– Прямо по коридору и направо. Там табличка висит. Спецпалата, – ответила вторая женщина, поглаживая лысую голову Перельмана.

Трое человек двинулись к палате, а двое остались сторожить Перельмана, двух женщин и онемевшую медсестру. Через несколько минут послышался грохот сломанной двери. Вбежавшие в палату парни сначала растерялись, потому что все кровати оказались пусты. У той, что была недалеко от двери стоял стул с наброшенными вещами. Сопротивляющегося Юрия Львовича вытащили из-под кровати.

– Вы от Петренко? – хныкал он. – Только не бейте.

– А кто такой Петренко? – спросил один из парней.

– Он пытает заключенных, которые не сотрудничают с полицейскими, – осторожно сообщил Перман, осматриваясь по сторонам и понимая, что случилось что-то другое и Петренко со своими мордоворотами еще не явился. Но и радоваться троим мужчинам в масках с прорезью для глаз и рта тоже не было оснований.

– У нас заказ на тебя, – объяснил кто-то. – Одевайся и на выход.

– Мне нужно позвонить другу, – натягивая рубашку и пытаясь запрыгнуть в брюки, жалобно не сказал, а простонал Юрий Львович, для которого слово «заказ» означало, что в лапах Петренко еще можно было бы, наверное, выжить, а эти просто пришли убивать. «Из огня да в полымя», – пришла ему в голову поговорка, истинность которой ему теперь пришлось испытать.

– Позвонишь позже, – пообещали ему. – Нам надо торопиться.

– А кто, если это не секрет, меня заказал? – спросил Юрий Львович в надежде перекупить исполнителей.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – потрепал его по плечу один из ворвавшихся.

– Дело в том, что скоро сюда должен прийти мой друг Аркадий, чтобы помочь мне. Он очень обеспеченный человек. Он может вам за меня заплатить больше, чем вам обещали, – застегивая пуговицы дрожащей рукой, сказал Перман.

– Это интересно, – переглянулись друг с другом пришедшие. – Приедем на базу, обговорим твое предложение.

Юрий Львович с печалью оглядел палату, как осужденный идущий на казнь. Помещение показалось ему и уютным, и теплым, и надежным в отличие от того, что его ожидало впереди. Единственное, что пришло ему в этот момент на ум, была мысль о том, что чудеса, как наказание, случаются с людьми неумными и жадными. Такими, например, как он. Не согласись он нести эти сто тысяч начальнику полиции города, и начальник, и он благополучно сейчас бы ужинали дома перед телевизором и ждали новой серии телевизионного фильма о тайнах следствия.

Полицейская охрана появилась на пятом этаже только после того, как группа в масках, распевая гимн страны, и хором выкрикивая хештек «Москаляку – на гиляку», прошла мимо них и покинула территорию больницы.

Адвокат Кемельман увидел бледное лицо Вики, которая лежала на грязном топчане в узкой комнате медицинского пункта при городском железнодорожном вокзале, и сердце его сжалось от сострадания к ней и вине перед ней одновременно. Врач или фельдшер сидел к нему спиной и с удовольствием уплетал толстую сардельку, то и дело окуная ее в кетчуп и закусывая вместо хлеба жаренной картошкой фри. Справа от него работал маленький телевизор.

Альберт Яковлевич присел на край топчана. Вика поморщилась от боли, но черные, как ночное небо, глаза ее сияли от радости.

– Как ты меня нашел? – тихо спросила она. – Я звонила тебе, но телефон твой все время был отключен.

Мужчина в халате перестал есть и обернулся.

– А вот и муж пожаловал, – тоже радостно сказал он. – А ты говорила, что тебя некому забрать.

– Это мой начальник, – объяснила Вика.

– Надо ее, начальник, – сделав лицо серьезным произнес он, вытирая рот салфеткой – срочно везти в больницу. Первую помощь я оказал, но нужно точно удостовериться, может это перелом. А причиной всему являются ее туфли на высоком каблуке. Я бы на вашем месте запретил ей ходить на работу в такой обуви.

– Василий Матвеевич мне очень помог, – сказала Вика. – Он уже собирался мне скорую вызвать…

Альберт встал, подошел к Василию Матвеевичу и положил на его стол пятьдесят долларов.

– Спасибо за помощь, – сказал он и спросил: – Этого хватит?

– Это мой долг – оказывать помощь людям, – скромно сказал Василий Матвеевич, – но от благодарности не откажусь.

