— Ну что ж. Значит, теперь вашему ордену требуется новый аспект? — осведомилась королева.

— Ваше величество, как вам известно, избрание сопряжено с формальностями. Пока не настало время собирать конклав, орден остается без аспекта. Однако мои братья и сестры согласились принять мое первенство до конклава. Что приводит меня к другой мысли.

Его взгляд снова сделался жестким.

— Люди из Пределов?

— Именно, ваше величество. В этой войне мой орден потерял много братьев и сестер. Наши ряды поредели.

— Вы хотите принять этих людей в орден вопреки их мнению? Лорд Ваэлин очень ясно выразился на сей счет. А они следуют за ним, не за вами.

— Мой орден — щит Одаренных. Без него они погибли бы многие поколения назад.

— Тем не менее вы прятались десятилетиями, в то время как Одаренные гибли, истребляемые Четвертым орденом, — напомнила Лирна.

— Это необходимая предосторожность. Большинство Одаренных обнаруживают в раннем возрасте. Одаренные дети чаще всего рождаются от Одаренных родителей, то есть давних членов ордена. Но не всем так везет. Не все добры, стойки к искушению богатства и власти. При всей мощи наши души — обычные, человеческие. До того как аспект Тендрис возглавил Четвертый орден, мы проверяли найденных Одаренных и, если они оказывались годными для нашего ордена, им предлагали вступить — сугубо добровольно.

— Но это если они держались Веры.

— Ваше величество, Седьмой орден — орден Веры. Это так и будет так.

«Неужели передо мной еще один Тендрис?» — устало подумала королева.

Такой фанатизм во взгляде. Лирна часто удивлялась, что отец так и не отравил втихую беспокойного и докучного аспекта Четвертого ордена. Увы, Вера пролезла даже в душу старого интригана. А он очень хорошо представлял силу адептов Веры.

— Здесь — свободное королевство. Это так и будет так, — сказала королева. — Вы можете поговорить с Одаренными из Пределов, предложить им место в ордене. Но если они откажутся, вы не станете их беспокоить, пока я на троне. А я собираюсь долго сидеть на нем — конечно, если ваша сестра, хм, Верлия, — тут королева демонстративно заглянула в список, хотя запомнила все с первого прочтения, — не увидит другого моего будущего.

— Видения моей сестры, скажем так, не слишком частые и требуют тщательных разъяснений, — заметил Каэнис. — О вашем величестве она пока видела очень мало.

— И что же включает это «мало»?

Он выпрямился и снова стал больше похож на готового к скорой битве воина, чем на аспекта.

— Она видит в вашем будущем только огонь.

На следующий день Лирна присоединилась к сеорда и шла пешком вместе с ними. Госпожа Дарена сопровождала королеву как переводчица, и почти напрасно. Немногие из лесного народа заговаривали с ними. Большинство предпочитало даже не смотреть в их сторону. Дарена переживала, с трудом удерживала вежливую улыбку на губах, когда суровые воины с хищными ястребиными лицами просто отворачивались либо давали односложные ответы. А Лирны они не боялись, смотрели на нее с удивлением и любопытством.

Гера Дракиль был одним из немногих, прошедших рядом с Дареной хотя бы несколько шагов, да и то она ощущала, как он напряжен, словно каждый шаг — испытание мужества.

— Исцеляющее прикосновение очень редкое в лесу, — сказал он. — Целители не рождались уже много поколений.

— А у вашего народа есть книги? Записи о времени, когда еще не пришли марелим-сил? — думая про огромную библиотеку Малессы под горой, спросила Лирна.

— Книги? — хмурясь, переспросил вождь.

— Виросра сан элостра дюрал, — перевела Дарена.

Язык сеорда Лирна знала намного хуже, чем язык лонаков, но сумела кое-как перевести: «слова, запирающие в клетку дух».

— Нет никаких книг у сеорда, — ответил Гера Дракиль. — Ни сейчас, ни раньше. Все говорится и запоминается. Правдиво только сказанное.

Дарена заколебалась, затем быстро проговорила что-то на сеорда, слишком богатое незнакомыми словами и сложное — на слух не понять. Гера Дракиль помрачнел, развернулся и пошел прочь между нестройными рядами своих воинов.

