Решив, что отдать письмо на анализ можно и потом, Кир набрал номер админа Территорий и, услыхав вальяжное Котовское «Альё», без предисловий поинтересовался:

— А что ты знаешь о Каральене?

В трубке молчали, молчали долго. Потом Котов сухо буркнул:

— Приезжай.

— Калистратов настучал, — бурчал админ, пропуская Кирилла в переднюю, вручая ему тапки и провожая дальше в недра квартиры, которая оказалась намного больше, чем Марцелев думал. Здесь причудливым образом сочетались старинная мебель и самая современная техника и было по-старомодному уютно, без этих современных дизайнерских наворотов.

— Записка пришла, от неизвестного лица.

— Гм, ладно. Это он просил показать в «Территориях» локацию «Каральена». И откуда только ее вытянул, зараза?

— От Арсены?

— Да. Чтобы не ходить вокруг да около, — Тарас выдвинул ящик пузатого, тигровой раскраски комода, вытянул фолиант в бархатной синей обложке и разложил на журнальном столике перед диваном. Но оказался фолиант не книгой и не альбомом, а футляром для хранения миниатюр. Были они выполнены в различной технике, но все куда более старинные, чем комод, в котором хранились.

— Вот, — Тарас Андреевич извлек овальный лаковый портрет из гнезда и поднес Киру на раскрытой ладони. — На нижней полке лупу возьми.

Марцелев резко выдохнул, заглянув в карие глаза глядящей с миниатюры женщины. Казалась она своевольной и упрямой, пялилась из-под рыжих коротких волос, сердито сжимая губы. И только через секунду-другую до Кирилла дошло, что смотрит он не на Арсену, а на очень похожую на нее незнакомку.

— Моя мачеха, — рекомендовал Тарас флегматично. — Вот она тебе могла бы о Каральене рассказать. А я что, я лишь семейные легенды слышал. В общем, я сейчас колоться буду, ты на меня сильно не наезжай, это всё не нарочно и было обговорено там, — он ткнул пальцем свободной руки в потолок.

— Ничего не понял, — сознался Кирилл. — Но ты давай, колись. Пара часов есть у меня.

— Тогда компотик? Или кофе?

— Нет уж, — Марцелев подался вперед, обхватив ладонями колено. — Сперва я должен узнать, в чем тебя обвиняю.

— Да ты ни в чем, — Тарас вернул миниатюру в гнездо. — Просто зовут… звали меня иначе. Врата пересекал не Котов Тарас Андреевич, а Торус Фенхель эйп Леденваль, ненаследный княжич Дальнолесья и официальный посол планеты Даринга на Земле, тьфу. Язык сломаешь.

— Ты серьезно?

— Можешь сделать запрос ДНК.

— И как ты дошел до жизни такой? А впрочем, нет! — пригладил растрепавшиеся волосы Кирилл. — О себе расскажешь потом. Давай сперва о Каральене. Могу я навестить эту твою мачеху? Она жива еще? — подозревая Тараса в розыгрыше, осторожно поинтересовался он.

— Да жива, жива, что ей сделается. Отец пылинки сдувает с нее… Ах да!

Тут моложавое, но всё же близкое к среднему возрасту лицо админа потекло, мгновенно изменяясь, приобретая те же, но чуть другие черты, и вот уже сидел рядом с инквизитором на диване представитель искусственной космической расы элвилин — вечно юный, с раскосыми звериными глазами и заостренностью ушей, проглядывающей через текучие, вьющиеся, блестящие, совсем не седые волосы.

— Ну ты даешь! — произнес Кирилл совершенно искренне. — Надеюсь, это не галлюцинации и не от Харитиного медицинского спирта мне поплохело.

Тарас смахнул с рубахи невидимую пылинку.

— Знаешь, я бы тоже сейчас охотно выпил. Такое быстрое превращение отнимает силы. Хочешь «мерло» урожая 3816 года?

— Хочу, — кивнул Марцелев и задумчиво потянул к себе футляр с миниатюрами.

— И закуска, — Тарас поставил на салфетку блюдце с тонко нарезанным плавленым сырком. — К красному вину сыр — это аристократично. Итак, выпьем за инквизитора, узревшего мое истинное лицо!

