Да уж, никогда не бойся устроить небольшое представление.
Лирна вздохнула, постаралась мудро улыбнуться, подошла к женщине и узнала в ней ту, что первой подняла крик в Алльторе.
— Как вас зовут? — спросила королева.
— Ф-фурела, — не решаясь глянуть вверх, заикаясь, выговорила та.
Лирна осторожно взяла ее дрожащие руки в свои.
— Сестра, опусти свои клинки, поднимись и взгляни на меня.
Фурела медленно подняла голову, робко, изумленно посмотрела на королеву, встала, не спуская глаз с ее лица.
— Кого ты потеряла?
— М-мою дочь, — выдохнула женщина и залилась слезами. — Она родилась вне брака, всю жизнь ее сторонились, звали ублюдком, но она всегда была такая милая и радостная. Они разбили ей голову камнем.
Она задрожала, всхлипывая, упала на колени, но кинжалов не выпустила. Лирна крепко прижала ее к себе.
По щекам у многих уже текли слезы.
— Я не могу благословить клинки этой женщины, — сказал королева воинам, — ибо это она благословляет меня. Все вы благословляете. Вы — мои клинки, а я — ваш.
Она подняла плачущую Фурелу, отвела к ее товарищам и сказала:
— Отныне я объявляю вас шестым пехотным полком королевской гвардии, и зваться вы будете Королевскими Кинжалами.
Она выпустила Фурелу, и та снова упала на колени. Солдаты расступились, протянули руки, все хотели коснуться платья королевы, а она шла среди них и на каждом лице видела свирепую безумную преданность.
«Нельзя пьянеть от этого. Искушение слишком велико», — напомнила она себе, улыбаясь, возлагая руку на головы, склоненные в немой мольбе.
— Труд, кровь и закон! — закричал вдруг кто-то, неразличимый в ряду склонившихся людей, и крик повторился снова и снова.
Люди потрясали оружием и кричали:
— Труд! Кровь! Закон!
Лирна ощущала, как волна невыносимого искушения силой и властью захлестывает ее с головой. Сотни этих израненных телом и душой людей готовы в любое мгновение умереть за свою королеву. Лирна уже почти подчинилась, почти нырнула в бездну — и тут ее взгляд споткнулся о лицо единственного человека, не обезумевшего от восхищения. Лорд Норта стоял рядом с лошадью, гладил по голове огромную кошку, присевшую рядом, а раздражение на его лице сменилось тревогой и разочарованием.
Она встретилась вечером с братом Каэнисом один на один. Ваэлин старался избегать бывшего брата — как и многие в армии. Даже Орена, которую Лирна заслуженно считала женщиной прагматичной и здравомыслящей, отпросилась на вечер, лишь бы только не встречаться с Каэнисом. Конечно, страх перед Тьмой не пройдет за день.
Брат, недавно открывший всем, что он на самом деле состоит в Седьмом ордене, вежливо отказался от угощения, неловко присел на походный табурет. При всей его закалке и славе могучего воина в его подвижных настороженных глазах была видна робость. Казалось, он в любой момент ожидал нападения из-за угла.
«Он так долго жил в сумраке, что свет дня страшит его так же, как и Тьма», — подумала Лирна.
— Ваше величество, мои братья и сестры просили меня передать вам благодарность за ваше внимание к нам.
— Милорд, королева должна заботиться обо всех ее подданных.
— Ваше величество, я прошу вас, зовите меня «брат». Я во всем — человек Веры.
— Как пожелаете, — согласилась королева и взяла свиток, который принес Каэнис: перечень братьев и их талантов. — У вас есть брат, способный видеть прошлое?
— Возможности брата Люцина, ваше величество, ограничены тем местом, где он находится.
Лирна кивнула, поглядела на следующее имя и нахмурилась:
— Эта сестра Мериаль и в самом деле может извлекать молнии из воздуха?
— Не совсем так, ваше величество. Она может испустить… энергию из рук. В тени либо в темноте это кажется молнией. Но ее Дар требует огромных усилий и может исчерпать сестру до смерти.
— Она может убивать?
Каэнис поколебался, затем кивнул.
