Литмир - Электронная Библиотека
A
A

У Хьюго зазвонил телефон. Он отклонил его в сторону от Маркуса, чтобы тот не смог увидеть дисплей.

– Важный звонок?

– Помощник детектива Гарсиа, – он принял вызов, скривив безразличную мину и помотав головой в ответ на вопрос Маркуса. – Слушаю.

Динамик противно заскрежетал.

– Вот как, – Хьюго помассировал виски. – А нельзя ли поступить как-то по-другому?.. Паскудство. Ладно, был рад услышать твой голосок.

– …Ты же не сделаешь этого в любом случае, – продолжил Маркус. – В конце концов, улику нашёл ты, тебе и вертеться.

– Убедил. – Хьюго приподнялся с сиденья и не без труда просунул несгораемый футляр под тугой ремень. – Я так погляжу, ты далеко не новичок в подобных подтасовках, а? Часто приходилось подкидывать улики?

– В твоём случае лучше будет, если я научу тебя отмывать доказательства, чем ты сам перепачкаешься и будешь выглядеть идиотом.

– Это ты вот сейчас к чему? – Хьюго прекратил подёргивать брюки.

Маркус промолчал.

– Нет, ты скажи, что не так. Я хочу услышать от тебя, что ты мне предъявляешь, – завёлся Хьюго. – Думаешь, если ты такой крутой коп, ветеран, сечёшь во всей этой погреботе, можешь меня как ребёнка воспитывать?

Маркус устало вздохнул, точно ему приходилось отвечать на заведомо глупые вопросы, ответы на которые сами собой разумеются.

– Я думаю, что ты держишь меня за круглого болвана, – ответил он. – По-твоему, я не вижу, чем ты занимаешься? Не замечаю, что ты работаешь над нашим делом, подключая посторонние источники? Я более чем уверен, что тебе именно по этому вопросу только что звонили.

– Ты, видно, думаешь, что я и журнаписцам всё сливаю? – оскалился Хьюго.

– Не исключаю. Расскажешь, как к тебе попал этот скремблер? У меня нет сомнений, что ты его нашёл в том доме, иначе бы я тебе сейчас не помогал. Вот только прежде чем броситься в горящий дом, ты должен был либо изначально знать, что именно и где тебе следует искать, либо быть полным кретином. А ты далеко не кретин. Кто твой информатор?

– Ты сейчас как шизофреник, Маркус. Хочешь знать, откуда мне стало известно про скремблер? Так вот, пока ты там извивался мокрицей в доме жёнушки Нейсона, изображая припадок или ещё невесть что, Синтия мне всё рассказала. Я просто умею работать с людьми, а ты… Ты как старый больной бешеный пёс, бросаешься на свежую кровь, едва почуяв, как она тебе в затылок дышит.

Маркус остановил машину напротив выгоревшего дома Нейсонов и мягко поднял ручник.

– Я просто не люблю воду… – Он отстегнул ремень безопасности и повернулся к немного успокоившемуся напарнику. – Рад, что ты справился там без меня. Теперь будем надеяться, что Синтия не пыталась таким образом подставить своего мужа. Хорошо спрятал?

– Насколько это было возможно, – бросил Хьюго, ощупывая промежность. – Как будто в штаны насрал.

– Спереди положи, господи, – нахмурился Маркус.

Хьюго запустил руку под ремень и переложил футляр. Его пах неестественно вздулся.

Они вылезли из автомобиля и оба потянулись, расслабляя напряжённые спины, но каждый по-своему.

– Знаешь, в чём разница между нами? – Маркус приоткрыл заднюю дверь, взял с сиденья кожаную папку и начал копаться в бумагах. – Я умею признавать свои ошибки, а ты ведёшь себя как капризный ребёнок. Но в одном ты отчасти прав. – Он достал ордер и извлёк его из файла. – Да, я уже пережил свои времена соперничества, сделал себя, достиг своей вершины, и единственный соперник для меня теперь – мой собственный возраст. Я не изменюсь. У меня есть дело, я должен его закрыть. Ты же создаёшь суету и доставляешь неудобства. Если думаешь, что мне есть дело до твоей карьеры, ты ошибаешься. Воспитывать тебя я так же не намерен. Можешь идти по головам, хоть силой добиваться раскрытия своих собственных дел, выдумывать рапорты и делать подлоги. Но раз уж нас с тобой поставили работать вместе, чему я рад не больше твоего, то в общих делах мы будем действовать по моим правилам, без недомолвок. Притуши на время свои амбиции, иначе старый бешеный пёс вгрызётся в твою глотку. – Маркус вплотную подошёл к Хьюго. – Ты всё понял, амиго?

