«Ах, что там гармоний плакучее лихо…» Ах, что там гармоний плакучее лихо, Ах, что там грозы громовая гульба! Когда безвозвратно, пронзительно-тихо Душа моя плачет и любит тебя. Ты скажешь, что слезы не многое значат, Что частые слезы скрывают обман. Там грешные ивы над озером плачут И тайно жалеют рассветный туман. Но чистая жалость дороже, чем ласка, Чем паводок слов на невнятных устах. Вовек не кончается чудная сказка О вечно далеких печальных сердцах. Под легкою тенью летучего дыма, Над зябким огнем родниковой струи Ты только за то невозвратно любима, Что знала слепую везучесть в любви. Куда же уйти из досадного круга, Кому же завидовать нашей судьбе? Невинные слезы подарим друг другу, А горькие слезы оставим себе. Чтоб пело гармоний плакучее лихо, Чтоб мог я всегда повторять про себя О том, как прощально, пронзительно-тихо Душа моя плачет и любит тебя. «Я шел к тебе по лунным тропам…» Я шел к тебе по лунным тропам Березняком и через гать. Я шел, руками сердце трогал, Хотел целехоньким отдать. И где-то в далях хороводных Уже я слышал чаще всех Твой проливной, твой половодный, Твой заливающийся смех! Я шел с дождями по соседству, Но, солнечный от простоты, Я шел и спрашивал у сердца — Какая ты? Какая ты? А кто-то, дружески-лукавый, Наушничал за всех девчат, Что ты такая-рассякая, А я не верил, я молчал, Когда бездумно и нарядно В другую сторону брела, Молчал, когда почти что рядом Другого за руки брала. И не на что мне опереться, И я доныне не пойму, Как я свое шальное сердце Не вынес к сердцу твоему. Соседке Выплывает рыбица На речную мель… А я в люди выбиться Не могу досель. Что-то кукарекаю Грустное к зиме. Видно, не кумекаю, Не в своем уме. А в соседней горнице С марлей на окне Милая затворница Плачет обо мне. Ты не плачь, хорошая, Марлю не мочи. Скоро скоморошничать Выйду по Руси. Стану за околицей Мокнуть на дождю. С юностью рассорился, Старости не жду. Ты же, моя рыбица, Жди другого дня. Кто-то в люди выбьется Ранее меня. «В своем краю срублю себе избу…» В своем краю срублю себе избу, Трубу печную выведу на ветер И буду жить, благодаря судьбу За то, что я природою привечен, За то, что, просыпаясь на заре, Полажу полюбовно с петухами И вновь пойду по вспаханной земле И трону землю теплыми руками. Я сам с землей по-свойски говорил, Лопатил рожь, с учетчиком ругался, Чтоб на земле в кокошнике зари Подсолнух чернозубо улыбался. Когда уймутся жаркие лучи, Я думаю без грусти и кручины, Что даже смерть с землей не разлучит — С самим собою будем разлучимы. Как знать, кому ночами на колу Кричит по-бабьи сумрачная птица, Как знать, в каком березовом углу Придется мне с собою разлучиться? И кто живой поселится в избе? Но все равно земля его приветит, Ему расскажет о моей судьбе Печной трубой заведующий ветер. Доброта Ах, столько раз на плесах позабытых, Под голубыми вилами дождя Мне шелестели горестно ракиты, Что доброту замучила нужда. Работал смерд до смерти, до чахотки, Худые мысли гасли в бороде. И я страдал за праведных и кротких И умирал на черной борозде… Давно то было или так недавно, Коль, днем и ночью, верная венцу, Все безутешней плачет Ярославна По без вести пропавшему бойцу? А я воскрес, в безвестии измучась, Когда весна воскресла за стеной. Мне клали сон под голову дремучий И укрывали тело тишиной. Не слепо веря в рождество Христово, Но, полюбивши добрые слова, Я вновь ушел на поиски простого Желанного земного божества. Я проходил по весям и отрогам И видел вновь у горестных ракит, Как спит туман под берегом отлогим, Как осень листья в лужах кипятит… И я больную душу успокоил, И я земле пришелся ко двору. Мне твердо ныне верится в такое: В природе быть и славиться добру! «Как дороге полевой…» Как дороге полевой Кляняется колос, Как скрипучий журавец — Вековой воде, На виду родни своей Кланяюсь я в пояс, Русь моя, Земля моя, Кланяюсь тебе. Я на белый свет рожден Под зеленой пущей, На степных ветрах твоих Второпях свежел. Кто ушедшую поет, Кто живет грядущей, Ну а ты – единая У меня в душе. Жизнь моя теперь звенит На ветру осокой, Пусть она лишь начата, Но тревоги нет. Было б небо над тобой Чисто и высоко, Словно сок березы, Словно липы цвет. Как ты душу радуешь Смелыми просторами, Где морей мерцание, Где лесов прибой. Но всего дороже мне Те края, С которыми Связан я не прихотью — Собственной судьбой. В этой страсти радостной Я давно не волен, Перед другом, недругом Не скрываю чувств. Пусть по жизни шастаю Перекати-полем, Но всегда В родимую Сторону качусь. И теплом ее полей Сердце согреваю, И костром ее берез Голову стужу, И за все свои дела На грачином грае Худо-бедно ли Пред ней Я ответ держу. Говорят, что городу Ноги Села спутали, Это как покажется Это уж как знать… Я хочу, чтоб хутор мой И остался хутором, Ведь единым городом Землю не обнять. Я хочу, Чтоб в хуторе Люди меня кликали, Чтоб в окне у матери Свет зари не тух, Чтобы в небе тающем Журавли курлыкали, И давился голосом Утренний петух. Чтобы девки баские Свежими припевками Хутор будоражили И вводили в грех, Чтобы парни бравые, Хороводясь с девками, Для меня оставили Хоть одну из всех. Верится – не верится, Сбудется ль – не сбудется… Чтоб не смели праздновать Каждый по себе, Чтоб гулять готовились Сразу всею улицей В нашей ли, в соседней ли Прибранной избе. Чтобы дружно звякали Огневые чарки, Чтобы песня ширилась, Заглушая звон, Как в любви горячую Вольную шинкарку Казаки-станичники Увезли на Дон… Пойте, люди русские, Грустно и проказливо, Песни ваши чудные, Речи – словно мед, Пил его я смолоду. По усам размазывал Да, наверно, капельки Попадали в рот. И с тех пор без устали В радостном смятении, На какую б новую Ни вступал межу, Будто ветер северный В поводах метели, Всю-то жизнь У песни В поводу хожу! |
