***

Даже если идея пригласить мастера Иерентака не принадлежала мастеру Алаису я была ему более, чем признательна. Мой первый прием запомнился мне только брезгливостью: ни один из приглашенных, даже целый герцог, по случаю посетивший мероприятие, не стоил ни одного вбитого мне наставником и мастерами правила этикета. Уже спустя неделю событие, которое должно было запомниться мне радостным и волнительным почти целиком истерлось из памяти, оставив после себя неприятие этого общества.

На мне было мое изумительное платье, цвет которого в приглушенно свете залы казался цветом грозового неба, прекрасные туфли на высоком каблуке, заставляющие держать спину ровно и приклеенная намертво вежливая полуулыбка.

Алаис вместе с Иерентаком представляли мне всех присутствующих в зале. Алаис хмурился, хотя и очень старался, чтобы никто не заметил, а Иерентак едко комментировал гостей:

— Мадам Варон — ты только посмотри, с каждым разом в ней все больше от сороки и все меньше от женщины, — провожал он взглядом знатную даму, на каждом предмете туалета которой сияло по несколько драгоценных камней. — Граф Бортик — мелкий жулик, за что и прижился при прошлом короле, — чуть более информативно пояснял о другом знатном господине.

К середине вечера все лица слились для меня в одно, а вниманием был способен завладеть только поднос с закусками. К нам подошел молодящийся напомаженный мужчина, на вид не человек, но кто именно я распознать не смогла, поклонился мне по всем правилам этикета, пахнув на меня в процессе исполнения алкогольным духом, и представился:

— Герцог Эрон Вальский, приближенный Его Величества Мартона третьего Лозоходца. — Исполненный собственного достоинства произнес он.

Герцог явно ожидал ответного жеста, положенного леди, но я вдруг осознала, что не хочу. Что я, деревенская девка, настолько недосягаемо высоко от моего собеседника, что ему и знать этого не следует. И я не исполнила реверанс, не склонила головы. Справа послышался одобрительный хмык мастера Иерентака.

***

— Поздравляю, ученица. — Утром после приема проговорил чуть пьяно учитель. — Ты — хранитель.

— Учитель? — Переспросила я, когда поняла, что ничего не поняла.

— Я провел ритуал накануне приема. — Неожиданно охотно поведал мне Алаис. — Выбери имя и начнешь собственный путь.

— Но мне казалось… — неуверенно проблеяла я.

— Умирать я не планирую, если ты об этом, и традиция не требует обязательной смерти мастера при становлении первого же ученика. — Еще более довольный проговорил мастер. — Все, свободна.

Я ничего на это не ответила, только озадаченная отправилась домой. По пути забрала из нескольких лавок свои заказы для ритуала, дома начала готовить сам ритуал.

После вкусного ужина от Иннет, осталась с Бадом наедине и осознала.

Хранитель. Большая часть моей жизни к этому вела. По меньшей мере двое отдали жизнь за то, чтобы я стала хранителем.

Всю ночь ворочалась без сна так и эдак обдумывая эту мысль. Рассвет я встретила даже не с уверенностью — со знанием:

— Имя мне Аяса. Я — хранитель традиции Ареады.

После осознания нового статуса дела стали гореть в руках: ритуал по освобождению мамы Иннет прошел отлично, она легко и быстро восстановилась и даже брат девушки не пострадал. Через пару месяцев после ритуала, когда стало ясно, что жизни женщины ничто не угрожает, Иннет принесла мне клятву верности, не слушая никаких возражений. По сути, она сама навязалась мне в своеобразную собственность, гарантируя, что будет служить мне до конца жизни, не требуя ничего сверх необходимого, не смея вредить и мешать мне словом или делом, молчанием или бездействием, и магия такую клятву приняла. Если до этого Иннет очень старалась, но все же была вполне готова простить себе небольшие оплошности, то после стала старательной порой себе во вред.

С тех пор мы ни разу надолго не расставались, хотя отношения господин-слуга в дружеские так до конца и не перешли.

Я в статусе хранителя традиции уже десять лет.

