…Далеко-далеко на юго-востоке лежит маленькая, покрытая сопками страна. Между сопками вьются чистые горные реки, шумят спелым колосом рисовые поля. По утрам выплывают из-за гор пришедшие с морей прохладные белые туманы. Поэтому страну с давних пор зовут Страной утренней свежести. Это – Корея.

Когда у нас, в Сталинграде, ещё стоит ночь, и когда спят Москва, Варшава, Париж и Лондон, – в Корее просыпается солнце. Вместе с солнцем, раньше всех на земле, просыпаются люди Кореи. И, наверное, поэтому они всю жизнь больше всех работают. Крестьяне – в поле, рыбаки – в море, шахтёры – в горах, рабочие – у станков.

Но хотя горы Кореи богаты углем, золотом и рудой, хотя оба её моря полны рыбой, а на полях зреет крупный, как жемчуг, рис, – люди в Корее долгие годы жили бедно. Руды и золото, рис и рыбу, радость и надежду – увозили за море богачи, угнетатели, пришедшие из других стран. Они оставляли корейцам только гнилые бобы, горе и тяжёлый труд. И в Корее считался богатым тот, кто ел два раза в день.

Заморские богачи приносили с собой свои знамёна, на которых были нарисованы орлы, львы или драконы. Орлы распускали хищные когти, львы и драконы скалили острые зубы – страшно было смотреть на эти знамёна, страшно было под ними жить.

Но вот однажды, ясным осенним утром, на севере Кореи задрожала от выстрелов земля, загудели машины, застрочили пулемёты; в гулком марше по улицам корейских городов и деревень пропылили солдатские сапоги.

А над машинами и танками, над чётким солдатским строем трепетало от ветра невиданное в Корее знамя. На нём не было ни гривастых львов, ни хвостатых драконов. На красном полотнище сверкала маленькая золотая звезда и такие же золотые серп и молот.

Увидев это знамя, корейцы радостно вышли навстречу войскам. Ведь они всегда раньше всех на земле вставали и больше всех работали! Поэтому они сразу поняли: под знаменем Серпа и Молота могут идти только такие, как они, простые рабочие люди.

Увидев это знамя, богатеи побросали заводы и шахты, сады и дворцы и убежали в свои заморские страны. Потому что больше всего на свете боялись они красного знамени Труда и Свободы.

Началась в Корее новая жизнь.

Но враги, убежавшие за море, не могли успокоиться, не могли спать ни днём, ни ночью. И через пять лет они собрали несметные войска и послали их в маленькую мирную Корею.

Три года продолжалась война. Три года боролся народ за свободу. По всей земле разнеслась слава о корейских героях. Их было много – храбрый лётчик в городе Пхеньяне, ловкий разведчик в городе Кэсоне, отважные моряки порта Вонсан.

Однажды на вершине маленькой сопки появился вражеский пулемёт. Он стрелял день и ночь, и бойцы, смело встававшие во весь рост, чтобы бросить гранату в лицо врага, падали замертво. И кто-то сказал тогда, что уничтожить этот проклятый пулемёт может только самый храбрый в Корее воин.

Узнав об этом, отправились в путь прославленные герои: лётчик из города Пхеньяна, разведчик из города Кэсона, храбрые моряки из порта Вонсан. Путь храбрецов был долог и труден – нелегко им было идти по дорогам войны. И тогда сказал юноша из народного войска, стоявшего у подножия сопки:

– Я простой солдат, я не совершил ни одного подвига. Но я не могу ждать, пока подоспеют наши герои. Я хочу заставить этот пулемёт замолчать.

Он крепко прижался грудью к родной земле и пополз, осторожно и ловко цепляясь за обгорелые кусты, к вершине сопки. Разведчики врага донесли своим пулемётчикам, что далеко ещё от этой сопки знаменитые герои. Но вдруг у самых плеч вражеского пулемётчика поднялся с земли простой солдат, на груди которого не было ни одного ордена. Он рванулся вперёд и заслонил пулемёт грудью.

От подножия сопки уже неслось к вершине победное «Мансе!», и бежали, стреляя по убегавшим врагам, корейские солдаты. И сказали тогда в народе:

– Вот кто был самым храбрым воином у нас в стране!

