В божьем чертоге, Ареада, наконец, с трудом успевая в последние минуты решающей ночи, выбрала себе избранного. Того, кто исполнит предначертанное ею. И как раз сейчас, в настоящий момент, она наделяла своего посланника способностью общаться с плоскостью Грани, призывать оттуда души и задавать им вопросы.

Пока что даже не ясно, кого именно родит женщина, да и родит ли вообще: ее беременность началась только несколько дней назад, но богиня знала, что только такая как она способна выносить избранного из целого поколения. Если ребенок не родится, ждать Ареаде еще пятьдесят пять лет, бессильно глядя на увядание ее традиции.

— Ну ты там закончила? — К Богине грубо ввалился Ценат.

Ареада вздрогнула и упустила на мгновение из виду нить, протянувшуюся между ней и будущим избранным. Но и этого мига хватило для того, чтобы благодать божеская с излишком пролилась на не рождённого младенца.

— Твою мать. — Ошарашенно глядя в зеркало душ, пролепетала Богиня.

— Бабушка!

По мощеной тропинке главного королевского дворца Урая споро пробежала девочка лет семи.

Королева-мать состроила хмурое выражение лица, которое положено особам вроде нее при виде шкодничающих детей, но в глазах горели веселые искры, которые положены любящим бабушкам.

— Ты обещала рассказать про девочку! — Внучка проехала на коленях по траве и так и осталась сидеть перед родственницей.

Серые глаза, будто пеплом припорошенные волосы, полные губы на лице-сердечке, мраморная кожа — девочка была так похожа на саму королеву-мать в детстве, что становилось немного не по себе.

С трудом удалось старой женщине подавить тяжелый вздох. Внучка растет, и одна и та же часть истории на разные лады ей уже не подходит. Она хочет знать всю историю, но чем дальше продвигалась сквозь нее рассказчица, тем сложнее становилась делать из жизни сказку.

Когда-нибудь внучка вырастет и женщина передаст ей свои дневники, хоть в их кругу это и не очень принято. И тогда она сама осознает, почему эта сказка была такой страшной и увлекательной.

И пока маленькой принцессе рассказывают облагороженную и облегченную версию, читателю можно одним глазком подсмотреть в дневники королевы-матери. Узнать настоящую. Неприукрашенную.

Мне было восемь, когда в нашу деревню пришел некромант. Он сказал, что его традиция ищет учеников и хотел получить в учение трех девочек.

Чего ждать от жителей глухой деревеньки на севере Соренара? Конечно, все дворы в тот же день собрались и выбрали трех девочек подходящего возраста. Я, моя подружка Велька и еще одна: нелюдимая девочка Галька, были выбраны в учение некроманту.

Нам сказали, что мы можем взять с собой перемену одежды, две — белья и один предмет, который вызывал у нас приятные воспоминания о доме. Ни еда, ни оружие пришлого некроманта не интересовали.

Он увел нас из дворов в новом рассвете, когда деревня только просыпалась. Высокий, худощавый и сутулый, он меня пугал. В первые полгода я даже лицо его описать не смогла бы, ведь видела в основном его спину впереди, неизменно обряженную в серый пиджак, белую рубаху и черные брюки строго по фигуре.

Поначалу мы были скорее прислужницами, чем ученицами. В походе обслуживали господина, готовили ему ночевку, стирали одежду. Дичь он добывал и свежевал сам, костер собирал и разводил тоже, мы же собирали грибы и травы, ягоды, бегали за водой для похлебок, а однажды Велька облазила все деревья окрест стоянки и натащила яиц к завтраку.

— Я в каждом по два яйца оставила, чтобы птиц не вывести. — С гордостью пропищала девчонка.

Некромант, которому нас отдали, был немногословен, а когда говорил — почти всегда был довольно резок. Одобрения, как, впрочем, и осуждения, наших действий он ни разу не выразил.

По ходу путешествия лес с преимущественно хвойного сменился на лиственный. Мне было не по себе, девчонкам — тоже, но мы просто шли за не особо широкой спиной некроманта. А куда деваться? Время для побега давно закончилось: в незнакомом лесу девочке проще сгинуть, чем вернуться домой. К тому же, нам всем и родители, и староста, и наш храмовник наказали во всем слушать учителя и ни за что его не гневить.

