— Вы колдунья, — со страхом и ненавистью сказала она.
— Нет. Вам известна легенда о Шестом?
Императрица молчала.
— В ней говорится, что Шестой украл Источник всего сущего у людей, — я криво улыбнулась и растерла обожженные запястья. — Историю пишут победители, не так ли? На самом деле Источник украли и спрятали пятеро отступников. Позже они стали именовать себя отцами-основателями и образовали Орден Пяти. Они стерли из памяти людской все упоминания о пророчестве Шестого, так они его боялись. Однако не в их силах остановить то, чему суждено случиться. Это никому не под силу. Шестой придет и вернет Источник людям, победив пять демонов, олицетворяющих людские пороки…
Смутное сомнение опять шевельнулось в душе. Я говорила не своими словами. Кто-то рассказал мне эту легенду, но кто? Я не помнила. Хотя… так ли это важно?
— И как вы собрались побеждать людские пороки?
— Искрой… — искренне ответила я, забавляясь недвусмысленностью ответа.
Теперь-то я все понимала. В самом деле, как можно победить демонов души человеческой? Победить раз и навсегда? Только уничтожив их носителей — людей. Всех до единого. До их Единого бога! Я не выдержала и хихикнула.
— Ну не надо так хмуриться, Ваше Величество, — потрепала я ее по плечу. — Вы еще не поняли? Я и есть та самая Искра, которую так жаждал заполучить ваш сын.
— Что? — она была поражена, а Федосей за ее спиной тихо крякнул и покачал головой.
— Ну вы же умная женщина, неужели вы поверили во всю эту чушь с чертежами загадочных механизмов, способных сокрушать многотысячные армии? В этих каракулях нет никакого смысла. А «Кровь»? Подумайте, почему этот камень так называется? Потому что только живая, кипящая яростью кровь способна испепелять города! Нет силы страшнее и разрушительнее, чем человеческое отчаяние! Вы же знаете историю северных земель? Тогда вы должны знать, кто такая Хризолит Проклятая. Моя прапрапрабабка, как и я, услышала зов крови Шестой… — мне стоило больших трудов сохранять торжественное выражение лица и одновременно нести эту пафосную чушь. — Она бросила вызов лживым церковникам, объединила под своей рукой разрозненные вояжества, создала самую мощную армию и…
— И плохо кончила, — резко перебила меня императрица.
— Да, — я вздохнула. — Но перед этим она обратила в пепел Синежное княжество вместе со всем Орденом Пяти. У нее почти получилось уничтожить этих лживых святош. Поймите меня, там, в зале суда, я тоже могла обратить весь город в ревущее пожарище. «Кровь» питает меня, но… Я не всесильна. Я не желаю полного уничтожения Святого Престола, совсем нет. Только Орден Пяти. Надо закончить начатое моей прапрапрабабкой. Все остальные ордена и братства разных обрядов мне совершенно не интересны. Эти глупые фанатики мне не мешают. Я всего лишь хочу вернуть Источник людям, исполнить пророчество Шестой… И в этом мне нужна помощь. А вашему сыну нужна та сила, которой я обладаю. О, не притворяйтесь удивленной. Вы же наверняка знаете, что Фердинанд жив. Тиффано держит его в своем замке.
Вера-Магдалена пошатнулась и оперлась на руку Федосея.
— Откуда вы?..
Я пожала плечами.
— Мне все ведомо. Для меня нет секретов. Я же Единая… тьфу… Шестая… Шестая Искра.
Федосей что-то едва слышно прошептал императрице на ухо.
— Не надо, Феденька. Не надо меня убивать. Кровь во мне. Если я умру, Винден и его окрестности на много миль вокруг превратятся в мертвую выжженную пустыню, — прошептала я и не удержалась, передразнивая их тихо напевая. — Ах, что же нам делать, что же, что же? С утреца пораньше…
Пьяный крысенок… Песенка оказалось такой заразительной, что я напевала ее и наблюдала, как императрица и Федосей схватились за уши, зажимая их руками. У обоих кровь пошла носом.
— Хватит!.. — простонал плешивец.
