— Лена, а Серый уже хвастался своим бизнесом?

Света хихикает, а Сергей краснеет и еще больше пыхтит сверкая глазами. Мы оба понимаем, что вот уже пол часа нашего завтрака за семейным столом Князевых Сергея просто нахваливают для меня рекламируя во всех красках и цветах и только с лучших сторон. Сам объект рекламных действий пыхтел, краснел, но молчал. А я сдалась общему настрою и улыбаясь, а порой смеясь под игрывала остальным.

— Нет

— О! Он открыл сеть качалок, ну спорт клубов типа, по разным районам Москвы и области и не только, он на всю Россию пытается замахнуться, но пока только центральную ее часть охватывает. Но дело не в этом. Он привлекает молодежь с улиц и тем, кто не может оплатить дает бесплатные часы. А еще устраивает спарринги «без пантов». Он дает возможность бедным, но способным ребятам набить морду богатеям на ринге. Он даже свой благотворительный фонд открыл и разыскивает талантливых детей оплачивая им обучение в спортшколах и секциях. И экипировку им покупает. Правда братик у меня ангелочек?

Я слушала его недовольное пыхтение и наслаждалась видом краснеющего качка, злого, застеснявшегося и молчаливого. Это то еще зрелище.

— Значит брат у тебя не просто качок, а с большим сердцем и мечтой всех превратить в себе подобных.

Я шутила и все это понимали поддержав меня смешками. Все кроме него. Сергей обижено посмотрел на меня с такой обидой и печалью… Его плечи опустились и потухли. В них даже злости не осталось. Я помню блеск, тот необыкновенный, завораживающий. Его глаза горели золотом после наших поцелуев. Его глаза искрили золотом от наших поцелуев. А сейчас они были просто карие с какой-то даже дымкой, просто печальные глаза. Он опять напоминал мне побитую бездомную собаку.

— Он с детства был добрым мальчиком. Выбирал в друзья только честных. И всегда защищал слабых не позволяя обижать тех, кто не может дать сдачи.

Тетя Катя говорила о сыне с теплом и легкой улыбкой.

— Мам, ты, наверное, хотела сказать, что он был самым большим задирой. Постоянно всех мажорчиков и зазнаек ставил на место кулаками и не мог прожить и дня без драки?

Он громко запыхтел, а глаза загорелись недовольством стирая обиду. Все засмеялись.

— А меня дядя Сережа катает верхом. Все отказываются, а он нет. И он такой мягкий и удобный.

Возможно, если бы меня не обуяли свои собственные чувства я бы и заметила, как за столом все напряглись словно затаив дыхание. Но я расслабилась и утонула в своих чувствах. Я покраснела, наверное, даже под волосами на голове. Я вспомнила как удобно и уютно спится на этом самом дяде Сереже. И от воспоминания не только краска залила лицо. Внутри меня разлилось тепло, оно приятным чувством нежности и легкого возбуждения заставило меня потупить глаза и прерывисто быстро дышать. И уже эти ощущения заставили меня покраснеть еще сильнее. Я бросила взгляд из-под полу опущенных ресниц на него, этого уютного и мягкого дядю Сережу, и он… Он словно почувствовал мое волнение. Он смело с довольным, нет со счастливым лицом и сияющими глазами смотрел на меня с такой теплой и нежной улыбкой. А в глаза опять вернулся золотой блеск. И я посмотрела на него уже не таясь.

— Да, драчун он был в детстве тот еще.

— Мам, разве только в детстве?

— На ринге нет места драке. Я же говорил. На ринге — спарринг. Там бой по правилам. — Очень серьезно, учительским тоном впервые заговорил Сергей.

— А еще, он в школе работает учителем. Вот никогда не догадаешься какого предмета. — Все засмеялись. — Этот качек учитель английского языка. Нет, конечно физическую культуру он тоже ведет. Точнее он выгнал учителя физкультуры со школы. За пьянки, за халатность, за плохую подготовку детей. Он так часто всем этим возмущался, что директриса уволила учителя приказом с дисциплинарным выговором и этим же приказом назначила Серого его замещать. До того, пока не найдут нового учителя. Только директора все и так устраивает, и она никого не ищет.

