— Его притягивали сила и власть, — проговорил Ваэлин.

— Словно стервятника трупы. Нет большей силы, чем победить саму смерть.

Слова Лионена падали тяжело и веско, взгляд стал суровым и холодным.

— Я не сделаю этого, — сказал Ваэлин.

— Тогда увидишь, как умирает твой мир. Я видел, как умер мой. Окружающая нас земля бесплодна на много миль во все стороны. Там и сям выжили деревушки, нескольким городам повезло не привлечь внимания тех, кого люди в мое время называли «дермос». Но со временем люди размножатся, города разрастутся, образуются королевства и империи, и человечество с его неизбывной жадностью и жестокостью снова превратится в спелый плод. Пока он ждет. Я чувствую, как он притаился за Порогом, интригует, строит планы. Он еще не настолько силен, чтобы захватить меня, когда я уйду туда. Хотя, несомненно, он попытается.

— Но вы и убили его. Вы — причина того, что он за Порогом.

— А как еще я мог бы отыскать последователей здесь, на умершей земле? С волчьей помощью я нашел способных помочь мне, отряд храбрых воинов и тех, что обладали умениями, которых и сами не понимали целиком. Все они оплакивали погибших родных и друзей. Воларцы со временем назовут мой отряд охранителями. Вместе мы убили его.

Земля сотряслась опять. Лионен тревожно посмотрел на восток, указал на камень.

— Все. Время пришло.

— Что-то должно случиться? — спросил Ваэлин.

— Давно обещанный финал, — проговорил Лионен и повернулся к огненным горам.

Те пылали ярче, облака над головой окрасились в свирепый багрянец.

— Вскоре гора в пятидесяти милях отсюда извергнет тучу горячего пепла. Туча прилетит сюда быстрее, чем может бежать человек. Мой городок засыплет пеплом, на многие столетия он скроется от людских глаз. Но со временем ветер и дожди унесут пепел — и мои кости вместе с ним. Это единственное дозволенное мне видение моего будущего, картина моей смерти.

— Вы видели мое будущее? Знаете, что произошло с моим народом?

Лионен обернулся и печально, с сожалением посмотрел на Ваэлина, затем тепло и просто, без тени иронии улыбнулся.

— Тень Ворона, я увидел достаточно для того, чтобы пожалеть тебя.

Гора задрожала, и Лионен зашатался, снова посмотрел на огненные вершины.

— Тебе нужно убить его тварей, запереть их в украденных телах и убить, — сказал он. — Без подручных в этом мире жажда власти усилится, а бездействие станет невыносимым. Черный камень лежит под ареной в Воларе. Когда все будет сделано, приведи туда человека, бывшего мужем Эссары. Одно прикосновение отдает. Второе — забирает.

С востока донесся оглушительный рев, выплеснулась целая волна лавы, забила фонтаном, затем опала, покатилась по склонам родившей ее горы. Мощный толчок швырнул Лионена на колени, багровое сияние поблекло, небо потемнело. Из расколотой вершины вырвалось жуткое черное облако и с чудовищной скоростью понеслось по склонам. Волк тихонько, но настойчиво заворчал, ткнул мордой в ладонь — подталкивал к камню. Ваэлин протянул руку, но был не в силах дотронуться, все глядел на Лионена. Тот стоял на коленях, широко раскинув руки, а раскаленный пепел летел необоримым черным приливом.

— Моя сестра выговорила мое имя! — закричал Лионен.

Затем туча захлестнула гору и поглотила его. Ваэлина окутало невыносимым жаром, перехватило горло — но рука уже легла на камень…

…И Ваэлин заморгал от яркого света, закашлялся от холодного воздуха, неожиданно хлынувшего в легкие, затем посмотрел на то место, где, принимая гибель, стоял Лионен, — но увидел голый, без малейших следов камень.

— Что ты видел? — хмурясь, с тревогой спросил Эрлин. — Оно задержало тебя. Наверное, показало новое?

Трудно было глядеть на замешательство, страх и странную надежду в глазах бессмертного. Ваэлин отвернулся и подумал, что не сделает того, о чем говорил Лионен. Но что же за власть живет в черном камне?

— Нам действительно следует о многом подумать, — сказал Ваэлин и пошел к лестнице.

