"Как глупо", — подумала Ирейн. — "Я так и не приготовила Тиру глинтвейн"

Вета почему-то безостановочно плакала.

Сначала расстроенный ситуацией с нянечкой Тир решил, что во всем виновата русалка, оставшаяся присматривать за дочкой. Что возьмешь с нечисти? И пускай официальным указом одного из князей древности подводный народ уравняли в правах с наземными расами и перестали истреблять, сам Тир доверия своего Первого Советника к этим говорящим сардинам не разделял. Он сочувствовал своему невезучему предшественнику, нашедшему пару в русалке несколько тысяч лет назад; с Предназначением не поспоришь, к тому же говорят, что та особа была поистине достойна быть владычицей — а уж с учётом ярого расизма, что в те времена бушевал в Предгорье, такое заявление очень дорогого стоит. Тир понимал прекрасно, почему тот драконий князь сделал все, чтобы народ его пары больше не истребляли. Строго говоря, если верить легендам, это была первая и единственная её просьба, в остальном она проявляла поразительную скромность и простоту. Даже легендарное поместье Роок, построенное в её честь, было идеей и подарком дракона.

Однако нечистью, на взгляд Тира, русалки быть не перестали. Ну и что, что нынче они вступили в международное содружество и всячески демонстрируют свою гуманность, употребляя в пищу только приговоренных преступников да по большим праздникам? (По крайней мере, так обстояли дела официально). По мнению Тира, коль уж жрёшь человечину, значит, нечисть, и никакие дипломатические уловки тут ничего сделать не могут.

Правда, когда князь ещё в юности поделился таким вот взглядом на жизнь с Осом, на волне экспрессии сообщив, что однажды избавит мир от эдакой заразы, Ос хмыкнул и приволок статистику за предыдущее тысячелетие. Оная наглядно подтверждала, что от произвола драконов погибло в сто двадцать раз больше людей, чем от клыков русалок — и это только зарегистрированные случаи.

— Ну мы, по крайней мере, их не едим, — буркнул уязвленный Тир. — И потом, они, как правило, сами нарываются.

— Да, это нас, разумеется, вполне оправдывает, — кивнул Ос серьёзно. Бирюзовому тогда отчего-то стало очень стыдно, хотя он и сам до конца не понял, почему.

Так или иначе, Элена Тира раздражала: наглостью, беспардонностью, вульгарностью, низким происхождением и отвратным воспитанием. Аки Белая много раз разговаривала с Тиром о том, что русалку следовало бы отлучить от двора, поскольку связь с ней пятнаяет репутацию Оса. Бирюзовый был согласен, даже пару раз попытался поговорить с Советником — безрезультатно, разумеется. А теперь вот с щёдрой руки Водного русалку назначили спутницей Ирейн. Как Ос только додумался? Неужели только потому, что Ирейн — человек? Нет уж, мало ему одной кровавой твари в роли нянечки, прости Небо! Он, Тир, хотел для своей пары всего самого лучшего, красивого и дорогого, потому сразу же в Предгорье приставит к ней дракониц, чистокровных и знатных! Для начала, пожалуй, Аки и Ми — аристократки с идеальным вкусом и манерами. Не то что… это.

— Отдай ребёнка, — бросил князь синехвостой нечисти, нагло вывалившей хвост из бочки и даже не озаботившейся какой-то одеждой, кроме бус. — Ты совершенно не умеешь с ней обращаться.

Его одарили весьма выразительным взглядом, который, как Тир подозревал, трактовался примерно: "Если бы не Ос, я бы не подошла к заднице вроде тебя и на лигу". Чувства эти были совершенно, надо сказать, взаимными.

На руках у дракона Вета заплакала ещё горше, засучила ручками, что-то залопотала, но дешифровщик из Бирюзового был тот ещё. Первым порывом было пойти наверх и позвать Ирейн, но он пообещал себе, что больше доверия пары не предаст. Между ними и так все как-то по-дурацки складывалось: они отлично друг друга понимали — ровно до тех пор, пока начинали говорить.

— Ну что ты, милая? — сказал дракон, покачивая девочку. — Зачем плакать? Ты же моя маленькая принцесса! Мы скоро приедем в Предгорье, и там у тебя будет сотня нянечек, на любой вкус и цвет, хоть каждый день в жаб превращай, а ещё — украшения и собственная маленькая корона. Я закажу её у дворфов, что живут в недрах наших гор. Они — лучшие мастера!