Мама моя так вообще пол ночи причитала, мол, в люди выбьешься, уважаемой магиней станешь. Какой магиней? Во мне магии, дадут боги, полы в избе помыть, Велька так вообще только на светляков с вестниками способна. Правда, говаривали, что Галька — некромантка, да такая, что большинство товарок от зависти удавятся. Но та же Галька всегда была в себе, видела несбыточные картинки, избегала других и предпочитала общество книг и самой себя.

К исходу четвертого месяца пути, когда мы все привыкли к походному укладу, всей компанией вышли к забору. Вот только что был лес, а вдруг раз, и забор. Высокий, намного выше некроманта, деревянный и на вид очень крепкий, к которому подступал в самую притирочку лес. Немного пройдя вдоль, мы вышли к таким же монументальным, как и сам забор, воротам. На вид — монолитным, но некромант пару раз постучал по воротам и проявились створки с желтой отделкой.

— Вы пройдете через проход по одной. — Сообщил он нам и это была самая длинная фраза, какую мы за все месяцы от него слышали. — После этого начнется ваше учение.

Мы все в нерешительности замерли. Вот как вчера было помню: смотрела на желтый узор на дверце, а видела будто ворота во время. Будто пройду туда и дедушку увижу. А дедушку я очень любила и когда в прошлом году он в лесу сгинул, едва сама за ним на Грань не отправилась. Так что я решилась первой: подошла к створкам и толкнула их, едва-едва. Обе распахнулись, дернул изношенную юбку ветер, а я все смотрела в открывшийся взору двор, дедушку высматривала.

Наваждение прошло само и будто за мгновение. Двор стал обычным, совсем не таинственным, и я, сама подивившись мыслям о дедушке, шагнула внутрь.

Ничего необычного не произошло — двор и двор. Курица особо наглая из птичника вылезла, смотрела своими бусинами на меня как на невиданную зверушку.

Пока я осматривалась, девочки и учитель тоже прошли внутрь. Товарки были такими же удивленными, как и я, но виду старались не подавать.

Некромант молча прошел в большой каменный дом, мы, понятно, за ним. Поднялись по крылечку, вошли внутрь, да там и замерли. Таких больших комнат, да отделанных камнем, да с лестницей, ведущей наверх, никто из нас не видел. Дом, где мы с родителями и тремя сестрами жили весь бы в эту комнату влез, только без сарая и утника.

Некромант уже начал подниматься по лестнице, но, словно вспомнив о нас, остановился и обернулся.

— Теперь вы — мои ученицы. Вас ждут тяготы и сложности, готовьтесь. — Сухо обронил он.

И ушел.

— Утешил, так утешил. — Нерешительно пролепетала Велька.

— Не глупи, деточка, идем — комнаты покажу. — Раздалось сбоку от лестницы.

Нам показалась сухая, как вяленный лещ, женщина в чепце и переднике. Одета она была в серое платье грубой ткани, закрывающее обувку — старомодное, как сестры говорили. Строгий взгляд заставил нас поторопиться за ней направо, туда, где скрылась в неприметном проходе женщина.

Коридорами, нас привели к дверям комнаты, дверь в которую распахнули без каких-либо эмоций. Нас пропустили в помещение, но не дав толком осмотреться, отвлекли:

— Не устраивайтесь, вы здесь только на сегодняшнюю ночь. — Сообщила бесцветно женщина. — Купальня дальше по коридору и направо. Приведите себя в порядок, переоденьтесь и выходите к главной лестнице. Господин будет ожидать вас на обед через час.

Развернулась и ушла, оставив дверь открытой.

Мы сразу и не сговариваясь покидали вещи на кровати: Галька к окну поближе, я в середине, а Велька — к двери. Подхватили платья и пошли в купальню. Там нас ждал огромный каменный бассейн, исходящий паром. Мы с Велькой зависли: дома пока натащишь горячей воды в бадью, она остынет. Я умела подогревать воду, но не до пара. А вот Галька, не проявляя удивления, разделась и первой полезла в воду. Мы поспешили последовать за ней, стремясь почувствовать первую в жизни действительно горячую воду.