Замерцало, появился Лоркан и, не обращая внимания на зашептавшихся сентаров, уселся рядом с Ваэлином. Волки Асторека испуганно заскулили, тот успокоил их взглядом.

— Тысяч пять людей, — доложил Лоркан. — Все набились в нутро вон той горы.

Он указал на крутобокий пик поблизости. На трети высоты от подножия в боку горы виднелась зияющая расщелина.

— Я далеко не заходил, но видел достаточно. Они в тяжелом состоянии. Много недавно раненных, немало умирающих. Почти половина собравшихся там — дети. Взрослые не ладят, сидят группками по разным углам и нехорошо глядят друг на друга.

Ваэлин разозлился, узнав, что в его отсутствие Дарена снова выходила из тела. Когда он вернулся, то обнаружил ее обмякшей у костра, зажатой между Карой и Кираль. Ваэлин присел рядом на корточки, погладил ее холодный как ледышка лоб.

— Больше — ничего подобного. Иначе накормлю тебя снадобьем и одурманю до беспамятства.

— Не ворчи, — улыбнувшись, сонно выговорила она, полумертвая от усталости. — Кажется, я отыскала союзников.

— Кто-нибудь видел вас? — спросил Ваэлин Лоркана.

— Когда я попытался зайти дальше, маленький мальчик указал на меня рукой и завизжал. Если он и Одаренный, то, похоже, единственный среди них.

— Нам следует идти одним, — заметил Эрлин. — Большая группа возбудит слишком много подозрений.

— Страх может быть полезным, — возразил Ваэлин и обратился к Астореку: — Скажи своему отцу, чтобы привел всю армию в эту долину.

Ваэлин подождал до полудня, затем неторопливо поехал на Шраме к горе, остановился у ее подножия, посмотрел на кривую расщелину, вблизи оказавшуюся входом в пещеру, огромным и темным. И ни струйки дыма, ни случайного отзвука, способного выдать прячущихся. А ведь они, несомненно, видят гостя.

Он отпустил поводья, позволил Шраму щипать скудную траву горной долины. Ваэлин не то чтобы знал, как обернутся дела. Пертак рассмеялся, когда Ваэлин поделился планами союза горцев и людей льда. Вождь ларета обзавелся свежим шрамом на челюсти, а за стеной поселения появилась новая могила. Пертак не отнимал руки от кожаного кошелька на поясе, двигался пригнувшись и постоянно озирался. Но рассмеялся искренне и, не переставая хихикать, затопал к поселению.

— Пусть южные козлотрахи сдохнут, и тогда их рудные жилы достанутся нам, — перевел его слова Эрлин.

Вскоре из пещеры появился первый беженец, мужчина в килте и с топором. Ваэлин поднял обе руки, показал ладони. Тогда из темноты вышли люди, молча встали у входа. Ваэлин прикинул, что толпа с полтысячи, и опустил руки. Сзади донесся гомон — приближалось войско. Первыми явились копьястребы, огласившие долину пронзительным клекотом, стали летать над пещерой. Затем Ваэлина окружили волки, около сотни. Шрам нервно задрожал. Ваэлин всмотрелся в лицо первого вышедшего. Далеко, трудно разобрать черты, но, похоже, старик. Наверное, вождь. Слишком уж разномастная компания собралась вокруг, множество символов и цветов. Вряд ли старик сможет говорить за всех. Но, несомненно, его здесь уважали.

Старик обменялся несколькими словами с людьми вокруг и пошел вниз по склону. Беженцы, одетые в такие же цвета и с такими же знаками, немедленно двинулись следом. Остальные задержались — потрясали оружием, кричали друг на друга. Но раздор быстро угас, и все поспешили вниз.

Ваэлин не спускал глаз с идущего впереди. Воины Волчьего народа скопились за спиной Ваэлина. Старик неторопливо, но решительно шел к незваному гостю и остановился в двадцати шагах. Остальные выстроились по обе стороны вождя. Ваэлин взялся за поводья и медленно поехал. Спустившиеся глухо зароптали, но не стали грозить оружием.

Ваэлин остановился в нескольких ярдах от старика, заглянул тому в лицо и увидел усталого, измученного человека, почти обезумевшего от горя, потерявшего весь свой мир за несколько дней. Кираль говорила, что ее песнь принесла вести о гневе и растерянности этих людей. Они не видели спасения от беды.