Кот достал телефон, набрал номер Лиса. Этот прохиндей уговорил его поехать, а сам куда-то пропал, скинув смс о том, что задерживается. Тимофей не ответил. С ним такое случалось редко. Убрав телефон, Кот через силу поднялся. Чуд тут же подошел к нему.

– Как ты?

– Порядок, но мне пора. Ты прости, я, наверное, завтра все же пас. Тяжело.

– Да, конечно, – приуныл Чуд. – Я понимаю. Мы к тебе потом все завалимся.

– Не надо. У тебя свадьба, вот и празднуй. А со мной потом. Когда перестану колесами закидываться, – Кот улыбнулся. – Привет Инне передавай. И мои поздравления.

– Конечно. Пойдем, я тебя провожу.

– Не надо, я ж не девица. Справлюсь.

Кивнув Чуду на прощание, Кот медленно пошел к эскалатору. Посмотрел на время – начало десятого. В последнее время спать он ложился около десяти. Сзади послышалась какая-то возня, но Кот не стал поворачиваться – голова кружилась. Случись что серьезное, звуки были бы не такие. Чуткий слух серокрылого различил возмущенное:

– Лизка, ты дура что ли? Чтоб я еще хоть раз тебя с собой взял!

Это было сигналом поторопиться. Малолетняя сестра Бакса вбила себе в голову, что питает роковую страсть к командиру брата. Свою роль наверняка сыграли рассказы Лехи, но суть дела от этого не менялась.

Серокрылые ангелы не могут любить кого-то конкретного. Дело даже не в каких-либо служебных инструкциях, а в физической или, вернее, психологической неспособности. Бог есть любовь. Любовь ко всем. Она исключает предпочтения. Живя среди людей, серокрылые всегда оставались одинокими. У них не было ни потребности, ни возможности создавать семьи или хотя бы завязывать личные отношения со смертными. Любые отношения, кроме сотрудничества. В этом плане Котомин несколько отличался от своих крылатых коллег – у него был Лис. Всегда. С самого детства и еще до того, как Влад вообще стал ангелом. Пожалуй, это уже с определенной натяжкой можно было назвать дружескими отношениями, хотя сомневаться не приходилось – при конфликте с дружбой выиграет Зов. Может быть, поэтому Микаэль и не возражал против их общения. Но Лис – это Лис, а Лизе ничего не светило. Абсолютно. Серокрылому было ее жаль, только и всего.

– Влад, подожди! – по движущемуся эскалатору быстро зацокали высокие каблуки. Потом раздался хруст, Кот резко обернулся, еле сдерживая ругательства, и тут же на него свалилась Лизавета. Девушка так спешила, что ухитрилась сломать каблук и кубарем полетела вниз. Не подхвати ее серокрылый, неизвестно, что бы она себе переломала. С трудом сойдя с эскалатора, Кот выпустил восторженно смотрящую на него девушку и, прижав руку к животу, опустился на пол. Перед глазами все окончательно поплыло. Наверное, тогда амулет и пропал. Пока парни приводили его в сознание, пока провожали на такси…}

***

Сколько Влад ни напрягал память, не удавалось вспомнить ничего конкретного. Наконец, он позвонил Лису. На сей раз Тимофей снизошел и снял трубку.

– Привет! У тебя все в порядке?..

Не все у него было в порядке. И, более того, у него вообще ничего в порядке не было. О чем Влад честно сообщил. Лис проникся и пообещал «землю носом рыть, но найти». На том и порешили.

Поговорив с Тимофеем, серокрылый снял футболку, выругался и поплелся делать перевязку.

Повреждения, полученные при ранении, были таковы, что все силы ушли на ускоренную регенерацию в первые несколько минут после него. Исключительно, чтобы не сдохнуть. Девять осколочных, шесть из которых – в живот. Влад был на волосок от окончательной гибели.

Серокрылые уязвимы. Меньше, чем люди, но убить их можно. А в отличие от людей, умирают они окончательно и бесповоротно. Привязка к физическим телам – существенное ограничение, поэтому при серьезных повреждениях ангелы выздоравливают почти так же медленно и болезненно, как и люди. Из госпиталя выписали с боем и под расписку, что раз в два дня будет являться на осмотр по месту проживания. Только выписался, а тут что ни день, то истории.

