– Наконец-то! – вырвалось там с облегчением и радостью.

Только под вечер в тот день, уже встретив Ельцина, Кравчук наконец узнал, что у Змея Горыныча было пять голов.

И высказал предложение позвонить еще кое-кому, в том числе и Назарбаеву.

Но Нурсултана Абишевича не нашли. А о кое-ком другом тут же забыли. И, покашиваясь на итоговый стол их встречи, приступили к империческим высказываниям, которые составляли основной срез заботы этой встречи.

Но свобода выбора была ограничена, хоть и каждый принес всю боль в эту жизнь. Потому о законе защиты законов забыли. И при активном потворстве своих советников вышли на финишную прямую, которая вела в тупик.

Нет, настороженные слова проскакивали. Но их, как правило, побивали неосторожные, и все, хоть и на деловом уровне, но расстались так мило, словно еще раз побратались с забытой ими уже социалистической мечтой.

Договор получился причесанно-прилизанным, но, однако, в полном отчаянье повторяющий худшие опасения здравомыслящих людей.

Так эти трое примкнули к проекту всеобщего развала и хаоса.

И первым этот прокол ощутит тот же Кравчук и отнесет свое запоздалое мысление за счет того, что хохол в зад умен. Но исторически вопрос был уже исчерпан. И заработала старая, но опробованная технология обвинять друг друга в том, что в конечном счете случилось или произошло.

Но база действий была уже ограничена.

Однако ответ на все это дает следующий вопрос: «Кому все это было нужно?» Может, тем, кто громче всех аплодировал той глупости?

Это была поистине пастырская акция. Хотя говорились обыкновенные светские слова. Но каждый видел, что это приложение к жизни, которая исчерпала себя задолго до смерти.

Выдержав свою речь в библейском и литургическом духе, Михаил Сергеевич отрекался от престола.

Базовый текст был, конечно, выдержан в бодрых тонах. Но каждый видел, что это новый способ выражения своего неизбежного грустного падения.

В этой нелегкой обстановке он готов обозначить переориентацию, но не хочет этого, опасаясь каких-либо народных столкновений.

Речь его, как он думал, должна поменять к нему личное расположение. Потому как он публично демонстрирует сознательное неучастие в борьбе, которую еще есть смысл продолжать. И такой взгляд распространялся и креп. Ибо ни у кого другого, а у президента СССР на тот час был в руках тот самый ядерный чемоданчик, который ревностно пользовался безоговорочной репутацией.

Но в проявившихся было стремлениях шантаж не предусматривался. Жизнь поставила окончательные формулировки, и ему только оставалось произнести их вслух.

Но даже ежели бы в защиту Горбачева имело место террористическое нападение, это ничего не меняло. Народ, выразивший ему свое разочарование, понял, что он не очень популярен не только в своей стране, но и там, где его на словах, что называется, боготворят. И наигранная почтительность, с которой больше встречают Раису Максимовну, чем его, является испытанным светским ходом, прямо противоречащим закону хлебосольного радушия.

И было бы более чем странным, что он будет забыт, этот не лишенный полезности человек, который затеял перестройку, какая, в свою очередь, породила цепную реакцию раскрепощений духовных, физических, финансовых и прочих, потому-то и появился на свет Божий венчающий его деятельность документ, подписанный одиннадцатью президентами в день рождения Сталина 21 декабря 1991 года.

Вот этот документ.

«Учитывая деятельность М. С. Горбачева на посту Президента Союза ССР и в связи с прекращением существования Союза, Главы государств-членов Содружества Независимых Государств приняли следующее решение:

1. Установить М. С. Горбачеву пожизненную ежемесячную пенсию в размере последнего должностного оклада, выплачиваемую в порядке, определяемом законодательством РСФСР.

2. Предусмотреть пожизненное медицинское обеспечение М. С. Горбачева и членов семьи в порядке, определяемом Правительством РСФСР.

3. Выделить для личной охраны и обслуживания М. С. Горбачева 20 человек из числа сотрудников Главного управления охраны РСФСР.

