мог обзавестись другим домом.

– Мог-мог, – не поднимая глаз, подтвердил он. – Да не обзавелся. А ты?

– Я все еще живу с матерью, – овладев голосом, ответил Кирилл.

– Отец говорил, что эта женщина – писательница.

– А что он еще говорил?

– О тебе? Больше ничего. Он уже научил тебя жульничать?

Кирилл высокомерно произнес:

– Я никогда не стремился этому научиться.

– Разве можно работать в ресторане и не жульничать?

– Зачем ты хотел меня видеть, Макс? Чтобы поиздеваться?

– Ну-ну! – он быстро, будто осалил, хлопнул Кирилла по плечу. – Ты что? Я совсем даже не издеваюсь. Ты просто забыл, как я умею издеваться. Ты когда-нибудь задумывался, сколько лет прошло?

– Я вообще об этом не думал.

– А я думал. Я был таким дураком…

– Я не хочу об этом говорить! – вырвалось у Кирилла. – Никогда, понял?!

Бритая голова согласно склонилась, но при этом Максим упрямо возразил:

– Не будь дураком! Было бы неестественно, если б мы встретились и не поговорили об этом. Как будто ничего и не было. Я готовился к такому разговору.

– Его обязательно было начинать прямо сейчас?

– Конечно-конечно, лучше весь вечер сидеть как на иголках!

– Мне хочется тебя придушить, – признался Кирилл.

У него все так дрожало внутри, что он и впрямь был готов или наброситься на Макса, или убежать от него, лишь бы избавиться от этой противной дрожи.

– Все-все! – без улыбки остановил Макс. – Вот этого не надо. Мне пока необходимо пожить… Потом поймешь почему. Интересная у тебя женщина…

Кирилл так и взвился:

– Даже не смотри в ее сторону!

– Ты почему на ней не женишься?

– Отстань от меня, понял? С чего ты взял, Макс, что я стану выкладывать тебе все, как в детстве?

Влажный комок земли вылетел из-под ноги Макса.

– Ты выкладывал мне далеко не все…

– Ты опять?!

– Я скучал по тебе, Кирилл.

– Зачем ты? – у него дрогнули губы. – Хочешь, чтобы я снова чувствовал себя ничтожеством?

Макс вскинул голову:

– Брось! Никогда я не считал тебя ничтожеством.

– Пойдем в дом…

Кирилла все еще тянуло побежать, но он направился к крыльцу обычной, несколько заносчивой походкой. Макс поплелся за ним следом, на ходу вытирая перепачканный носок ботинка о траву. На крыльце Кирилл остановился и больно стиснул его плечо. Он смотрел сверху, но не чувствовал никакой уверенности. Макс больше не был его любимым братом. Ни любимым, ни братом.

– Я тебя прошу, – умоляюще произнес Кирилл, и сам стал противен себе за этот тон. – Просто прошу… Ни слова больше об этом. Особенно при ней.

Макс быстро взглянул и отвел глаза:

– Да ты что? Разве я стал бы при ней?

– Кто тебя знает… Макс, никто этого уже не помнит, кроме тебя. Ни я, ни Лари… Двадцать лет прошло…

– Ладно-ладно, – неожиданно согласился Максим. – Как хочешь.

У Кирилла вырвалось:

– Спасибо.

– На здоровье. А обо мне ты ей что рассказывал? Или вообще не рассказывал?

– Я не знал, что мы тебя встретим…

– Мы – тебя, – повторил Макс. – Все правильно. Пошли в дом, я замерз.

Еще до того, как Лари купил этот дом, в него было проведено паровое отопление. Но сейчас отопительный сезон еще не начался, и комнаты обогревались только маленьким камином. Решетку и щипцы для него Макс когда-то нашел на одной из свалок, которые всегда влекли его, как золотые прииски. Он и Кирилла пытался приобщить к поискам среди обломков чужих человеческих жизней, но тот не проявил никакого интереса. К тому же, он был брезглив и даже в руки не мог взять пользованные кем-то вещи.

Когда они вошли, Арина с Цезарем уже грелись у камина. Скинув туфли, она вытянула к огню ноги, и сама едва не легла грудью на колени.

