Другие смертные, пытаясь избежать вторжения вампиров, выбегали на дорогу полуодетые. Безумные матери, прижимая детей к груди, выбегали на улицу, где их насиловали Крэйвен и его товарищи. Луциан увидел двух вампиров, пирующих одновременно на одной пухлой горожанке, их клыки вонзились в горло и грудь, а кричащий ребенок возился в грязи всего в нескольких метрах. Через мгновение третий вампир поднял младенца на руки, и тут же его крошечная шея хрустнула между его челюстями. Жаждущий вестник смерти высосал кровь из тела младенца одним глотком, затем бросил труп в сторону, как пустой бурдюк. Ненасытившийся вампир бросился в ближайшую хижину, в поисках ещё одного донора.

Луциан смотрел на резню со стороны старейшины. Часть его искушала присоединиться к кровопусканию, его дразнило такое количество свежего человеческого мяса и мозгов ожидавших, когда их съедят, но его более цивилизованные инстинкты были обеспокоены безудержной бойней, происходящей вокруг. Ему показалось, что он узнал несколько лиц и ароматов из засады в крепости, но это было трудно с уверенностью утверждать. Может ли любое преступление, независимо от того, каким отвратительным бы оно не было, оправдать такие зверства?

Сомнения терзали его, пока он не вспомнил более полно недавние нападения на оба замка и караван. Он снова увидел горло Назира, пронзённое стрелой крестьянина, увидел леди Илону, стащенную с лошади и обезглавленную толпой людей с горящими глазами. Он вспомнил Соню, распластанную на земле всего за несколько мгновений до своего обезглавливания, и его жалость к испуганным жителям полностью испарилась.

«Это всего лишь смертные, в конце концов», — подумал он, — «Какое значение имеет их мелочное существование по сравнению с безопасностью ковена? Старейшина знал, что делал. Соня никогда по— настоящему не будет в безопасности, если эта деревня не послужит примером остальным».

«Проклятые монстры! Вы заплатите за чертовщину! «

Луциан обернулся, и увидел рослого мужчину вышедшего из дверей мясной лавки. Он сжимал в руках окровавленный нож, и безумие пылало в его глазах. «Демоны!» — взревел он,— »Вы убили мою Анну!»

Оборотень не знал, кто такая Анна, и его это не заботило. Все, что имело для него значение это память о Соне, лежащей в крови своей матери, в то время как люди, подобные этому, хотели отрезать её прекрасную голову от тела. Луциан зарычал и бросился навстречу мяснику. Его передние лапы ударили в голову деревенщине, опрокинув мускулистого смертного на спину. Луциан приземлился сверху на сбитого мясника. Его когти вонзились в голую грудь человека, оставляя кровавые раны в хрупкой плоти человека, который в отчаянии ударил Луциана ножом.

Заострённая сталь задела плечо оборотня, но Луциан едва почувствовал боль. Его мощные челюсти вгрызлись в запястье человека, и нож полетел прочь, взяв правую руку человека вместе с собой. Мучительный крик, вырвавшийся из лёгких крестьянина, разнёсся по деревне, перед тем как Луциан выпотрошил его одним взмахом своих когтей. Куча дымящихся внутренностей были слишком аппетитными, чтобы сопротивляться, и Луциан тут же погрузился в них мордой, глотая органы человека с хищным рвением. Горячее, свежее, кровавое мясо было вкуснее, чем холодная, сырая баранина, к которой он привык в замке. Он невольно задумался, были ли братья брата Амвросия хоть на половину такими же восхитительными.

Неудивительно, что отступники цеплялись за свои хищные привычки с таким рвением.

«Довольно, оборотень», — скомандовал Виктор, подзывая Луциана обратно к себе. Старейшина остался верхом на лошади, наблюдая за убийством с ледяным спокойствием. «Ты там», — крикнул он ближайшему вестнику смерти, в котором Луциан признал Крэйвена. Кровь текла по уголкам рта англичанина, поскольку он впился в шею полумёртвой девушки, которую он держал в своих руках: «Подойди ко мне».

Крэйвен бросил мелово— белое тело на землю. «Да, ваша светлость!» — быстро сказал он, заторопившись в сторону Виктора. Его стремление выслужиться перед старейшиной было до смешного очевидно: «Как я могу служить вам, старейшина?»

