Узнал, поняла она через секунду. Странно… Они же все так похожи. Но он узнал — выражение глаз у него изменилось. Выразительный взгляд… Она невольно вздохнула. На миг ей даже стало жаль… Но она тут же напомнила себе о том, что он отверг ее. Унижение тянуло за собой злость и ненависть. Он отверг ее и поэтому он должен умереть. Возможно, после этого ей станет легче.

Она обречена на бегство и скитания, но мысль о том, что он преспокойно живет, правит, а может и любит — кого-то другого, не ее, может, эту гадюку Райяну, — эта мысль не будет отравлять ей остаток жизни. Сейчас Тамила забыла о том, что считала — Ярон и его княжество и так обречены. Ни ему, ни Райяне не уцелеть. Отступник будет единственным победителем. Но сейчас ей казалось: если она не убьет Ярона, никто не убьет. Так пусть в последние мгновения жизни он почувствует ее власть, осознает, насколько она умна и хитра, как глуп он был, что отказался от нее.

— Да, это тот самый мрак, мой дорогой князь, — пропела она. — Напрасно стараешься. Да, если бы у тебя действительно был управляющий им амулет, ты, без сомнения, смог бы приказывать ему мысленно, и Рука Смерти не помешала бы. Но… видишь ли… настоящий амулет у меня, — Она жадно вглядывалась в его лицо, готовясь впитать и на всю оставшуюся жизнь запомнить каждую, самую крохотную частичку его удивления, потрясения, а может быть — и страха.

Как знать. Конечно, Ярон силен и отважен, но все же умирать ему прежде не приходилось. А смерть порой пугает и отважных. Но он уже разгадал ее жажду, и лицо его стало непроницаемым. Похоже, она забыла о том, чтобы скрыть свои эмоции, и сама себе испортила такое пиршество… Теперь он так и сдохнет с лицом, похожим на каменную маску. Что ж… ни к чему медлить. А то мало ли что может случиться.

— Он подчинялся тебе, потому что я ему приказала, — все же сказала она, не в силах отказать себе в удовольствии. — Твой амулет содержал просто кровь мрака, он должен был влиять на тебя так, как того хотел Отступник. Подтачивать самообладание, ослаблять и волю, и разум. Но ты оказался крепче, чем он рассчитывал, следует это признать. Однако… Пора это заканчивать.

— Убей, — она взмахнула рукой, сын Мрака медленно двинулся вперед.

Ярон молча и неотрывно смотрел на него, смотрел в его глаза, пылающие красным огнем. И снова ему показалось, что он видит в них отчаяние и боль.

— Ну же, — Тамила топнула ногой. — Убей. Скорее, — чутье подсказало ей, что что-то идет не совсем так, как нужно, и она занервничала. Все рассчитано и продумано, надо довести дело до конца немедленно.

Сын мрака сделал еще шаг, секунду помедлил. Ярон смотрел ему в глаза. Он понимал, что сейчас умрет. Болью обожгла мысль: дочь. Он так и не нашел ее. Где она и что с ней? Что будет с ней в мире, где победит Отступник… Муфра обещала убить его. Но сделает ли она это? Если шаманка убьет кого бы то ни было — это само по себе станет катастрофой.

Мирна… Он так и не сумел позаботиться о ней. И Райяна… Как жаль… Глаза снова жгло от непролитых слез, от горечи, вины, отчаяния, и Ярон прикрыл их. Он не справился. Не сумел защитить тех, кому нужна защита. Не справился…

Мрак уже в одном шаге. Стоит посмотреть в лицо своей смерти. Ярон взглянул на него. Нет, не показалось. В его глазах боль. Он не хочет его убивать. Почему? Может быть потому, что он первый и единственный увидел в нем эту боль, увидел, что он не до конца умер душой, что он страдает.

Сын мрака взревел, вложив в этот рев неистовую ярость, бездонное отчаяние, тоску, отказ быть тем, кем он стал, ненависть к тем, кто сделал это с ним и… обрушил страшный удар на Тамилу. Она даже закричать не успела, лишь глубокое потрясение отразилось в ее глазах. Одним ударом мрак свернул ей шею.

Княгиня Леяна была в ярости, впрочем в последнее время это было ее обычное состояние. Злость, раздражение, недовольство — все это клокотало внутри, образуя взрывоопасную смесь. Предательство Лумы стало последней каплей. А теперь Отступник связался с ней через двусторонний амулет и практически потребовал, чтобы она проверила, кто вломился в его тайное убежище. Сам он, видите ли, слишком занят, управляет воинами и мраками и не хочет отвлекаться.