Хотелось есть. Сварил пару картофелин, намял, добавил воды, масла, сделал пюре. Налил чай. Пока ел, думал. Из головы не лез сон. Его персональный кошмар на сей раз выглядел иначе и вел себя иначе. Девушка была как живая. Более того, выглядела так, словно… В те годы так не одевались. Перед глазами опять всплыла фотография. Лис ушел в отказ. Сказал, что ничего не знает, что фото могли неправильно датировать, наконец, что девушка могла быть другая, просто похожая. Но почему тогда изменился сон?

Наконец, Влад не выдержал. Ледяной мир встретил его тишиной. Это могло означать лишь одно – Микаэль здесь и готов ответить на его вопросы. Белый костюм архангела, как обычно, выглядел безупречно, а от сияния его крыльев хотелось прикрыть глаза.

– Ты уже знаешь, какой вопрос я хочу тебе задать, – твердо произнес Влад.

– Да, – глубокий сочный бас Микаэля был под стать ему самому. В пору гимны петь в церковном хоре.

– В таком случае, ответь, что все это означает?

– Это означает, что, возможно, я сделал ошибку. Твое место было на небесах, а я оставил тебя здесь. Ты мог стать отличным белокрылым. Сильным.

– Тогда почему ты не хочешь все исправить?

– Не могу.

– Не можешь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что один ангел узнал то, чего знать был не должен и понял после этого, что не может больше жить так, как жил. Потому что тоска и отчаяние, охватившие его, были так велики, что он намертво впаял себя в ткань этого мира. Ты знаешь, кто этот ангел?

– Да, – Влад сжал кулаки и опустил голову.

– Я приложил все силы к тому, чтобы вы не встретились больше никогда, но это исключительная ситуация. Ты сам решил, что должен поставить точку. Так ставь ее.

– Но почему это стало возможным?

– А сам не понимаешь? – в голубых глазах Микаэля отразился лед. – Вы погибли вместе. В одно мгновение. Такое не может пройти бесследно. Ваши души настолько слились в тот миг, что не было возможности вернуть одного, не вернув другого. Я мог сделать тебя белокрылым, но поддался на уговоры твоего верного друга. Он мне интересен, каюсь. Возможность привлечь его на свою сторону я оценил выше, чем необходимость в еще одном белокрылом.

– А она? Она тоже серокрылая?

– О нет. Ты даже не представляешь, до какой степени нет, – ответил Микаэль. Его золотые локоны колыхнулись от легкого дуновения морозного ветра.

– Но ты знал, что эта проблема появится.

– Был шанс, что ты сможешь шагнуть выше до того, как вы встретитесь.

– И что теперь?

– Теперь? Не знаю, серокрылый. Ты сделал шаг. Ты вмешался в плетение. Единственный из нас, кому это удалось. Ты смог встроить свою судьбу в узловую точку. До того, как она пройдет, с тобой ничего не случится. После – не берусь предсказать последствия. Одно могу сказать – когда вы встретитесь, тебе придется принимать много сложных решений. Не ошибись. Прежней твоя жизнь никогда больше не будет, но то, какой она станет – зависит от тебя и только от тебя. А я буду с интересом наблюдать.

Присев на диванчик, Ника пригубила напиток и… закашлялась – в соке было больше половины алкоголя. Пить она не любила и не умела. Любая потеря контроля могла привести к бойне в ночном клубе, полном военных. Ника не была настолько сумасшедшей. Она вообще сумасшедшей не была.

– А простого сока здесь не наливают? – спросила девушка, в общем, не сомневаясь уже, к чему все идет, и зачем все затеяно. Это раздражало. Что, в конце концов, парень о себе вообразил? Наивный. Пусть Фрейда почитает, глядишь, совладает со своими внутренними тараканами и научится ладить с девушками без помощи отравляющих и сильнодействующих веществ. Придурок. Ника терпеть таких не могла. После этого ни о какой робости речи не шло. Раз все кристально ясно, значит, надо быстро сворачивать представление. А то мало ли, вдруг Пашеньке что-то в голову ударит, хорони его потом. Крис ругаться будет страшно. Она терпеть не может такие истории.