5 Я не терплю любви самообман, Торопких троп, не требующих бога, Не подведи, осенняя дорога, Зовущая сквозь морок и туман. Желанный путь от Жиздры до Невы Широк и бел, шершав и многотруден, Мы встретились среди сливовых буден В сезон сиротства на земле живых. Журчание небесной полыньи, Речная вязь, закатный полушалок, О, как любим и как при этом жарок Цвет осени моей епитимьи! Адам Бескровен Бог, бессилен человек. Ты дал мне нож, но не сказал: «Убей!» Там, за межой, не поднимая век, Метет дорогу ветер-суховей. В подол земли ложится сухостой, Ему во тьме придется почивать. Болит ребро, мужчина холостой, Твоя ли боль, прокрустова кровать? Ты разделен на вечер и вино, Но пригубить, не значит пить до дна. Вот яблоко, как правило, оно Несет раздор… И ночь воплощена В полет птенца над вотчиной и над Судьбой моей, застенчивый Адам. Бескровен Бог, но зреет виноград, Скуп человек, но тянется к плодам! Элиста 1 Подели меня на слоги, На глаголы подели. Стелет степь моя под ноги Камни, кочки, ковыли. На кустарнике вороньем Дом-гнездо, а в нем поет Птица-ветер, благовоние Трав степных, как приворот. Элиста! Во славу будней За твою любовь и прыть. Я не стану безрассудней, Не смогу перебродить. Очерствеет хлеб, и солнце Вразумит меня на сон. Черногривый конь смеется, Колокольный льется звон… Но откуда?.. Все едино На чужбине и в раю. Спи, бескрайняя пустыня, Баю-баюшки-баю. 2 Степной народ из рода в род Несет свой крест, точнее, бремя. Скуласт, разборчив, но не горд, Он чувствует, как дышит время В затылок выбритый. Ему На кровеносную систему Плевать, в рассветную суму Жара не влезет, только демон, И тот не выдержит… Едва Я породнилась, будем живы С тобой, Калмыкия, хвала Недремлющим пустынным жилам! Возьми мой судорожный путь, Дождливый, обморочный, душный, Где нет возможности всплакнуть И вырасти из равнодушных. Степной народ приветлив и Из рода в род несет утраты. В том виноваты ковыли, Серебряные виноваты. «Ни свет в горсти, ни горлинка, ни горе…»
Ни свет в горсти, ни горлинка, ни горе Нас не спасут, лишь Господи прости. Ни шапка та, что так горит на воре, Ни маков цвет – бушующее море — Не смогут нас посмертно заплести В степной пейзаж, сохранный до истерик Всех жен твоих красивых и живых. И будет жизнь, мгновенная потеря, Такая, что ни ангел, ни тетеря Не возродят окоченевший стих. Зима, зима, я столько раз любила, Что больше нет ни жизни, ни любви. Согрей меня, живительная сила Христовых крыл, пока не потопила Меня судьба, все раны обнови. Нежнее смерти женщина, Сережа, Ты знаешь сам, и мне не нужно знать. Отрывок дня морозный и погожий, Целующий твои глаза и кожу Пожизненно, так может только мать Любить дитя. Проснись, проснись, мы оба Готовы дать животворящий рай Стихов и слез, но смерть твоя не пломба, Ей не заткнуть прозябший мир у гроба, Не обуздать картавый птичий грай… Елена Хрипунова «Созвучия – они приходят даром…» Созвучия – они приходят даром, платить приходится за все другое. Душа течет по телу легким паром, текут по небу персеиды стройным роем. Хоть раз попробуй загадать желанье и пожелай хоть мне на день рожденья чего-нибудь хорошего – случайно, и подари мне том стихотворений чужих или одно твое, о лете, глотке озона, полотняном платье, о том, как хорошо на этом свете упасть друг другу в зыбкие объятья. Как хорошо, о боже, жить на свете на этом, помышляя о расплате — на том, на берегу высоком Леты сидеть босой и в полотняном платье. Еще один сюжет Какое странное время, какие зыбкие лица. На лица ложатся тени и свет, все вокруг двоится, и воздух слоистый, стеклянный, нарезан крутыми ломтями, и льдины в реке полупьяной толкают друг друга локтями. А лестницы здесь из камня, а сердце твое – из глины, а пряничный домик – с пряной корицей и с ванилином. Вот Гензель об руку с Гретель стоят у его порога, но снова закроют двери на ключ и посмотрят строго. И врезан пейзаж навечно в гранитные эти ступени: куда-то мы шли, был вечер весенний и светлый, длинный. Всплывет ненароком былое и в Лету со всплеском канет, но кто-то на нашей Трое уже собирает камни: пустые бутылки, пепел, полночные мостовые, и – это ты верно заметил — мы – здесь и еще живые. |
