— Куда?

— Для кого-то эта ночь может стать последней. Вполне возможно, и для меня. Я хочу провести её с пользой. С тем, кто дорог, — совершенно честно и искренне ответила Алике. — Поэтому и спрашиваю.

— Конечно, — ободряюще улыбнулась она, и у меня засосало под ложечкой от угрызений совести, которые не дремали, напоминая о том, кем приходится Найл Алике. — Ты права. Надо быть с тем, кого любишь и кто дорог сердцу. Тарк будет рад твоему приходу.

— Д-да, — нервно ответила ей, отводя взгляд и едва не сгорая со стыда.

«Она его не любит. Ей неважно… всё равно. Это не обман и не предательство», — убеждала я себя.

— Так ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Иди. Проведи эту ночь с пользой для себя.

— Спасибо, — прошептала я, бросила на девушку последний взгляд и быстро выбежала на улицу, пока не передумала.

Вечерний сумрак остудил пылающие от стыда щеки. Но вот для того чтобы переступить через себя и прийти в палатку Ягуара, мне понадобилось собраться с мыслями.

Некоторое время я просто сидела у костра, смотря, как алое пламя жадно пожирает сухие ветки, невпопад отвечала на вопросы ребят. Но они будто не замечали моей рассеянности, сами чувствовали беду и готовились к бою.

В палатку Найла шла не таясь. Они все уже давно привыкли, что я ходила к нему с донесениями, и совсем не удивились, когда, отшвырнув палку в костёр, я встала, коротко попрощалась и быстрым шагом направилась туда.

— Солод?

Ягуар сидел за столом и пил.

Я почувствовала резкий запах алкоголя в воздухе и напряглась. Страх, загнанный глубоко в самый дальний уголок сознания, вновь встрепенулся и оскалил жуткую морду.

… перегар и запах жареного лука…

Нет, всё будет не так. Сейчас всё будет по-другому.

— В чём дело? Алика?

Её имя будто стеной встало между нами.

— Нет, — я осторожно сняла с плеч камзол, свернула его и положила на стул.

— Тогда что тебе нужно? — зелёные глаза будто заглядывали в самую душу, выворачивая её наизнанку.

— Я хочу провести эту ночь с тобой, — совершенно спокойно и невозмутимо ответила Ягуару.

Его лицо окаменело, а губы сжались в тонкую линию.

— Уходи, Солод, — глухо произнёс Найл, вновь потянувшись к бутылке.

— Нет.

— Убирайся, — угрожающе рыкнул он, приправив всё это ментальным ударом.

— Нет.

— Я не люблю тебя.

Это было больнее и тяжелее вынести, но я и тут не дрогнула.

— А я не прошу любить меня. Всего лишь ночь. Одна ночь перед главным боем мира.

— Уходи.

— Она не придёт. Ты же знаешь это! Она не придёт к тебе.

— Но и заменитель мне не нужен!

Больно, но я всё равно продолжила.

— Ты хотел знать, откуда у меня эти шрамы? И что было со мной в семнадцать лет? Так я расскажу. Я прослужила два месяца у одного знатного лорда, который выкупил меня у приюта. Два месяца, когда он вдруг решил, что хорошенькая лисица с аристократической кровью магов Империи вполне может согреть его в постели. Когда я отказалась в первый раз — он исполосовал мою спину шаарскими плетьми. Я тогда три дня валялась в горячке. Но стоило мне встать, как он пришёл снова. За второй мой отказ лорд на двое суток посадил меня без еды и воды в свой подвал. Думал убедить меня. Но просчитался. Я бы лучше умерла, чем позволила ему коснуться себя. А хозяину так хотелось сломать меня. Не получилось.

— Хватит.

Но меня уже было не остановить. Медленно расстёгивая манжеты, я продолжила свой рассказ. Боли и страха больше не было, я давно смирилась с этим прошлым. Просто вынесла урок и больше не допускала подобного.

— На четвертые сутки, когда я была уже одной ногой в могиле, он снова пришёл… — замерла, сглотнула и продолжила: — Сопротивляться я не могла, не было сил. Просто лежала, смотрела в потолок и ждала смерти…

— Прекрати.

— Мой первый и единственный сексуальный опыт связан с тёмным и сырым подвалом, а еще запахом перегара и жареного лука из его рта.

