— Добрый вечер. — он прищурился, глядя на меня.

— Здравствуйте, я вчера тут была, вы меня помните? — торопливо заговорила я.

— Помню, конечно. Простите уж, но такие солнечные веснушки не каждый день видишь. — он усмехнулся.

— Скажите, я вы видели, с кем я вчера тут была?

Взгляд у парня стал неприятным.

— Как-то мне не понравился ваш друг, если честно. — протянул он и закинул полотенце на плечо. — Или не друг.

— Не друг. — я сморщилась. — Он мне что-то подмешал и хотел увезти, но по дороге что-то случилось, он вышел из машины, я не поняла куда, и я…ээ…вылезла и ушла домой, я тут недалеко живу. Я думала в милицию позвонить, но он же мне ничего не сделал, даже обвинять мне его вроде не в чем…не думаю, что они займутся его поисками. А у вас нет камер?

Парень посмотрел на меня как-то странно. Замялся, снова стянул с плеча полотенце, повертел в руках и бросил на стойку.

— Давайте сюда. — наконец решился он и распахнул дверь отдельного кабинета. — Я так понимаю, новости вы не читали с утра?

— Как-то не до того было. — я вошла внутрь вслед за парнем. — А что?

Он плотно прикрыл дверь и кивнул мне на диван. Сел напротив, достал телефон.

— Где тут…минуту. — бормотал он, что-то выискивая. — Вот.

Через стол протянул мне сотовый.

Я пробежалась глазами по экрану. Новостная лента.

«19 ноября… на пересечении улиц Майры и Бекхожина предположительно произошло возгорание автомобиля Honda Civic… Тело водителя, мужчины 28 лет, было обнаружено в двадцати метрах от автомобиля. Мужчина скончался на месте от полученных ожогов.»

— Еще несколько статей, в том числе с соболезнованиями родителям погибшего Владимира Ганиева. — Парень подпер подбородок ладонью. — С фотографиями. После фотографии я и стал читать — узнал его…

Я осторожно положила телефон на стол, борясь с желанием протереть глаза. Получается, у него загорелась машина? Оттого и было так светло и пахло гарью? А он, выходит, загорелся, сидя в машине, выскочил и убежал, но умер? Я-то как оттуда выбралась?

— Спасибо. — деревянным голосом поблагодарила я и встала. — Выходит, искать уже никого и не надо.

Вышла я около восьми. Улицы были полны людей, несмотря на темноту.

Это называется карма. По крайней мере, очень хочется в это верить. Олег — Владимир? — был совершенно спокоен, никаких лишних движений, не верю, что я была первой. Значит, пострадали еще девушки, и теперь я вряд ли узнаю, сколько их, но, если так — он уже расплатился.

Мимо меня брели группки школьников, то и дело обгоняли парочки и уставшие женщины с пакетами продуктов. Перекресток, на котором загорелась машина, бы как раз на полпути между баром и моим домом. Минут через десять неспешного шага я остановилась на светофоре.

Посреди дороги чернело огромное пятно. Снег растаял метров на десять вокруг, обрамляя черную кляксу.

Я поежилась, перебежала дорогу и остановилась, заметив чуть дальше еще одно пятно, поменьше.

Фонари над перекрестком грели ярко, но с той стороны, где стояла я, был пустырь и несколько частных домов, было темновато, но иссиня-черный круг на земле в окружении застывшей грязи бросался в глаза. Странно, что его еще не затоптали.

Никаких заграждений, лент или чего-то еще — только кусочек тьмы на земле. Все, что осталось от человека, видимо, никакого криминала в его гибели не нашли.

Постояв несколько минут, я пошла домой.

На лавочке возле подъезда меня ждал сюрприз. Слегка припорошенный сыпавшейся с веток изморозью, красноносый, засунувший озябшие ладони между коленей.

Мимолетно резануло какой-то уже подзабытой за это время нежностью — никогда не думала, что смогу так быстро вычеркнуть человека из ежедневных мыслей!

— Привет. — я остановилась возле Вадима. — Давно ждешь?

— С семи. — проворчал муж, стряхивая снежинки с колен. — Я звонил.

— Звук не включила, наверное. — я пожала плечами и открыла дверь подъезда.