При этом Василий Матвеевич, не притрагиваясь к купюре, каким-то образом загнал ее в открытый верхний ящик стола и тут же прихлопнул его. «Фокусник», – подумал Альберт и невольно улыбнулся. Его подмывало спросить Василия Матвеевича, как он это делает, но было неудобно. – Вот вам направление, – передал тот Альберту бумагу в пол листа. «Понял!», – обрадовался своей догадливости адвокат. – «Он, наверное, смахнул купюру в ящик этим листком, направлением в больницу. Ай-да, Василий!»

Вместе с Василием Матвеевичем они довели Вику к его машине, «Лексусу» серебристого цвета с модерновой начинкой и усадили ее на переднее сиденье. При этом адвокат ни на минуту не отпускал свой потертый рыжий портфель, в котором была записка Снаткина и план действий, составленный Альбертом после того, как Павла Ивановича увели.

План действий был прост и строго однозначен: немедленная поездка на дачу в Ковалевку, звонок Маше и встреча с ней в ресторане, разговор со сватом Снаткина. Но теперь надо было еще отвезти Вику в больницу, дождаться результатов рентгена ноги, привезти Вику домой или оставить в больнице в зависимости от рекомендаций врача.

Когда они распрощались с Василием Матвеевичем, Альберт обернулся к Вике и сказал:

– Мы с тобой под колпаком какого-то психопата. Это он позвонил мне и сказал, где ты находишься.

– Странно, – задумалась Вика. – Когда мой каблук попал в решетку ливневки и я упала, ко мне подбежали две женщины. Они помогли мне добраться до медицинского пункта на вокзале. Может быть, тебе позвонил Василий Матвеевич?

– Ты просила его об этом?

– Нет, это глупо. Он даже не знал о твоем существовании. Да и зачем мне его просить, если я сама раз десять пыталась к тебе дозвониться. Может это телепатия?

Вика улыбнулась.

– Я посылала тебе мысленно сообщения, где я нахожусь и что со мной случилось, и ты их получил.

– У меня такое впечатление, что кто-то очень хорошо знаком с моим окружением, рассказывает мне о моем прошлом, пытается навредить моим клиентам и друзьям. Причем, конкретные претензии не выдвигает. Все вокруг да около.

С первого дня совместной работы, Альберт понял, что Вика не только обаятельная женщина, но и невероятно умная и трудолюбивая. Практически из секретаря она превратилась в компаньона. Она звонила всем клиентам и организациям, когда нужно было назначить встречи или отложить их, она вела налоговый и бухгалтерский учет, делопроизводство, но самое главное, она обладала способностью определить психологический тип клиента. Сначала, краснея и запинаясь, она предупреждала Альберта о том, что с этим клиентом нужно вести себя осторожно, а лучше вообще отказаться иметь с ним дело. – Почему? – удивлялся Альберт.

– Я не знаю, как вам это объяснить, – смущалась она, – но мне кажется, что он может вас подставить. Ну например, он не смотрит вам в глаза, значит, не доверяет.

– Откуда ты знаешь, как он ведет себя со мной? Ты же не присутствуешь при наших беседах?

– Может быть, я к нему несправедлива, но лучше с ним не иметь дела. Этого клиента адвокат Кемельман запомнил хорошо. Санитарный врач Продан был задержан при получении взятки, заключающейся в двух бутылках коньяка «Ужгород», коробки конфет «Золотая нива» и двухсот гривень. Следователь определил ему меру пресечения в виде подписки о невыезде. Оспаривать получение этих предметов в виде взятки, не имело смысла. Вся загвоздка этого уголовного дела заключалась в сумме взятки. Следствие считало, что стоимость двух бутылок коньяка, конфет и полученных денег, превышало на двадцать гривень размер взятки, предусмотренный соответствующей статьей Уголовного кодекса. Это означало, что действие санитарного врача Продана подпадает под признаки преступления и он может получить реальный срок от трех до восьми лет. При осмотре вещественных доказательств, Альберт обратил внимание на то, что бутылки с коньяками были без акцизных марок. Был ли там подлинный коньяк ужгородского завода или самогон, приниципиального значения не имело. Важно было то, что две бутылки коньяка не могли теперь иметь цену, которую им пристегнул следователь, затребовавший магазинную цену коньяков. Обращать на это внимание следователя, Альберт Яковлевич не стал, потому что понимал, как легко заменить бутылки без акцизных марок на бутылки с акцизными марками. В этом и должен был состоять фокус, чтобы при осмотре вещественных доказательств, судья убедился, что следствие прокололось, а в действиях Продана нет состава преступления, а есть только административный проступок. За месяц до суда Продана вдруг арестовали. И на суде, на вопрос прокурора, почему он на следствии не заявил ходатайство об отсутствии акцизных марок, Продан сказал, что он не разбирается в акцизных марках и вообще адвокат настоял на том, чтобы до суда он пар изо рта не выпускал.