Города менялись, брезгливость к живым не только оставалась, но и крепла. Бад так и остался своих исполинских размеров, распугивая всех встречных. По королевству пронеслась слава о хранительнице с барсуком-переростком, даже появилось несколько мошенниц, утверждающих что они — я, на поверку оказавшиеся средней руки наемницами.

Иннет за прошедшие годы приобрела свойственную экономке выучку. Сама попросила разрешить ей посещать Школу, как только там появились такие направления, а до этого несколько раз отпрашивалась в знатные дома — посмотреть, что там и как.

В отличие от меня, отказаться от привычки кланяться ей так и не удалось — в положенные моменты она всегда делал приличествующий случаю элемент, что меня раздражало, а в некоторых случаях даже заканчивалось для девушки взбучкой.

Алаиса я больше не видела, а вот с Иерентаком пару раз встречалась на приемах. Короткие десять дней, когда он занимался моим обучением, оставили очень глубокий отпечаток в моем восприятии себя и сформировавшихся по этому поводу привычек, так что я всегда была рада его видеть. Лашок так и остался при нем, три года назад, когда мы виделись в последний раз, он был учеником седьмой ступени и смотрел на меня эдак неприязненно.

По началу я еще пыталась разделять коммерческие заказы и те отпуски, что велит провести Путь, но быстро сдалась: в конечном итоге моя работа сводится к тому, чтобы дать душе уйти дальше, не обрекая ее на вечные страдания в энергетической клетке. Какая по большому счету разница отвечает этот отпуск чьим-то еще целям или нет?

В стране всколыхнулась очередная волна моды на убийц и наказания смертью, хотя только-только, казалось бы, пошла на спад. Это осложнило мне жизнь: жажда наживы часто затмевала живым все другие качества, и я доделывала за ними работу. Контакт с проводничими с каждым разом выстраивался все легче и легче, несколько раз они даже сами меня искали, чтобы помочь увести душу за собой.

Вчера мы приехали в столицу. Меня нашел заказчик, желающий избавления от призрака-скитальца, выбравшего именно его особняк для места не-жизни. Постановив, что в Урае мы еще не были и самое время взглянуть на город своими глазами, мы закинули вещи в частный грузовой переход и отправились покорять новые вершины.

Найти приличный постоялый двор, а лучше гостиницу, оказалось много сложнее, чем я ожидала: везде было очень много любопытствующих ко мне или к барсуку. В конечном итоге я сдалась и Иннет в считанные часы нашла для нас небольшой особнячок, где доживала свой век наследница обнищавшего знатного рода, почти всех представителей которого унесла с собой последняя эпидемия золотухи. Женщина в бантах, долгах и летах была рада приютить у себя хранительницу с ее «свитой», неустанно кланялась и бормотала что-то, вызывая у меня приступы глухого раздражения, а у Иннет — умиления.

— Вы стали слишком раздражительны, Аяса, — заметила за обедом девушка.

— А ты слишком смелой, как я понимаю? — Огрызнулась в ответ, отгоняя от себя мысли о ее правоте.

— Я всегда была смелой. — Ни мускулом не дрогнув, с достоинством сообщила собеседница. — А вам стоит пересмотреть свое отношение к живым. Не все мы одинаковы, сами знаете.

— Сама. — Мрачно буркнула я.

— Что? — Сбилась с нравоучительной мысли Иннет.

— Я тут в единственном числе, так что знаю не «сами», а «сама». — Развила мысль.

— А я вас с Баджером имею в виду. — Ловко выкрутилась Иннет.

— Баду-то с чего любить кого-то кто не я? — Подозрительно осведомилась. — Он даже не живой в полном смысле этого слова.

— Да, давно пора ему на бок заплату сделать. — Перевела тему экономка.

Лет пять назад мы с Бадом угодили в ловушку лихих орков, здраво рассудивших, что у хранительницы есть чем поживиться. Мы, конечно, всех четверых отпустили, но пока успокаивали их, чтобы не дергались в процессе, мне сломали руку в двух местах, а Баду выдрали огромный кусок шкуры и оторвали ухо.