Теперь подтрунивал Толик, а Сергей опять пыхтел, краснел, но молчал. А я, я открыла рот в удивлении с пристрастием уставившись на Сергея изучала его. Ну вот вообще не могу я представить эту груду мышц учителем. И тем более английского языка. Наверное, мое лицо очень живописно отобразило ход моих мыслей. Потому что за столом все взорвались смехом переменно смотря то на Сергея, то на меня. Только теперь смеялись все кроме его и меня. Он опять смотрел на меня побитой собакой с потускневшими просто карими глазами. И от этого где-то в груди кольнуло. Мне хотелось, чтобы его глаза всегда смотрели на меня с золотом в них. Вот только не понимаю почему он так реагирует. Я решила избавиться и от его печали, и от моей отзывающейся уколом совести в голове и еще не понятными мне коликами в груди и свою реакцию решила перевести в шутку.

— А твои ученики, они все живы? Нет, ты не подумай, в их здоровье с таким учителем я не сомневаюсь, у них-то и вариантов других нет. Но что с теми, кто не выучил урок или не допусти Бог, решил прогулять? Что с этими смертниками с замашками самоубийц делаешь ты?

Все поддержали меня смехом, и он оттаял от моих слов, хоть и продолжил моча пыхтеть, но уже радуя меня золотом озорных искорок в глазах.

Добрались ко мне быстро. Его внедорожник с кузовом как у грузовика, кажется митсубиши, в его умелых руках объезжал пробки юрко и знающе двигаясь через дворы и узенькие проулки. А один раз мы объехали пробку через подземную стоянку со сквозным проездом. Переодевшись в запасной деловой костюм и взяв нужные бумаги я была доставлена к зданию суда. Там у меня отобрали мои ключи, от пока еще моей квартиры. Просто и безапелляционно мне сказали идти работать, а переездом он займется сам. И занялся, еще как занялся. Из суда он меня привез проверить не забыл ли Сергей что-то из моих вещей в квартире. И я убедилась, в квартире не было ничего что напомнило бы обо мне. Он забрал даже продукты из холодильника, помыл его и выключил. Когда успел? А посуда?! Все, что принадлежало владелице осталось, а вот моя посуда отсутствовала. Мои тарелки, которые родители подарили на новоселье, любимые чашки с забавными картинками, любимая сковородка… Вся моя посуда исчезла. Как и шкафчик для обуви, зеркало, портьеры и раскладное кресло с балкона. Все до единой моей вещи, даже мыла не осталось. Ничего в этой квартире больше не говорило, что тут была я. Ключи я отдала соседке. А хозяйке позвонила уже с машины скинув номер карты куда надо вернуть деньги. Как Сергей успел и тем более как узнал, что мое, а что нет, я не догадываюсь, а он не раскололся.

Мы приехали к парку «Красная Пресня» зашли в одну из кафешек и ели. Все время молча. И это молчание не было чем-то не уютным. Скорее наоборот, было комфортно и так хорошо, что не хотелось разрушать. Поэтому к жилым многоэтажкам мы пошли пешком. И как хорошо было идти, когда тебя обнимают, иногда целуют в макушку вдыхая запах твоих волос и просто молчит. Мы прошли к нижнему Красногвардейскому пруду и оттуда пошли к многоэтажке. Моя новая квартира поражала количеством света. Мои вещи уже были разложены, кроме белья. Ну еще посуда и шкафчик, их Сергей в подземном гараже оставил за ненадобностью. Все костюмы висели в шкафу в спальне. В ванной на полочках была вся косметика и средства гигиены. А на кухне была моя самая любимая кружка, остальная посуда была хозяев квартиры. А холодильник, он был заполнен продуктами и вот это были явно не мои продукты, точнее не все мои. Квартира двухкомнатная и в гостиной было множество полок с книгами, огромный угловой диван с не менее большим с плоским экраном телевизором на стенке, напротив. В углу был не большой компьютерный стол где стоял мой ноутбук. В спальне была кровать, похоже тут кто-то гигантизмом страдает. Кровать была не меньше чем в доме у Князевых или даже больше и книги, полки с книгами были в хаотичном порядке развешаны вместо декора. Многие книги были на английском языке.

— Это слишком. Это все…

— Прекрати. Ты уже согласилась. Тем более тут у тебя будут самые лучшие соседи на площадке.