— Ты ото всех баб в твоей жизни будешь побрякушками откупаться, княже? — хвостатая нечисть просто не могла заткнуться.

— Плавники выдеру, — не меняя ласковой интонации, дабы не пугать дочь, пообещал Тир.

— Крраш вам тогда поставку рыбы прекратит и добычу жемчуга перекроет, — оскалила Элена зубы. — А Ос огорчится. И вообще, где там бродит эта ведьма с косыми глазами? Девочка как-то уж очень нервничает.

— И чём, в твоем представлении, может помочь та особа? — вопросил Тир, с трудом сдерживая раздражение.

По правде, он до сих пор не понимал Ирейн. Принял, как можно принять решение и взгляды пары, предназначенной магией, но на душе все же было муторно. Как можно знать, что с тобой под одной крышей живёт жестокий монстр, пусть даже и разумный, и спокойно к этому относиться?

Нет, Тир понимал, что у него самого в этом смысле рыльце в пушку. Далеко ходить не нужно: тот же Ис Ледяной, их Глава Безопасности и один из его лучших друзей, совсем не славился бескровными методами работы. Однако была большая разница между убийствами вовлечённых в политическую игру акул и случайных мужчин. В первом случае существа, избравшие стезю шпионов, дипломатов и прочих профессий такого рода, шли на осознанный риск, выбирали свой путь с открытыми глазами и сами зачастую были перемазаны в крови по локоть. Нет, случались, конечно, и сопутствующие жертвы в лице тех, кто оказался не в то время и не в том месте, увидел лишнего, был вовлечён в политику обманом, шантажом или просто использован вслепую. И да, это было немного печально… но не плачевно. Так работала власть, и с этим ничего не попишешь.

Однако, Фло — или как там звали это порождение Предвечной на самом деле — убивала мужчин, которые просто полюбили её. Было то чувство наваждением или нет, дело сотое, но она нападала на беспомощных по сути людей. Невинных — наверняка нет, но вот все ли они заслуживали того, чтобы быть выпотрошенными из-за какой-то закомплексованной девицы — такой вопрос, на взгляд Тира, даже не стоял.

История, которую рассказала Ирейн… Дракону было жаль ту девочку, правда. Он ненавидел насилие, а уж над женщинами и подавно. Его мать, весёлая оранжевая драконица, очень любила старые книги о благородных драконах, побеждающих подлых рыцарей во имя чести прекрасной дамы. Можно сказать, эти истории воссоздали мировоззрение Тира в этом вопросе: он не умел вредить женщинам и даже огорчать их.

Однако выбор, что эта несчастная девочка сделала потом, лишал её в глазах дракона права на помилование. Казалось бы, судья из него был так себе, но Тир много чего знал и о мести, и о прощении. В конечном итоге, он вежливо здоровался в коридорах с теми, кто некогда наблюдали за казнью его родителей и, по слухам, пили вино, смеялись, радовались… О да, князь многое знал и о ненависти, и о том, как держать её в узде.

Кем надо быть, чтобы прийти к самой Предвечной и начать просить не о отмщении для конкретных преступников даже, а о, прости Небо, красоте? Кем надо быть, чтобы согласиться на сделку, где ценой твоего эго станут людские сердца? И вполне ли его пара осознавала, что за монстр делит с ней кров? Высшая нечисть, которую можно убить, только расчленив на мелкие куски и спалив — и то, учитывая, чьё именно проклятье довлеет над тварью, совсем не факт. Осознавала ли Ирейн, насколько опасна и безумна эта Фло на самом деле?

Богине тьмы, порогов и ключей, пусть и под разными именами и воплощениями, поклонялись в различных мирах. Она была милосердной матерью миллионов подлунных существ, даровала способности к магии и свободу разума, наделяла талантами, открывала пути между мирами, но никогда не славилась снисхождением к слабым, мстительным, злобным и ограниченным умам. Более того, любой, взывавший к ней, должен был тысячу раз взвесить свои стремления, обдумать и осознать их, ибо в противном случае глупец бывал жестоко наказан — а уж чувства юмора божеству было не занимать. Предвечная прощала слабости, хоть и могла ткнуть в них носом, но не выносила корысти, эгоизма, глупости и бессердечия. Так стоит ли удивляться тому, во что она превратила эгоцентричную жестокую дуру?