Дать очередь по черным провалам окон, добежать до Чуда, изо всех сил толкнуть его в неровный проем обрушенной двери, а потом попытаться пинком отбросить гранату подальше. Почти успел. Краем глаза Кот заметил, что Славка перекатился через плечо и дал очередь по кому-то, находящемуся в доме.

Громкий хлопок. Боли не было. Просто холод. Вечный холод настиг его, закрыл, заморозил.

***

Дункан потянулся и вышел из шатра. Двое суток на губе это, конечно, немного скучно, но зато выспался. Первым делом душ, потом завтракать в столовую. Хотелось чаю и булочку, а также выслушать рассказ сослуживцев о безвременной кончине Чуда.

Но его планам не суждено было сбыться. Сначала мимо него пронесся Лис, потом… Чуд… поволок рюкзак с чьими-то вещами… Дункан помотал головой и вытаращился ему вслед. Славке полагалось сдвухсотиться5 еще прошлой ночью или даже раньше. Сейчас он должен был пребывать в другом мире, пить нектар и ласкать валькирий. Дункан чувствовал Зов. И этот Зов, по логике вещей, не мог быть направлен ни на кого другого. Всего-то и нужно было, что вывести Чуда из равновесия, разозлить, заставить потерять осторожность.

Ничего не понимая, чернокрылый рысью рванул за несостоявшимся двухсотым. А потом увидел санитарный вертолет и носилки. Лис орал и ругался на кого-то по телефону. На носилках лежал окровавленный Кот, вокруг которого суетились медики с аппаратурой. Дункан встал как вкопанный. Мысли в голове смешались. Зов не мог быть направлен на серокрылого. Просто не мог и все тут. Такого не случалось. Никогда. Концы с концами не стыковались. Случившееся противоречило всем правилам и законам. Однако факт оставался фактом – сейчас Кот из последних сил цеплялся за жизнь, реальность пришла в равновесие, веление Зова выполнено. Дункан чертыхнулся, почесал в затылке и подошел к толпящимся у вертолета сослуживцам.

– Что там?

Чуд бессильно махнул рукой и толкнул чернокрылого в плечо. Не из желания отыграться или отомстить, а просто потому, что самому было хреново. Дункан пошатнулся, но не ответил. Он так и стоял на месте, пока Кота не погрузили в вертолет. Машина взлетела, подняв целую бурю желтого колючего песка.

– Крестоносец… мать твою, – тихо сказал чернокрылый, вытирая с лица мелкую пыль цвета охры.

***

{7 июня 1942 года. Волховской котел. Мясной бор}

{Глухой, но очень громкий звук взрыва. Брызги земли и воды вперемешку со свежей зеленью. Мерзкий свист со всех сторон. В этот день было как-то особенно паршиво.

Мир вокруг Влада стал похож на негатив. Только черное и только белое. Черное небо, черные стволы искривленных берез, белая земля, испещренная воронками. Влад потер глаза, но не помогло. Приступ, как всегда, начался внезапно. Лис дремал. Будить его не хотелось. Понадеялся, что само пройдет. Но становилось только хуже. Боковое зрение перестало работать, появилось такое ощущение, будто смотришь в трубу. И в этой трубе мелькнула худенькая фигурка – подросток или молодая девушка? Недалеко разорвался снаряд. Белый, еле различимый, силуэт заметался на одном месте, а потом застыл. Стрельба усилилась, стала очень плотной.

Девушка. Влад понял это, увидев длинные белые волосы и черное лицо. Так странно все выглядело во время приступа. А девушка все стояла. Испугалась – понял он. Крикнул, срывая простуженные голосовые связки.

– Ложись! Ложись, мать твою, дура! Ложись!