4. Предоставить М. С. Горбачеву в пожизненное пользование государственную (РСФСР) дачу и закрепить за ним персональную автомашину марки ЗИЛ-115, а также автомашину ГАЗ-81 для хозяйственного обслуживания из автохозяйства Главного управления охраны РСФСР.

Принять к сведению, что решение этих вопросов берет на себя Правительство РСФСР».

Для памяти можно привести фамилии подписантов: А. Муталибов от Азербайджана, Л. Тер-Петросян от Армении, С. Шушкевич от Беларуси, Н. Назарбаев от Казахстана, А. Алиев от Кыргызстана, М. Снегур от Молдовы, Б. Ельцин от РСФСР, Р. Набиев от Таджикистана, С. Ниязов от Туркменистана, И. Каримов от Узбекистана и Л. Кравчук от Украины.

Так окончилась эра Горбачева. Так началось безумство Ельцина, которого ловкачи определенной масти еще долго будут дурить, пока на крутом и прочном подъеме увидится тот самый краховый конец, к которому расшатанное общество пойдет с новыми революционными песнями.

Кто-то однажды вопросил: «Как привить куст культуры? Ведь она – не вакцина». Но прежде надо узнать, как она определяется. И Раиса Максимовна, как зачинательница этой темы, сделала бы очень много, если бы…

А что, собственно, случилось? Ну муж ушел на пенсию – подумаешь, невидаль. Но барственная жизнь-то осталась. Ельцин хоть и боролся с привилегиями, а такое их множество выпулил даже своему заклятому врагу. А все почему? Да потому что понял, без Горбачева так и бабаял бы он в своем Свердловске, гоняясь за тенями царской семьи. Вон как он снес с лица земли Ипатьевский дом. Залюбуешься! А без родной Коммунистической партии не было бы Горбачева и иже с ним, которые потом перелицевались в демократов и даже монархистов. А не было бы земли русской, не завязалась бы там лихомань революции и не было бы столько трудностей и разочарований.

Примечательный обычай: ко всякому добру впристяжку обязательно зло увяжется.

Ну а следом грядут те самые рутинные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?»

Раиса Максимовна холодными пальцами листает свою книжку. Говорят, рождения некстати не бывает. Но вот это ее детище явно запоздало. Оно как бы под упорным предлогом показало выбывание человека из жизни. Ведь как бы дела пошли славно, если Миша еще был президентом. Ее сделали бы настольной книгой и истовые работники, и красные помещики. А теперь она будет раскупаться только из-за любопытных соображений. Как компромиссный вариант.

Но главное – теперь остановится, если не замрет вовсе, завистливая народная молва. Это она во вред обществу все время возводит на своих вождей напраслину. И все ставит и ставит не совсем приятный вопрос: «Откуда приходят ошибки и заблуждения? Не плодит ли их барский достаток?»

Но реальность такова, что более достойное себе применение она уже пережила. И теперь осталось скромно докоротать свой век, чтобы однажды в какой-нибудь стране классической собственности не намекнули бы, что у них там стоит, их ожидаючи, усадьба, где можно крикнуть фразой так милой для крестьянина: «Земля моя, хоть с кашей съем!»

Тамошние порядки не допустят деградации земли. И все вспомнят, что удачные реформы тоже начинались с ошибок, а не с того, что приносили скорый доход. И главным вопросом бытия был земельный рынок.

Листает свою книгу Раиса Максимовиа, мечтает. И, простите, плачет. О чем ее слезы? Это все можно прочесть в контексте темы. Когда вдруг сразу и до конца поймется, как трудно расставаться с фантазией. И со всем тем, к чему так привыкла изголодавшаяся по всему чопорному душа.

Обращаясь к читателю, она утверждала, что противница двойных стандартов, в чем бы они не проявлялись.

Возразить бы ей, да уже недосуг. Другие события подпирают под глотку. О них надо кричать. Чтобы кто-то менее наивный, но более честный сказал бы, что отстранение от престола еще не смерть…