— Хорошо, — покладисто согласилась я, обрывая песенку. — Ваше Величество, ваш сын уже замарал себя, когда поставил колдунов Вырезателей на службу империи. Пути назад для него нет и быть не может. Тиффано из Ордена Пяти, и он не из тех, кто закроет на это глаза. Не забывайте также о княжеском войске, стоящем под стенами Виндена. Я расчистила дорогу для Фердинанда, обезглавив верхушку заговорщиков. Генерал заживо гниет, его колдовской прихвостень сгорел в суде, а магистр…
Вера-Магдалена вытирала кровь с лица кружевным платком и не смотрела на меня.
— А с магистром разбирайтесь сами, — продолжила я. — Не могу же я, в конце концов, делать за вас всю грязную работу. Надеюсь, что с Тиффано вы тоже сами…
На всякий случай я осеклась и сделала испуганное лицо, быстро отвернувшись. Нельзя загонять жертв в угол. Пусть думают, что у них есть козыри в лице церковника. Пусть думают, что я все еще боюсь его.
— … сами разберетесь. Его казнь и оправдание младшего Рыбальски вернет Соляной замок прежнему владельцу, а значит, и империи. Сейчас Его Величеству не стоит пренебрегать лояльными подданными, — медленно произнесла я. — Они поддержат его против заговорщиков. Поддержу и я. Уверена, у нас найдутся… общие враги. А пока я надеюсь, что вы, Ваше Величество, окажете мне гостеприимство и распорядитесь приготовить для меня апартаменты в Паллавийском дворце. Он же не сильно пострадал от пожара?
Мое пребывание во дворце можно было назвать тайным. Мне выделили часть северного крыла, приставили стражу под видом прислуги и никого не пускали. Единственный, для кого сделали исключение, это отец Васуарий, и то, его пустили спустя сутки после суда. Разговор с казначеем вышел непростым. Церковник пребывал в тихой истерике, считая меня колдуньей. Пришлось его успокаивать, показывать горящий на груди священный символ и объяснять особые свойства семен ясенца.
— Я не верю, что эфирным маслом какого-то там цветка можно сжечь человека заживо! — не успокаивался он.
Мне надоело его уговаривать. Поэтому я довольно резко посоветовала отцу Васуарию капнуть себе пару капель на кожу и придти ко мне завтра, когда у него появятся волдыри. Казначей ушел, оставив меня в блаженной тишине.
Вторым, кто прорвался ко мне, был Лешуа. Как я и рассчитывала, его обвинительные показания в суде создали у заинтересованных лиц нужное впечатление. Ни его, ни Шарлотту нельзя было заподозрить в симпатиях ко мне, а значит, теперь императрица могла им доверять и даже приблизить к себе. Эта толстуха наверняка была еще той любительницей вкусно поесть. Что же касалось остальных, то воевода Даугав сможет сам о себе позаботиться и прикроет в случае необходимости побратима. Сигизмунда, как я и предполагала, оправдали и отпустили. Оставались циркачи и нерешенный вопрос с судьей.
— Как вы могли?!? — Лешуа напустился на меня чуть ли не с порога. — Как вы посмели обвинить во всем Тиффано?!?
— Успокойтесь. Надеюсь, его арестовали?
— Я этого так не оставлю!..
— Господин Лешуа, — холодно оборвала я его. — Напоминаю, что одно мое слово — и жизнь Алисы с Сигизмундом будет разрушена. Милагрос этого не переживет. Поэтому вы будете делать то, что я скажу. В конце концов, кто вам важнее — ваша жена или Тиффано?
— Подлая шантажистка!
— Ну все, — мне нестерпимо захотелось подпалить его кучерявую седую шевелюру, чтобы согреть о нее ладони. — Довольно эмоций. Перейдем к делу. У меня для вас будет несколько поручений…
Мне казалось, что я здесь уже была. Но откуда? Странное ощущение, как будто видишь наяву то, что когда-то, давным-давно, приснилось во сне. Я знала Паллавийских дворец, как свои пять пальцев. Все тайные ходы, все укромные закоулки, где можно переждать обход караула, все лесенки и балконы… И даже крыша казалась мне удивительно знакомой, только видела я ее почему-то с высоты птичьего полета, как и весь дворец. Вот он, игрушечный, нарядный, сияющий огнями, распростертый у меня на ладони. Казалось, сожми пальцы, и он хрустнет, рассыпется в ладони, превратится в труху. А если это пепел?.. Если дворца давно нет, а есть только огромное пепелище?.. Если и мира давно нет?..