Никакой реакции. Рядом зашевелился Лис. Срочно нужно было что-то делать. Стараясь не обращать внимания на сошедший с ума мир, по белой-белой земле он побежал к застывшей фигурке. Казалось, она была ужасно далеко. Сердце остановилось. Влад попытался вздохнуть, но понял, что не может. В голове мелькнуло: «Это все». В этот момент он и увидел удивительно синие глаза, которые будто развеяли морок. Краски стали прежними. Только воздуха в легких уже не осталось. Понимая, что умирает, Влад сделал последний рывок и повалил девушку на землю, в тщетной попытке закрыть собой от пуль.}

{27 мая 2016 года. Рязань}

Поздней весной в городе всегда было чисто и зелено. Нике нравилось бродить по ночам, слушая тихий звук своих шагов, разглядывать тени, провожать взглядом редкие проезжающие машины и смотреть на звезды. Уставший город засыпал, а Ника Соловьева, больше известная в инстаграме как Оля Лукойя, выходила на охоту. Ночные улицы, дворы и тени она могла фотографировать бесконечно.

Знакомый город. Каждая улочка, каждый скверик. Девушка жила здесь уже много-много лет. Более крупные города ее не привлекали – много сутолоки, а Рязань была в самый раз. Кроме того, здесь жила ее единственная подруга. Других настоящих друзей у Ники не существовало никогда. По многим причинам.

Общение с окружающими Ника старалась сводить к минимуму – к фотосессиям и к редким поездкам для заключения договоров на те или иные серии снимков. Об этом мало кто знал – для работы она всегда использовала псевдонимы, – но основной доход приносила продажа фотографий, в том числе исторических. Архив у нее был почти неисчерпаемый, ведь в первое время после своего появления в этом мире девушка особенно азартно фотографировала все и вся. А сюжетов попадалось бесконечно много. Такое уж время посчастливилось застать.

Небольшая часть Никиной квартиры была полностью превращена в фотолабораторию и архив. Стеллажи и шкафы с сотнями и тысячами пленок, бирок, конвертов, папок и фотоальбомов… За некоторые из хранящихся здесь пленок коллекционеры отдали бы крупные суммы. Но Ника предпочитала продавать свои снимки понемногу. Имея на своем счету уже несколько персональных выставок и кучу заказов, она вполне могла многое себе позволить.

В ту ночь ей нужно было только одно – найти хороший кошмар. Да, именно хороший кошмар. Или, точнее, сновидца, которому этот кошмар приснится. А фотографии уже попутно, если найдется сюжет. Дело в том, что Ника не была человеком в привычном понимании этого слова. Когда-то была, но не теперь. Вот уже много лет, наряду с обычной едой, она питалась… страшными снами. Хотя бы раз в неделю. Без этого тело начинало умирать. Чужие кошмары поддерживали ее жизнь уже не одно десятилетие. Оля Лукойя – что тут скажешь?

Она не знала, кем стала. Первое время было не до того, чтобы выяснять подобные вещи, потом, уже намного позже, Ника пыталась читать книги на эту тему, ходила к колдунам и прочим оккультным деятелям. Но все напрасно. Ни одна колдунья не смогла даже понять, что Ника – не человек. И в какой-то момент девушка решила махнуть на все рукой. Какая разница, кем ты являешься, если ты можешь просто жить почти так, как живут другие люди? Правда, раз в несколько десятилетий приходилось менять место жительства и паспорт. Хлопотно, но реально. Спасибо Кристине. А кошмары – это же не кровь, в самом-то деле. Людям ведь только лучше становится, когда у них забирают страшные сны.

***

Если вы думаете, что ночью в городе легко найти человека, которому снится страшный сон, то глубоко ошибаетесь. На самом деле настоящие кошмары снятся людям довольно редко. Поэтому результат такой охоты непредсказуем – то ли повезет, то ли нет. В ту ночь ноги привели Нику на Соборную площадь. Трудно сказать, почему, ведь здесь стояли лишь старинные четырехэтажные дома. Чем старше дома и чем меньше этажей, тем меньше вероятность найти хороший кошмар. С логической точки зрения. Но у Ники была крошечная надежда. Иногда здесь появлялся кто-то, чьи сны были особенно питательны. Вот только надолго этот кто-то никогда не задерживался.

Несмотря на мизерные шансы, Ника быстро свернула в арку и остановилась в темном дворике рядом с неработающим испокон веков фонтаном. В первом подъезде на третьем этаже горел свет. В том самом окне. Значит, ей повезло. Еле сдерживая нетерпение, Ника села на разбитый бортик фонтана и приготовилась ждать.