— Значит, она и ее Дар — ценность для армии, — заключила Лирна, пробежала глазами список и удивленно взглянула на Каэниса. — Брат, мне кажется, здесь не хватает одного имени.
Он смутился сильней, но взгляд остался твердым и решительным.
— Ваше величество, согласно строгому приказу моего аспекта, я не могу открыть свой Дар.
Лирна хотела напомнить, что Вера подчинена короне, но решила повременить. Слишком уж много полезного принес брат Каэнис. И не время ссориться с Верой, в особенности если она продолжает что-то скрывать.
— Я потратила так много лет на поиски вашей породы, — призналась Лирна и отложила список. — Я даже рисковала смертью в горах, чтобы добыть доказательства вашего существования. А мне стоило лишь подождать очередного поворота истории, и появилось столько доказательств, что можно захлебнуться.
Брат Каэнис промолчал, лишь осторожно кивнул в знак согласия.
— Наверное, трудно жить в тайне столько лет, без конца лгать братьям?
— Этого потребовала Вера, ваше величество. У меня не было выбора. Но да, мой долг нелегок.
— Лорд Ваэлин сказал мне, что вы — образцовый подданный, мечта короля. Что вы пылали желанием драться в той войне в пустыне, причем так сильно, что сломались, когда все обратилось в прах.
— Аспект Греалин очень точно определил предназначенную мне роль. Моя приверженность Вере так велика, что лучше всего было ее спрятать за приверженностью королю. Но мой земляк прав: мой энтузиазм был искренним, разожженным словами аспекта о том, что ключ к будущему Веры — в этой войне. Однако аспект не сказал, каким образом война сработает на будущее и какая судьба постигнет брата. Я всегда верил аспекту Греалину. Его суждения были безошибочными, он никогда не наставлял меня на ложную дорогу.
— Ты получал известия о нем с тех пор, как пала столица?
— К сожалению, нет, ваше величество, — потупившись, ответил Каэнис, и в его голосе зазвучала горечь. — Брат Лерниал может слышать мысли тех, с кем когда-то встречался, даже на большом расстоянии. Мы знаем, что аспект укрылся в лесу Урлиш вместе с группой воинов, но подробности неясны. Дар брата Лерниала ограничен. При Алльторе он был ранен в голову, а два дня назад проснулся и страшно закричал. Я надеялся, что его слова — плод болезни и ранения, но Лерниал исцелился, и Дар говорит ему: мысли аспекта Греалина больше не слышны.
Видя, в какой печали Каэнис, королева положила ладонь на его руку.
— Мои соболезнования, брат.
Он вздрогнул, натужно улыбнулся.
«Он что, боится меня?» — подумала Лирна.
Один брат из списка мог до некоторой степени заглянуть в будущее. Любопытно, что знает о будущем Каэнис? Какие тайны хранит? Лирне вспомнились угрюмость лорда Норты и слова Мудрой в первый день марша: «Я хорошо понимаю, что это значит».
— Во время допроса при помощи брата Харлика захваченная в Алльторе воларская женщина говорила о Союзнике, — отстранившись, сообщила королева. — Лорд Ваэлин, похоже, думает, что вы сможете пояснить мне ее странные утверждения.
— Ваше величество, брат Харлик уже рассказал все возможное. Союзник живет за порогом и плетет интриги, добиваясь нашей гибели. Почему — неизвестно.
— Пусть он и существует там, где нет смерти, — но разве это не значит, что он когда-то был живым? Мужчиной, женщиной?
— Наверняка был, ваше величество. Но пока ни один брат или сестра из всех орденов не смогли увидеть, как он превратился в себя нынешнего и чья злоба склонила его к нынешнему чудовищному злу.
— Но должны быть записи, древние тексты!
— Третий орден столетиями собирал древнейшие тексты человечества, платил немалые суммы за обрывок пергамента или глиняный черепок. В них есть Союзник — но лишь как тень, необъяснимая катастрофа либо убийство, совершенное по наущению страшного призрака, полного мстительной злобы. Отличить правду от мифа — зачастую безнадежная задача.
В безукоризненной памяти королевы всплыла строчка из «Песни о золоте и пыли» лорда Вернье: «Истина — величайшее оружие нашедшего ее, но и его рок». Давно пора устроить приватную аудиенцию с альпиранским поэтом.