В квартире Вадим огляделся, как-то скованно снял обувь, как будто привычная обстановка давила ему на плечи. Я скинула сапоги, прошлепала на кухню, щелкнула чайником и остановилась в дверях.

— Пакет тебе дать или что? Все сумки ты забрал. — А я ведь даже не знаю, что он забрал из дома, что оставил… — Много осталось?

Вадим покосился на меня и непринужденно отозвался:

— Да нет, немного. Пакета хватит.

Взял принесенный мной пакет, закинул внутрь кроссовки — да они уже года три пылятся, подошва начала отходить, а выбросить забыли.

— Как дела? — после паузы выдавил он, сверху на обувь бросая старый шарф.

— Все нормально. — я со все возрастающим недоумением наблюдала за его действиями. — Слушай, ты весь хлам собрался вынести? Спасибо, конечно, но ты же не ради этого пришел?

— Саш. — Вадим бросил пакет на пол и поднял наконец глаза на меня. — Я…в общем, я понимаю, что я повел себя как козел.

— Да ну. — я занервничала. Только уговоров мне и не хватало. — Повел, да. И чтобы не стать козлом окончательным, ты соберешь сейчас все тряпки, под предлогом которых можно заявиться, уйдешь, а потом придешь подавать заявление на развод, верно?

— Я не хочу разводиться! — возмутился Вадим, но сразу сник. — Я все эти дни думал о том, что я сделал и как это тебя ранило…

Я выгнула бровь. Совсем странно.

— Мы ведь можем попробовать все сначала? — Вадим с горячностью перешел в наступление. — Просто сделать вид, что ничего этого не было. Да, я поступил как свинья, я сам все понял, я больше не допущу таких ошибок.

— Ошибок? — переспросила я. — Что, барышня к себе жить не пустила? В чем дело то?

— Я и не собирался к ней уходить. Познакомились в баре, ну и… — Вадим пожал плечами. — Да я уже и не помню, как ее звали! Саш, я серьезно. Я не собираюсь отказываться от нашего брака.

— Здорово. — я потерла лоб. Как можно эту чушь нести со столь вдохновенным и серьезным видом? Может, он тупой, а я за годы брака и не заметила? — Какого брака, Вадим? Нет никакого брака, забудь.

А ведь я хотела, чтобы он пришел и просился обратно. Хотела, чего скрывать. Я смотрела на него, еще покрасневшего с мороза, с горящими глазами уговаривающего не принимать все настолько всерьез, и понимала, что с момента измены именно этого я и ждала. Сначала в надежде, что все можно будет починить; теперь было все равно. Пока я ждала момента отремонтировать наш брак, сама необходимость в браке исчезла, оставив усталость и желание покончить со все этим.

— Вадим. — я перебила его на полуслове, впрочем, уже минуты три я и не слушала, что он там говорит. — На выход. Пакет не забудь.

Муж приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но осекся, глядя на меня. Постоял еще несколько секунд, наклонился за пакетом. Я открыла дверь.

Уже на пороге он обернулся.

— Саша. Подумай, хорошо?

Нервы сдали, и я захлопнула дверь, вытолкнув его наружу.

Глава 6.

Утро встретило меня головной болью, сияющим солнцем и кошкой, которая сидела на телефоне и лапой теребила прядь моих волос.

— Чудовище. — пробормотала я, отбирая волосы и переворачиваясь носом и подушку. — Будильник же не звонил еще!

Телефон тут же затрезвонил, заставив пушистую террористку подлететь на полметра вверх.

— Никакого спокойствия в этом доме. — я сползла с дивана и побрела в ванную.

Полночи мой мозг был занят, строя самые невероятные версии моего спасения. Под утро я так устала сама от себя, что попыталась вообще не думать, вместо этого представляя пушистых белых овечек. Пересчет животных — интересно, а почему именно овец? — не задался с самого начала. Одни овцы на полпути передумывали и шли обратно, другие не шли вообще, третьи превращались в комки ваты, какие-то вовсе слипались, как листы книги, и внезапно раздваивались. Как прекратить этот блеющий хаос, я не представляла.

— Я даже с собственной фантазией управиться не могу. — тоскливо сообщила я потолку, исполосованному светом фонарей. — Позорище.