«Приведи ко мне живого языка», — поручил Виктор, — «пока такие ещё есть». Раздражение окрасило его голос, как будто разграбление деревни до сих пор не удовлетворило его. «Есть вопросы, требующие ответов «.

«Немедленно, лорд Виктор!» — воскликнул Крэйвен. Все мысли о его жертве были забыты, он бросился в соседнюю хижину и через мгновение вышел, таща за воротник скулящего крестьянина. Он бросил несчастного на землю перед конем Виктора: «На колени, плут!»

Виктор кивнул в знак одобрения. «Скажи мне, свинья», — обратился он к съежившемуся смертному, — «Где монах, брат Амвросий? «

Крестьянин проигнорировал вопрос старейшины. Сжимая четки, он неистово молился вместо этого. «Святой Отец, спаси меня от демонов тьмы, спаси меня, спаси меня, спаси меня...! «

«Отвечай старейшине, негодяй!» — крикнул Крэйвен мужчине. Он наклонился и выдернул горсть волос из головы человека. Его ногти больно вонзились в плечо крестьянина: «Отвечай на вопрос, или я клянусь, ад покажется тебе избавлением!»

«Церковь!» — выпалил крестьянин. Кровь из его раны на голове стекала ему на лицо. «Боже прости меня... святой брат в церкви! «

«Как предсказуемо», — сказал Виктор. Он кивнул Крэйвену. «Убей мерзавца».

Крэйвен скручивал голову смертного, пока шея не сломалась. Мертвый крестьянин упал лицом в грязь. «Готово, ваша светлость», — похвастался Крэйвен, беспечно вытирая вонь смертного с рук, — «Ваше желание для меня закон!»

«Так и должно быть», — ответил Виктор сухо.

Он повернул Аида к церкви на другом конце главной дороги деревни. Лошадь встала на дыбы, когда старейшина призвал вестников смерти продолжать грабежи. «Убейте их всех!»— скомандовал он, — «Не оставляйте ни одной живой души, ни одного младенца!»

Он быстро поскакал вниз по дороге и Луциан с Крэйвеном погнались за ним. Луциан одним глазом следил за амбициозным молодым вестником смерти, на случай если Крэйвен снова будет неосторожно использовать своё оружие. Он до сих пор не простил английского вампира за то, что тот чуть не отправил серебряный арбалетный болт в его череп.

Скромная приходская церковь была единственной каменной постройкой в Страсбе. Единственная колокольня поднималась над крутой остроконечной крышей церкви. Дубовые двери закрывали вход, по той же самой ничтожной теории здесь тоже, были натянуты связки чеснока и боярышника в жалкой попытке защититься от миньонов дьявола.

Прибыв на крыльцо церкви, Виктор быстро спешился и подошел к запечатанной двери. Он нетерпеливо сорвал бессмысленные талисманы и постучал в тяжелые двери кулаком. «Открывай!» — крикнул он, — «Я, лорд Виктор из Молдавии, требую этого!»

Когда никто не ответил, он толкнул плечом двери, которые слетели с петель и с грохотом упали в вестибюль церкви. Виктор оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Луциан всё ещё сопровождает его. «Быстрее, волк!», — подозвал он, — «Если повезет, мне вскоре понадобится твоя помощь».

«Да, старейшина!» — подумал Луциан. Он на четвереньках преодолел ступени и последовал за Виктором в мрачный интерьер церкви. Лунный свет лился через витражи, так же как это было в разрушенном монастыре месяц назад. Крэйвен вбежал в церковь после него, продолжая демонстрировать свою ценность для старейшины. Он напоминал Луциану волочащегося шакала, преследовавшего льва.

Они обнаружили брата Амвросия на коленях перед алтарем, на дальнем конце нефа. Услышав шаги за спиной, монах в капюшоне поднялся на ноги и повернулся к незваным гостям. Простое деревянное распятие лежало на его плотной черной одежде. Он откинул капюшон, обнажив круглое, красное лицо, увенчанное постриженной головой.

«Прочь от меня, адские твари!» Если он был и был удивлен, увидев двух вампиров и оборотня, шагающих в центр церкви, то он просто не подал виду. «Вы не можете ступить в дом Божий».

«Твой Бог теперь не спасёт тебя монах», — заявил Виктор. Он повернулся к Луциану, чья цель в этом рейде, наконец, была достигнута: «Этого смертного мы ищем?»