Татьяна Ивановна ударилась оземь и приняла парадную трансформацию Царевны-Лебеди.

— Ваше счастье, — строго сказала она, — девица Леденцова, что я в курсе ваших дипломатических успехов. И посему?

Соболиные брови красавицы вопросительно изогнулись.

— И посему вы просто провезёте сударя Грэя в мою комнату. Для переговоров.

— А если он сопротивляться станет?

— Не станет, — Катька мило улыбнулась. — Впрочем, вот. Передайте ему это.

И Леденцова, небрежным жестом стянув с пальчика изящный перстенек в виде венка из травинок, протянула его Царевне-Лебеди. Татьяна Ивановна с сомнением повертела украшение, не иначе, в поиске спрятанных иголок, но тут Кристиан завел новую песню, которую питомцы академии приветствовали слаженым ором. Комендант вздрогнула, обернулась белой птицей и, ухватив кольцо клювом, полетела в направлении музыкантов.

Леденцова облегченно выдохнула и, проводив сообщницу взглядом, со всех ног бросилась к себе. Влетев в комнату, пнула под кровать тапочки, теплые рыжие гольфы с лисьими мордочками и обертку от шоколадки. С диковатым видом огляделась, пригладила волосы и рухнула в кресло — принимать томные позы и красиво раскладывать подол лилового сарафанчика. Наконец, выбрав подходящую, подперла подбородок запястьем и задумчиво уставилась в окно.

Музыка во дворе меж тем стихла и до Катьки доносился только отдаленный рокот голосов. Позже почему-то снова заиграла гитара, а Кристиан всё не появлялся. Потом у Леденцовой вконец затекли изящно скрещенные ноги, и она уже совсем собралась смертельно обидеться, как вдруг послышался шум крыльев. Огромная белая лебедь с седоком на спине величаво подлетела к окошку.

— Ну здравствуй, братец Иванушка, — язвительно пропела Катерина, а Татьяна Ивановна спикировала на подоконник и вытянула шею. По шее, точно с горки, плавно скатилась в комнату звезда. Ловко спрыгнула на ковер и, вперив в Леденцову пламенный взгляд, воскликнула:

— Сердце моё! Я вернулся!

— Не свидание, значит? — сварливо каркнула лебедушка и возмущенно зашипела, чуть не своротив с подоконника горшок с орхидеей.

— Татьяна Ивановна, — Катька горько вздохнула и грациозно поднялась из кресла, — вы будто сами не знаете этих богемных юношей? Столько пафосу, столько глупой романтики!

Кристиан Грэй ошарашенно хлопнул длинными ресницами.

— Но я-то, — продолжала Леденцова, — девица разумная. Уверяю, мы с господином музыкантом серьезно поговорим. И придем к консенсусу. Кстати, а почему там гитара играет?

— Ну так это, — звезда бросила взгляд на рассерженную лебедушку и на всякий случай отошла подальше, — чтоб публику не разочаровывать…

— У публики в данный момент идут консультации перед экзаменами, а вы, господин Грэй, препятствуете учебному процессу. Не думаю, что жалобы министерства образования придутся по вкусу министерству культуры. — Леденцова выразительно ткнула пальцем в потолок.

— Я щас, — смутился Крыся и, достав из заднего кармана штанов телефон, принялся кому-то названивать.

— Татьяна Ивановна, — Катька вскинула смиренный взор на коменданта, — а сейчас кто, как не вы, сможет вразумить глупую молодежь? А то ведь так и станут торчать во дворе, продолжения концерта дожидаться.

Комендант покачала головой на гибкое шее, однако тяжело снялась с подоконника и улетела.

— Фух! — Леденцова с облегчением плюхнулась в кресло и покосилась на Кристиана. — Да оставь уже этот телефон, опасность миновала.

— Не могу дозвониться, — певец виновато пожал плечами, — не слышат, видать.

— Ага, — коротко бросила Катька и с отсутствующим видом уставилась на гору косметики, рассыпанной по туалетному столику.

— А… хм, — Кристиан, явно чувствуя себя не в своей тарелке, прошелся из угла в угол, тихонько позвякивая шпорами на почти гусарских серебристых сапогах. — В общем, хорошо, что ты не изменилась. А то я как услышал про эти твои министерства и учебные процессы, аж испугался…

— Не изменилась? — Леденцова надменно вскинула бровь и наконец-то соизволила повернуться к собеседнику. Окинула внимательным взглядом ладную фигуру, затянутую в тесный сценический костюм из светлой кожи, и дернула плечиком. — Нет уж, Крысенька, дорогой. Я очень изменилась. Всяко, я утратила иллюзии, что можно быть для кого-то важной настолько, насколько тот, другой, был важен для тебя.