Одиннадцать пуль прошили насквозь грудь героя, и, как одиннадцать орденов, горели на его груди кровавые раны…

Он долго лежал в госпитале, и не одна сотня метров белоснежных бинтов потребовалась для его ран. И тогда враги решили погубить его – стали бомбить фабрику, на которой ткали ткань для бинтов. Как чёрные тучи, налетели на город вражеские самолёты, и летели на заводской двор вражеские бомбы. И кто-то сказал тогда, что спасти ткацкую фабрику может только самая красивая в Корее девушка.

На фабрике работало много девушек, и все они были молоды и черноволосы. Но, как и все корейские девушки, они были очень скромны, и ни одна из них никогда бы не осмелилась назвать себя самой красивой. А время шло, и бомбы врага попадали в соседние дома, и вот-вот могла разрушиться вся фабрика. И тогда встала простая ткачиха. У неё, как у всех, были длинные косы, ясные глаза и нежный румянец на смуглых щеках. Только руки её были, может быть, тоньше, чем у её подруг; и вся она была тоненькой и хрупкой. Она сказала:

– Я не могу видеть, как умирает от ран самый храбрый воин Кореи. Я не могу видеть, как враги бомбят наш завод. Девушки, нам нужно построить глубоко под землёй новую фабрику, перенести туда станки и ткать свою белую ткань ещё прилежнее, ещё лучше.

Она первая взяла в свои тонкие руки лом и вонзила его в землю. В две недели девушки построили под землёй новые цеха, а потом подняли на плечи тяжёлые ткацкие станки и перенесли их в подземелье. И наша девушка работала лучше всех и больше всех, и с её станка сошли первые метры белоснежной ткани, из которой сделали много-много бинтов. И тогда люди увидели, что эта тоненькая, скромная девушка – самая прекрасная во всей Корее.

Услышал о ней и маленький мальчик, живший в одном из корейских городов. Он пришёл в город Пхеньян и сказал:

– Я ещё мал, мне не поднять солдатскую винтовку и не достать до челнока на ткацком станке, если я даже встану на цыпочки. Но я придумал сказку и прошу вас – передайте её по радио. Пусть её услышат и друзья, и враги.

В Пхеньяне прочитали сказку и передали её по радио:

«Однажды лиса решила съесть зайца. Пришла она к нему и говорит:

– Смотри, заяц, какая я большая, какие острые у меня зубы, какой длинный хвост. А ты, заяц, и ростом мал, и хвоста-то у тебя нету. Для чего тебе, зайцу, жить на свете? Лучше я тебя сегодня вечером съем.

Сидит заяц под кустом, от страха дрожит да вечера дожидается. А под тем кустом жил колючий ёж и слышал всё, что лиса зайцу говорила.

– Что ты дрожишь? – говорит зайцу ёж. – Чего ты боишься?

– Да как же не бояться, – отвечает заяц, – ведь нет у меня хвоста-то…

– Нет у тебя хвоста, зато есть у тебя верный друг! – говорит ёж.

– Что ж, что ты друг! – дрожит заяц. – Смотри, какой ты маленький, и хвоста у тебя тоже нету…

– Глупый ты, заяц, – говорит ёж. – Дело-то ведь не в хвосте, а в голове! Давай-ка мы с тобой лису обманем. Придёт она вечером, а я свернусь клубком да к тебе на нос сяду…

Вот и солнышко село, и вечер наступил. Забрался ёжик зайцу на нос, стали они лису поджидать. А лиса – тут как тут.

– Готов, заяц? – спрашивает.

– Готов, готов, – отвечает заяц. – Садись, лиса, под дубок да раскрывай пасть – я сам туда и прыгну!

– А что это у тебя, заяц, чёрное на носу?

– А это я перед смертью капустки на огороде поел, нос землёй испачкал.

– Ну, прыгай, прыгай скорей! – кричит лиса, а сама пасть пошире раскрывает.

Разбежался заяц, подпрыгнул!

Так и впились в лисью пасть ёжиковы колючки! Взвыла лиса, выплюнула ежа и – бегом в лес, только большой хвост мелькает!

А ёж говорит зайцу:

– Видишь, мы с тобой маленькие, а большую лису перехитрили!

…Так и наша Корея – маленькая, а всё равно нас враги никогда не победят!»

Услышала эту сказку вся Корея. Услышали сказку и враги. И поняли они, что никогда им не покорить страну, в которой весь народ встал за Свободу. И отступили враги с корейской земли.

Услышала эту сказку и я. И привезла её в Сталинград своей дочке Алёнке…