— Вот же зараза! — с этим восклицанием Кир опрокинул в себя бокал. Картина мира рушилась. Друг прятал от него в шкафу такого крупного скелета и ничего не сказал. Впору было возрыдать или набить Тарасу морду. А с другой стороны, ведь каждый имеет право на личную жизнь. Вот, например, Бьянка. Марцелев никогда и никому — он даже поводил перед лицом указательным пальцем — не говорил, что в него влюблен искусственный интеллект.

— А Олька… она тоже того?

— Не, — Андреич отставил бокал и мечтательно завел глаза. — Она ближе к оригиналу. Только уши округлила.

— А кто она у вас там?

— Моя жена.

— Да я не о том! — Кир подцепил вилкой кусочек сыра.

— А… ну тоже княжна типа. А вообще ведьма.

— Так это из-за меня вы маскировались? Чтобы я на костре ее не сжег?

Тарас захохотал.

— Скажешь! Эта сама кого хочешь сожжет! Огненный маг она у меня.

— То есть… — разговор выворачивал явно не туда, но под терпкое мерло казался вполне естественным, — у вас там маги?

— Прости, Киря, но человек ты темный, — Тарас похлопал инквизитора по плечу. — Погряз в делах и миром не интересуешься.

Марцелев надулся. О Даринге он вообще-то слышал. На Земле о ней узнали лет сто назад. Уникальная планета земного типа, где магия является такой же обычной физической составляющей, как сила тяжести или магнитное поле. А еще там на долгое время застрял после аварии звездолет «Твиллег» с экипажем. Застрял до тех пор, пока потомкам космонавтов все же удалось восстановить Врата и связаться с Землей. Что тогда творилось, невозможно описать. Колонистов с Даринги встречали, как героев. Фото, видео, интервью с ними были забиты новостные ленты. Туристы и ученые становились в очередь, чтобы хоть одним глазком взглянуть на уникальный мир.

Потом во все тяжкие пустились поэты, прозаики, сценаристы, композиторы и художники…

Даже сейчас еще всплывают отголоском то диссертация по дарингскому фольклору; то мюзикл, взявший за основу судьбу первопоселенцев, то фильм, то компьютерная игра. Не говоря уж о моде на рыжих котов и имена Люб и Одрин.

Это основное, а всё остальное можно узнать в сети. Так что зря к нему Тарас придирается.

— О делах, кстати, — вернулся к разговору Кирилл.

— Предвижу вопрос. К мачехе ты сгонять можешь и примут тебя замечательно. Но! — Котов тоже воздел кусок сырка на вилке. — Смысла в этом особого нет. История будет короче, чем резюме начинающего программиста «Территорий». Во время аварии свежевзращенных Врат на Даринге штурман нашего звездолета… ну, дедова звездолета, не суть, пропал, сгинул, аки обры. А через две тысячи примерно лет на Дарингу вернулась его в каком-то колене правнучка. Эта моя мачеха. Причем, вернулась через аллроан. Это такая штуковина вроде локальных Врат. И открывают ее сильные эмоции.

— Локальных врат? — приподнялся Кирилл. — Гони… не верю!

— Экий ты… Станиславский. Верю-не верю. А Хельга, ну, Лёлька моя, с помощью аллроана спасла нам жизнь. Так, а че это я мучаюсь? — Котов решительно встал и вернулся через минуту, отягченный пятью бумажными книгами, оформленными в едином стиле. Уложил их бережно на тот же журнальный столик. — На, изучай. Ольга тут всю нашу жизнь описала.

Кир налил себе еще вина.

— Котов, ты издеваешься? Мне вздохнуть некогда! Давай дальше о Каральене.

— А нечего дальше. Было там, как и у нас, дикое средневековье. Маги, войны, то-се. Мачеха туда и не возвращалась больше. А, любопытный факт: время там бежало быстрее относительно нашего. Так что если пра-сколько-там дедушка родственник и Арсене, а этот мог, между прочим, — Тарас хохотнул, — то всё равно развиться они успели до звездолетов, и познания моей мачехи неактуальны.

— Слушай, Тарас… Андреич, — называть молодого человека по отчеству у Кира язык не поворачивался, хотя он и старался держать в уме, что Котову может быть полторы-две тысячи лет. — А имя у нее есть? А то ты все мачеха да мачеха. Ты ее что, не любишь?

Тарас возложил длань на Олькины тома:

— Читай, Кирилл Юрьевич. Тут всё есть.

— Ладно, — зашел Марцелев с другой стороны. — А что это за намеки на пра-прадедушку? Ты хочешь сказать, что в критических обстоятельствах он тоже открыл локальные Врата?