— Ниче не понял, — Грэй нервно взъерошил короткие волосы, и без того торчащие в разные стороны в дурацкой модной прическе. — Ты обиделась, что ль? И вообще…

Звезда вздохнула и уселась на мягкий пуфик у туалетного столика.

— Раньше ты меня называла Крисом…

— Раньше я была наивна, романтична. А теперь готова расцеловать того, кто запустил в народ эту твою кличку.

Катька фыркнула и вредненько захихикала.

— Во-первых, не кличку, а сетевой ник. Кто ж знал, что мой прикол мне же боком выйдет? А во-вторых, я определенно ничего не понимаю! — Кристиан помотал головой. — Ты то ржёшь, то обижаешься. И вообще. Почему от меня сбежала, а?

— Чего-о? — Леденцова округлила глазищи. — Я еще и виновата? Позволь напомнить, это ты утлетел на свою первую гастроль! Это ты бросил бедную девушку и обрёк на страдания!

— Гастроль была всего неделю! — Грэй ухватил со столика резиновую лисичку и принялся нервно мять. Лиска истошно запищала.

— Отдай! — Катька потянулась, выхватила у звезды игрушку и драматично прижала к груди. — Я просила! Нет, я умоляла не оставлять меня в подобном положении, а ты всё равно сбежал! Потому что блеск софитов, или чего там у тебя блестело, застил твои бесстыжие глаза!

— В каком еще положении? — Кристиан шумно сглотнул. — Мы ж с тобой…

— Идиот! — щеки Леденцовой окрасились нежным румянцем. — В унизительном положении! Дурацком! Я только-только нашла себе парня и рассказала подружкам, а ты свалил! И сердце мне разбил, менестрель недоделанный!

— То есть, ты хочешь сказать, — осторожно уточнил Кристиан, — что бросила меня потому, что я не забил на карьеру? А крест я на ней поставить должен был для того, чтобы какие-то девочки не обвинили тебя во вранье?

— Ну, приблизительно, — Катька убрала прядь волос за ушко и, поднявшись из кресла, аккуратно поставила лисичку на полку к таким же рыжим игрушкам.

— И что значит «бросила»? Это я чтоль, по-твоему, за тобой бегать должна? Уважающий себя мужчина — всегда охотник. А если не охотник, значит, или предмет охоты его не интересует, либо он ваще лох и юзер.

— А ты, получается, трепетная лань. Ага, — певец нахмурился. — Слушай, а тебе не кажется, что слегка э… перегибаешь. И, кстати, я охо… тьфу, то есть, искал тебя. Домой, сама понимаешь, соваться не стал. Сразу в школу помчался. А там мне сказали, что ты уехала. И куда — неизвестно. А дедусь твой…

Кристиан поморщился.

— А что дедусь? — вскинулась Леденцова, и глаза ее загорелись любопытством.

— Ну, он сказал примерно то же, что и ты. Только словами другими. И теперь мне понятно, от кого ты глупостей нахваталась.

— Не глупостей, а вековой мудрости! Ибо прадед мой, Крысенька, этикет изучал, когда нас с тобой еще и в планах не было!

— Я и говорю — мастодонт. Ортодонт, то есть.

— Не оскорбляй дедку! Он — единственный, кто меня понимает! — взвизгнула Катька и уже, кажется, собиралась запустить чем-нибудь в звезду, когда Грэй внезапно вскинул руку:

— Тихо ты! Слышишь?

Леденцова насторожилась. А после, одним прыжком бросившись к двери, щелкнула замком. И вовремя — из коридора донесся топот множества ног и хриплый девичий голос заверещал:

— Он точно должен быть где-то здесь! Галка сказала, в эти окна улетел.

— Леший, — сквозь зубы ругнулась Катька. — Это что, снова твои фанатки?

— Ну… видимо, да, — с довольным видом признался Кристиан.

— Галки, Кисы, тьфу, — Леденцова скорчила мерзкую рожу, — развел зоопарк, Крысялов Гамельнский.

— Кать, хватит ругаться, а? — с тоской попросила звезда. — Давай лучше сбежим куда, а то ж они и дверь вышибить могут. А Галку я знать не знаю, вот чем хочешь поклянусь!