– Рыси тоже мерзнут? – Кирилл присел на подлокотник кресла и поцеловал ее круглую макушку. – Спасибо тебе…

– Ну! – возмутилась Арина. – Нашел за что благодарить!

– Ты ведь могла этого и не делать. Ты никогда не целовала меня при чужих.

«Бедный мой, – ей опять стало не по себе. – Как же я по-свински к тебе отношусь…»

Она соскочила и, спихнув Кирилла в кресло, уселась к нему на колени. Его губы еще не согрелись. На вкус они всегда напоминали Арине бутон цветка, прохладного от росы. Ей нравилось сжимать его щеки так, что губы выпячивались еще больше, и целовать розовую мякоть.

– Я сегодня переполнена нежностью, – предупредила Арина.

– Ты меня пугаешь, маленький, – прошептал Кирилл, но все его тело уже отозвалось на ее неожиданную ласку. – Пойдем, попрощаемся? Надо же осмотреть твою комнату.

Она прорычала, покусывая пухлую мочку его уха:

– Разве можно отказать такому роскошному мужчине?

– А давай прямо здесь? – распоясавшись от желания, предложил Кирилл. – Они еще долго будут возиться на кухне. Лари все делает тщательно.

– Прямо в кресле? Мило!

– А почему нет? И пошли они все…

Чуть отстранившись, Арина вгляделась в его лицо. Все в нем дрожало от нетерпения – и губы, и веки, и подбородок. Она опять, уже в который раз подумала, что до Кирилла ей не доводилось встречать человека, способного отдаваться наслаждению полнее, чем он. Стоило ей чуточку приласкаться, и Кирилл терял себя. Переставал и видеть, и слышать, словно погружался в наркотический сон. Все его тело была сплошная эрогенная зона. То, что он не изменял ей направо и налево, Арина воспринимала, как проявление героизма с его стороны. Наверняка, она, конечно, не знала, но была уверена: так оно и есть. Ведь за семь лет преданность в его взгляде ничуть не потускнела.

– Нет, милый, – ласково сказала она и успокаивающе погладила его по вытянутой голове. – Так нельзя. Мы ведь в чужом доме. Лари и так на меня странно смотрит…

– Я сейчас умру, – простонал Кирилл, прижимая ее. – Не вставай… Нет, я точно сейчас умру.

Арина легонько ущипнула его за ухо.

– Эй, очнись!

– Я останусь сегодня здесь.

– А! Вот это уже другое дело.

– Нет, не могу! Мне обязательно надо успеть в ресторан до закрытия. Как быть?

– Я придумала. Мы прокатимся на машине.

Он с благодарностью улыбнулся и, едва касаясь, провел губами по ее шее.

– Я всегда верил в силу твоей фантазии.

– Пусти меня, сейчас кто-нибудь войдет… Твой друг мне совсем не понравился, – тихонько сообщила она, встав за спинку кресла. – Почему он все время отводит глаза? Это раздражает.

– Не знаю, маленький. Он всегда был таким. Но меня это не раздражало.

– Тебя никто не раздражает… Я представляла твоего Макса другим. Он какой-то… мертвый.

Он поймал ее руку и положил себе на голову. Им обоим нравилось, когда Аринины пальцы, как маленькие настырные существа, пробирались сквозь завитки его волос.

– Бог с ним, – сказал Кирилл и закрыл глаза. – Не обращай внимания. Ты же не о нем собираешься писать.

«Почему сегодня мне так хочется целовать его?» – она перегнулась через спинку кресла, и нашла его губы. Кирилл сразу вытянулся и попытался снова усадить ее на колени.

– Я так люблю тебя, – не удержался он и виновато замер, словно нарушил табу.

Но сегодня Арина и сама была готова сказать это. И возможно, сказала бы, если б позади не послышались чьи-то шаги.

Когда Максим спустился вниз с ребенком на руках, у Кирилла так вытянулось лицо, что Арина даже испугалась за него. Еще не проснувшаяся девочка жмурилась от яркого света, который уже включили в гостиной, и цеплялась за шею Макса. Его глаза сияли, и в первый момент показалось, будто вошел совершенно другой человек.