— Он оскорбился? — спросила королева.

Дарена с горечью глядела вслед вождю.

— Он думает, что правдиво только сказанное, — ответила она. — Я сказала ему правду. Она ему не понравилась.

По пути на восток армия разрасталась. Из лесу выходили группки беженцев и беглых рабов, старались влиться в войско, выпрашивали еду. Среди новых рекрутов оказалось много королевских гвардейцев, желавших вернуться в полки, выбитые практически подчистую. По велению королевы Каэнис ушел с поста лорда-маршала уцелевшего отряда королевской гвардии. Солдаты остались недовольны, ворчали. Пусть командир и водится с Тьмой, но ведь он спаситель, бесстрашный полководец, собравший людей после чудовищного поражения и приведший к королеве. Другие — в особенности те, кто служил под началом госпожи Ривы в Кумбраэле, и присоединившиеся по пути беженцы — иначе смотрели на командира-Одаренного. Случилось несколько шумных ссор, в ход пошли кулаки. К Ваэлину явилась официальная делегация сержантов и попросила вернуть Каэниса. Ваэлин умиротворил их, назначив командиром одного из делегации, крепкого широкоплечего ветерана с лицом будто битые кожаные доспехи.

— Ваше величество, я — сержант Травик, — сказал новоиспеченный командир и опустился на колено перед Лирной, когда та решила пройтись рядом с королевской гвардией. — Я из прежнего шестнадцатого пехотного полка.

— А, насколько я помню, Черные Медведи, — заметила Лирна и жестом велела Бентену принести то, что он отыскал на складе достопримечательностей брата Холлана.

— Да, ваше величество. Вы здорово всякое помните.

— Спасибо. Но должна заметить, что вы, к сожалению, совершенно забыли об этикете.

Ветеран потупился, нахмурился, стараясь не показать смущения.

— Простите меня, ваше величество. Я к такому не привык.

— Это не оправдание, — изрекла Лирна, вытянула руку, и Бентен, как того требует обычай, вложил в нее азраэльский меч. — Меня коробит, когда меч Королевства называет себя сержантом.

Воин поднял голову, увидел меч, дико встрепенулся с полными изумления глазами.

— Лорд-маршал Аль-Травик, принимаете ли вы меч, предложенный вам королевой?

Лирна уложила меч вдоль руки, рукоятью вперед.

За Травиком зашевелились ряды королевской гвардии. Лирна помнила ее не такой растрепанной и небритой. Но солдаты по-прежнему выглядели закаленными и твердыми, как скала, опасными и сильными.

«Пусть опасные и драчливые, — подумала королева. — Пусть дерутся друг с другом, если хочется. Главное, чтобы они еще яростней и упорней дрались с воларцами».

— Да-да, ваше величество, — промямлил Травик.

— Милорд, тогда возьмите его и встаньте.

Его мускулистая, покрытая шрамами рука обняла рукоять, он встал, в немом изумлении посмотрел на меч.

— Лорд-маршал, я желаю, чтобы гвардия была перестроена.

Он оторвал взгляд от меча, вытянулся по стойке смирно и уставился в точку рядом с лицом Лирны:

— Как прикажет моя королева!

— Уважение к прошлому — это замечательно, но пусть оно не мешает настоящему. Многие гордые прошлым полки уничтожены полностью, от других осталась лишь горстка солдат. Если мои цифры верны, под вашим командованием чуть больше шести тысяч гвардейцев. Почти все они цепляются за свои прежние полки, что теперь бессмысленно. По-настоящему выжили всего три полка, да и те сильно уменьшились числом. Дополните их до нормальной численности, сформируйте три новых. Пусть их цвета и эмблемы определят сами солдаты — конечно, при моем одобрении. И добавьте вольную роту лорда Норты в гвардейский реестр как шестнадцатый пехотный полк.

Лирна окинула взглядом ряды солдат. Преданность королевской гвардии своим полкам была легендарной. Многие впали в уныние и отчаяние.

— Даю вам слово! — крикнула Лирна. — Когда мы выиграем эту войну, королевская гвардия будет восстановлена в прежнем виде и все желающие смогут вернуться в свои полки. А пока перед нами война. Пустые сантименты не помогут ее выиграть.