Но княгиня, хоть и не блистала умом, сообразила, что Отступник просто-напросто боится шаманки. Только она могла сломать магическую защиту. Эта мысль стала источником удовлетворения посреди жгучей пустыни, в которую превратился ее внутренний мир. Почти всесильный Отступник все-таки кого-то боится… А она — нет. Шаманка ей ничего не сделает, ведь им нельзя убивать.

Шевельнулась неприятная мысль, что у страха бывшего шамана, а ныне Отступника, должна быть какая-то причина, и, как знать, не стоит ли и ей поостеречься. Но Леяна прогнала ее. Вероятно, именно Тайра была наставницей Отступника, не удивительно, что он до сих пор остерегается ее.

В этой ситуации более всего раздражало, что она не могла переместиться непосредственно в нужное место. Отступник так ревниво оберегал свое убежище, что перемещающий кристалл мог привести княгиню лишь в помещение для охраны. Ей не удастся застать взломщиков врасплох… Ну что же, они все равно не опасны для нее.

Призвав стражу, Леяна активировала мощный кристалл, разом доставивший на место и ее, и ее маленькую личную гвардию. Ни следа охраны у входа в убежище. Леяна прищурилась, пытаясь представить, какие кары ждут изменников, если они еще живы, конечно. С другой стороны: кто мог их убить? Не шаманка же. Значит, они просто ее испугались. Эти старые суеверия так живучи… Конечно, шаманки обладают немалой силой и знаниями, но что в них проку, если они ими практически не пользуются. Ничего, если Отступник так боится шаманок, она сама избавится от них.

Леяна поводила рукой, проверяя, какие наложены чары. Похоже, что вовсе никаких. Те, что накладывал Отступник, уничтожены, а новых не чувствуется. Осторожно тронула массивную плиту, закрывающую вход. Ничего не произошло.

— Откройте, — бросила она стражам

Вперед выступил самый опытный из крыс, умелый маг в годах по имени Трой.

— Никаких чар нет, госпожа, — доложил он через минуту, в течение которой тщательнейшим образом осматривал и, казалось, обнюхивал вход.

Осталось только попробовать на вкус, — раздраженно подумала Леяна.

— Это я вижу и без тебя, — она топнула ногой, голубые глаза метали молнии. — Я приказала открыть.

Крыс быстро поклонился, нажал на рычаг сбоку от входа.

Леяна, не знавшая о его существовании, скрестила руки на груди, ожидая, когда плита отъедет в сторону. Она была здесь единственный раз, Отступник не желал допускать ее сюда, ревниво оберегая свои секреты. Вот и дооберегался. Теперь в его вотчине хозяйничает шаманка. Хорошо, если он прав, и она действительно не решится уничтожить Сферу Власти, держащую в повиновении мраков, а если ошибается?

Плита сдвинулась совсем немного и остановилась. Даже щели, чтобы заглянуть внутрь, и то не получилось.

— В чем дело? — прошипела Леяна.

— Что-то мешает, — невозмутимо ответил Трой.

Леяне на миг показалось, что он не очень-то стремится выполнить ее приказ и, что еще более странно, боится ее меньше обычного. Но она прогнала эти нелепые предположения.

— Так устрани помеху, — едва не завизжала она. — Забыл, что твоя жалкая жизнь и жизнь твоего семейства в моих руках? Если через минуту я не буду внутри… клянусь, кто-то из твоих многочисленных внуков отправится сюда, чтобы остаться навсегда. Отступник, помнится, хотел кое-что проверить… на крысах.

Трой сверкнул глазами и припал к открывшейся щели, водя руками и забавно подергивая носом. Ну прямо вылитая крыса.

— Теперь здесь есть чары.

— Так они есть или нет? — едва не взвыла княгиня.

— Только что не было, — терпеливо пояснил Трой. — Но когда мы начали открывать дверь, сработали чары "живой защиты". По ту сторону двери есть кто-то, защищающий вход при помощи своей магической и жизненной силы. И этот кто-то… достаточно силен… — Трой задумчиво почесал в затылке. — Есть только один способ — чистая сила, которая истощит защитника двери. Когда он потеряет все силы и впадет в беспамятство, мы сможем войти, — Трой взглянул на Леяну, и снова ей показалось, что в его взгляде куда меньше страха, чем она привыкла в нем видеть.