— Остановись, — Найл преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за плечи. — Хватит.

— Я его убила. Сломала хребет. Все решили, что лорд-перевёртыш оступился в темноте и упал с лестницы. Конечно, подозревали правду, но разве могла сломанная, едва дышащая одичавшая убить их сильного могучего хозяина.

— Дамина!

— С тобой всё будет иначе. Да, ты не любишь меня, но это неважно. Дай мне почувствоваться себя женщиной… просто женщиной. С тобой.

— Ты не понимаешь, о чём просишь.

— Понимаю, — я коснулась его лица ладонью, провела по щеке и улыбнулась. — Я хочу тебя. Этой ночью, сейчас…

Я видела, как он из последних сил борется с собой, как исказились черты его лица.

— Найл, — едва слышно прошептала я, облизнув пересохшие губы.

И мужчина сдался.

…Поцелуй и разорванная в клочья рубаха…

…Мой стон и жадные прикосновения на обнажённой спине и груди…

…Укус в шею и его тихий стон, похожий на урчание дикого зверя…

…Прохлада покрывала и тяжесть мужского тела, нависшего сверху…

…Губы, руки, прикосновения на моём теле, на каждом миллиметре, и жаркое томление внизу живота…

…Мгновение до единения и короткая вспышка страха, которую Найл умело погасил, припав к губам в жадном поцелуе…

…Движение, соприкосновение наших тел и тяжелое дыхание, переходящее в слабые вскрики.

Страшно не было.

Восторг, страсть и стремление унять эту сладкую боль внизу живота. Я жила Найлом, дышала и любила так, как никого в жизни. Кажется, балансируя на грани наслаждения, я сказала ему об этом. Уже не помню.

Сейчас мы принадлежали друг другу. Только этой ночью я могла и имела право касаться его, ласкать и любить. Лишь сейчас я была счастлива.

Ночи летом короткие.

И неизбежно наступил рассвет.

— Ты порвал мою рубашку, — произнесла, стоя в одних брюках посреди палатки с куском бесполезной ткани в руках и размышляя о том, заметит ли кто-нибудь, если я выйду из его палатки в камзоле на голое тело.

Ягуар лежал на постели, закинув руки за голову и глядя в потолок. Бедра были едва прикрыты покрывалом, и моё тело заныло, вспоминая, как всего десять минут назад мы предавались безумной страсти.

Найл медленно повернул голову, и изумрудные глаза зажглись знакомым зелёным пламенем. Я уже знала, что это означает — страсть и желание.

— Возьми мою. Или боишься пересудов?

— Не боюсь, — я пожала плечами и действительно потянулась за его рубашкой. — Да и поздно. Твой запах на мне не заметит только слепой, глухой и немощный. А тут таких не водится.

Быстро надела и принялась застёгивать крохотные пуговички.

— Мина…

Сердце дрогнуло, и я подняла на него взгляд.

— Не участвуй в этом, — тихо произнёс он.

— Что?

— Не выходи днём на бой.

— С ума сошёл? Я должна.

— Нет, не должна. Никому и ничего. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Одна ночь не даёт тебе право давать мне указания.

Он встал, совершенно не стесняясь своей наготы, а я тяжело сглотнула, отводя взгляд в сторону. Щеки вспыхнули румянцем.

— После победы всё изменится… Для нас, — Найл подошёл совсем близко.

— И что это значит?

— Я не отпущу тебя, — поправляя волосы, прошептала мужчина. — Моя луана.

Я дернулась, как от удара, и покачала головой.

— Одна ночь ничего не значит. Ты не обязан играть в благородство. Я сама к тебе пришла, сама всё решила.

— Тсс, — палец коснулся моих губ, приказывая замолчать. — Я хочу тебя, Мина. До сих пор хочу… Эта ночь не уняла жажду, а лишь усилила её.

— А моё мнение ты спросить не хочешь? — отступая назад, поинтересовалась у него.

— Ты меня любишь, — ответил мужчина и самодовольно улыбнулся.

— Что?

— Ты сама мне сказала. Точнее, простонала за мгновение до…

— Это ничего не значит, — перебила я его. — Луана — слишком большая ответственность и очень серьёзный шаг. И Алика? Ты о ней подумал.

— Мы обсудим всё после победы.

— Хорошо, — схватив камзол, я подошла к выходу, замерев на мгновение.