Мила всегда вела себя, как подросток, не смотря на достаточно взрослый возраст. Женщина была в два раза старше меня.

Я провел рукою по панели на гладкой прозрачной стене. Открыл окно просмотра камер наблюдения и увидел, как София покинула пределы дома. Она остановилась только в холле, смотря мне вслед. Душа моя замерла, я боялся вздохнуть, смотря это видео, чтобы не спугнуть мгновение. Но вот девушка разворачивается и, не оглядываясь, исчезает в приемном зале. Плащ Милы закрывал ее лицо, но мне хотелось бы, чтобы она в этот момент грустила. Я тряхнул головой, отгоняя напавшую слабость. И поспешил войти в комнату, куда Сорин увел Милу.

Сестра сидела в широком синем кресле с резными подлокотниками и белыми костяными ножками. Дед Карай притащил его из очередной разведывательной экспедиции. Эксцентричный был старик. Мало занимался делами семьи, скинув все на младшего сына (моего отца), много путешествовал, имея особое разрешение императора, и обладал удивительным чувством юмора и зарядом жизнерадостности, благодаря чему прослыл чудаком. В нашем обществе не любят простаков. Можем, поэтому я тянулся к Сорину, он напоминал мне умершего деда.

Я перевел взгляд на шкаф позади Милы, который был наполнен воспоминаниями — книгами, каждую из которых я в свое время перечитал ни раз. Только их не посмела уничтожить Валенсии, как все остальные воспоминания о Карае, да кресло, которое безумно нравилось ее дочери. Мать сама любила почитать о приключениях и путешествиях.

Сорин, мило улыбаясь, пытался узнать подробности жестокого нападения на женщину Софией.

— Я ответила вам, Андос! Девушка совершенно обезумела и набросилась на меня сзади. Ко всему прочему похитила мой плащ, — тут Мила актерски всплакнула, утирая уголки глаз платком, — любимый плащ.

Неблагодарный слушатель закатил глаза, покачал головой и резко отошел от кресла, отстраняясь от неуравновешенной женщины. На лице Сорина читалась боль, лоб покрылся испариной, а само лицо стало бледнее прежнего. Только рот излучал улыбку.

Медицинский блок могли использовать только члены нашей семьи, исключение особые гости, но такой статус могли дать только старшие члены семьи. Конечно, мужчина не умрет, отправившись в таком состоянии к себе, но конфликт между семьями усугубит однозначно.

— Что тебя так развеселило? — спросил я полушепотом.

— Да я тут умираю, а она за плащ переживает, — ответил Андос, протягивая мне небольшую прямоугольную пластину черного цвета. Ключ от всех дверей. Видимо, Мила не так неприступна, как желает казаться. Мой удивленный взгляд повеселил мужчину.

— Веди меня в медицинский блок! Она для лечения дала ключ, — рассмеялся Сорин, добавляя, — ты слишком испорчен Ан Брадос!

София

Холодные тонкие пальцы сжимали мой рот. Изящная ладонь должна принадлежать хрупкой нежной женщине, а не расчетливому безнравственному созданию, который с легкостью разбил мое сердце.

Другой рукою Иен держал меня поперек талии, крепко прижимая к себе. Мужчина опустил голову мне на левое плечо, и я ощущала его неровное сбивчивое дыхание над левым ухом.

— Прошу прощения, — прошептал Ан Брадос. — Я вел себя непочтительно с собственной невестой. Госпожа, вы готовы вернуться на Марину вместе со мною?

Обескураженная предложением мужчины, я растерялась и расслабилась. Он тут же развернул меня к себе. Сейчас в моих глазах отражалось сломленное и уставшее создание. На правой скуле разрастался синяк, а губы были разбиты в кровь. Волосы приобрели красный оттенок, с левой стороны виднелись размазанные кровоподтеки. Видимо, мужчина встретил соперника равного по силе, а не слабую против него девушку. Меня данный факт порадовал.

— Не улыбайся так! — проговорил Иен, прикрывая бессильно глаза. От безумца, напавшего на меня в лабиринте и следа не осталось, словно передо мной сейчас стоит совершенно другое создание.