Хьюго выпятил вперёд грудь и засопел.

– Вот и молодец, а теперь побыстрее шевели своей задницей… Насколько это, конечно, будет возможно.

28

Голдхабер сидел в глубоком кожаном кресле, твёрдо уперев ноги в пол и положив одеревеневшие руки на подлокотники. Во всей его фигуре было столько напряжения, что, казалось, выбей сейчас кто-нибудь из-под него кресло – он бы так и остался стоять на согнутых в коленях ногах, даже не заметив случившегося. Вряд ли бы он заметил и пожар, вспыхни тот вдруг в его кабинете. Внимание доктора поглотил стенной календарь. И чем дольше он смотрел на него, тем больше возрастали усилия, прилагаемые им для поиска ответа на вопрос, который он задал себе ровно десять минут назад: что происходило в этот день в прошлом месяце?

Это уже давно переросло умственную борьбу, теперь она превратилась в физическую, и Голдхабер, как ему ни хотелось сознаваться себе в очевидном факте, проигрывал в этой борьбе. Ответ на мучивший во всех смыслах его вопрос был ему известен, вот только он не мог его озвучить. В памяти дикой сворой проносились сотни каких-то «бездомных» воспоминаний, потерявших ошейники с адресами своего проживания. Доктор знал, чем было заполнено воскресенье прошедшей недели, помнил, чем занимался в воскресенье две недели назад, не без труда восстановил события воскресенья трёхнедельной давности, однако даже не надеялся вспомнить, ни что он делал в воскресенье четыре недели назад, ни чем занимался двадцать шестого мая.

Взгляд Голдхабера непроизвольно скользнул назад по строчке на десять дней от текущего и упёрся в 16-е число. Чем оно его привлекло? Доктор обводил глазами его снова и снова – 16. 1 и 6. Глаза описывали короткую вздымающуюся дугу, резко пикировали вниз, затем отталкивались от невидимой опоры и завершали стремительный нырок под себя затяжным прыжком, выводящим незримого акробата на максимальную высоту. 16. Все попытки были тщетны. Выбившийся из сил доктор мысленно извивался, раз за разом повторяя этот трюк, и когда, казалось, концентрация уже совсем иссякла, перед взором Голдхабера вдруг распахнулся яркий коридор, ведущий так далеко, как он и не рассчитывал попасть. Воспоминания вдруг упорядочились в огромную воронку, утянувшую его через этот коридор не на месяц и даже не на два, а на целых двенадцать месяцев назад. 16 июня прошлого года он точно так же смотрел в календарь в надежде вспомнить события минувшего месяца, когда в его кабинет вдруг зашли двое. Проблема, которая их тревожила, по странному стечению обстоятельств тоже была связана с календарями.

Доктор развернулся в кресле к огромному стеллажу за своей спиной и, немного поблуждав по нему взглядом, вытащил аудиокассету, датированную 16 июня 2008 года, из плотного ряда других. Поместив плёнку в проигрыватель, он снова уселся в кресло и принялся тщательно полировать шёлковой салфеткой и без того чистые линзы очков, отчего те становились совершенно невидимыми.

Из динамиков длительное время слышались посторонние звуки – шорохи, скрипы обуви, хлопанье ящичков, а затем наступила продолжительная тишина. Как понял Голдхабер, именно в этот момент он занялся тогда ещё только входящим в его привычку рассматриванием календаря. Тишина была томительной, не слышалось абсолютно ничего, кроме ритмичного жужжания моторчиков внутри проигрывателя.

Внезапно в дверь постучали.

– Войдите, – послышался голос Голдхабера.

Щёлкнул замок, пискнули дверные петли, послышались шаги.

– Здравствуйте… – прозвучал женский голос.

Доктор, к своему удивлению, прекрасно вспомнил внешность посетительницы – каштановые непослушные волосы, которые, по-видимому, их хозяйка тщательно укладывала, но всё же не смогла одолеть, брови-галочки, глаза редкого цвета морской волны, узкий аккуратный нос и классической формы губы естественного цвета.

29
{"b":"679331","o":1}