Ан Брадос наклонил голову, внимательно рассматривая что-то на моей голове. Нахмурился, а потом резким движением выдрал клок волос. Я вскрикнула, отталкивая мужчину, и отстраняясь. Но позади оказалась закрытая ниша буквой “п”, из которой не было выхода, кроме как тот, в котором стоял удивленный Иен. Но он сюда попал именно через стену. Я судорожно стала обшаривать последнюю в надежде за несколько секунд найти спасение. Кожу на голове жгло. А сзади слышался только безумный смех.

Иен схватил меня за руку и, развернув к себе, продемонстрировал выдранную прядь волос.

— Знаешь, что за подарок у тебя в локонах? — спросил мужчина.

Послышалось скрежетание зубами Его напряженное тело и озлобленный взгляд заставлял поежиться. Я не могла здраво рассуждать под таким давлением. И еще я боялась. Боялась Иена до слез. Они предательски брызнули из глаз. Я попыталась утереться руками, но Ан Брадос не позволил мне этого сделать.

Мужчина выбросил проклятую прядь и начертив круг на стене, шагнул в открывшуюся дверь, утягивая меня за собой.

— В твоих волосах был вплетен сильный афродизиак. Наши предки использовали его в разных целях. Женщины, чтобы получить желанного мужчину, мужчины, чтобы ввести в состояния буземия врага. Все зависит от дозы. Ко всему прочему яд готовится на капли крови объекта воздействия, соответсвенно эффект может распространяться на весь род. Кто заплетал тебе волосы?

Косу время от времени приходила украшать Анита Анбас, не позволяя служанкам дотрагиваться до моих волос после процедуры. Значит, она не просто так заботилась о моем внешнем виде.

— Госпожа Анита, — прошептала я, отворачиваясь. Не знала стоит ли верить тому, что меня уже однажды обманул.

Иен обошел и встал напротив меня, взял мои ладони в свои руки и поцеловал внутреннюю сторону, прикрывая глаза. От такого нежного действия мое сердце забилось сильнее. Я потеряла дар речи, не в состоянии вымолвить ни слова. Оттолкнуть мужчину не позволяла растерянность. Такие два разных создания встретились мне в течение суток в одном теле. Зверь, что желал моей плоти и оставил синяки на шеи и линии декольте, и нежный ласковый мужчина, что пытается загладить свою вину легкими поцелуями.

— Я заставил тебя плакать, — Иен покачал головой, подбирая слова, — могу ли я просить прощения?

“Насколько можно тебе верить, Иен? Так ли искренне твои слова, как ты желаешь их до меня донести?” — собственные мысли, которые я не посмела сказать вслух, пугали меня. Я не понимала саму себя. Еще недавно думала, что влюбилась в брата Ан Брадоса Малика, а теперь таю от нескольких прикосновений.

— Достаточно! — сказала я чуть громче, чем того требовали правила приличия, вырывая порывистым движением свои руки из ласкового плена.

Стыд охватил мою душу и тело. В голове был полный беспорядок. Я не знала, что ответить мужчине и как вести себя дальше с ним. Его брата называли демоном, я слышала несколько раз это прозвище от Сорина, а самого Иена не смели лишний раз называть вообще. Мужчина имел сомнительную славу, как мой отец.

Сейчас у меня возникло ощущение, что я нахожусь на шатком мосту, который при любом неосторожном движении, качнется, скинув в бездну. Только холодный расчетливый взгляд привел меня в чувства. Такой я ни раз видела у Александра Дита. Мать рассказывала, что с годами отец очерствел; чувства и эмоции, которые он дарил окружающим, остались глубоко внутри него самого. А слава кровавого Александра стала настоящей реальностью, а не пустой болтовней среди серого люда. Иен напоминал мне императора Марины, такой же опасный и жестокий в своих решениях. Но в отличии от отца, у которого я видела совершенно другую сторону, Ан Брадос не желал показывать себя настоящего. И скорее всего другая Иена не существует.

— Я не верю тебе! — сказала в ответ то, что думала.

Иен скривил рот в полуулыбке, отчего показался мне еще страшнее, и произнес:

— Я и не ожидал такого ответа от принцессы Марины. Но учитывая все случившееся, подожду пока ты придешь в себя.