Больше никаких происшествий в этот день не было. Только в общежитии нас ждали трое мужчин в черной форме с нашивками в виде спирали, которую пересекали две линии. Стражи. Они беседовали со студентами, записывая каждое слово. Меня тоже не обошла эта участь. Рассказала все, вплоть до вида руны, которая лежала у наших дверей. Допросы проходили прямо в общей комнате факультета, при этом все время присутствовал Лантас, который лично контролировал процесс.

На второй день на занятия не пришли двое. Актарина и тот парень, что пострадал от рун. Если бывшая соседка всего лишь проспала и появилась на следующем занятии, то отсутствие второго заставило напрячься. Не зря. После пар меня к себе вызвал Лантас, который и сообщил, что парня избили вчера поздним вечером, когда он возвращался с пробежки. Его подлечили целители, и он уже находился у стражей, описывая события вечера.

После обеда всю академию в срочном порядке собрали на стадионе. Выступал сам ректор, который объявил и о произошедшем в нашем общежитии, и о привлечении к этому делу стражей, и о произошедшем с моими одногруппниками. Всех причастных к этим преступлениям ожидало исключение из академии без права на восстановление. Также он зачитал нам приказ градоначальника, в котором он постановил изменить устав академии в части мер наказаний за нарушения и ужесточить эти меры, а также внести дополнительные правила, за нарушение которых студенты исключались без права на восстановление. Драки были в числе таких нарушений. Давно пора было установить жесткие правила, один раз отчислили бы всех, кто участвовал в драках и унижении чертежников, и не было бы никаких проблем. Но меня сильно беспокоило то, что моих ребят старались подкараулить поодиночке, надавить и запугать.

Вечером в общежитие Натка как глава факультета собрала всех и объявила, что чертежникам необходимо всегда держаться группами. Стараться не ходить по одному, особенно в темное время суток. Многие из старшекурсников, в основном парни, изъявили желание провожать девушек при необходимости. Адан и Сориан договорились сопровождать Дарию и Латанию, а я улыбалась, глядя на то, как Доминик с решительным взглядом пробирался ко мне сквозь толпу.

— Спасибо, — опережая его слова, сказала я и сдвинулась, чтобы освободить ему место.

— Я же еще ничего не сказал, — удивился он, садясь рядом.

— Когда ты вот с таким лицом идешь ко мне, я знаю, что ты будешь меня успокаивать и обещать, что никто не посмеет меня обидеть. И ты проследишь за этим. И я тебе верю. Всегда.

— Мне даже и добавить нечего, — хмыкнул он, — не убегай завтра, позавтракаем вместе, а потом я тебя до аудитории доведу. А там уж из кабинета в кабинет со своими будешь ходить. Встретимся на обеде. И, Саш, не ходи одна. На тебя как на старосту тоже попытаются надавить или еще чего хуже устроят. Я, конечно, постараюсь всегда быть рядом, но сама понимаешь, я не всемогущ.

— Порой мне кажется, что всемогущ. Спасибо, Дом, — сжала его руку, — ты даже не представляешь, как я благодарна тебе. Ты самый лучший, правда, я думала, что такие парни, как динозавры — вымерли давно, а ты не перестаешь удивлять и восхищать.

— Будешь должна, — подмигнул он.

— По гроб жизни, — согласилась я.

— По гроб не надо, у меня есть к тебе просьба, и если ты будешь ее выполнять, я буду тебе благодарен, — он повернулся ко мне и серьезно взглянул в глаза, положив свою руку поверх моей.

— Говори, Доминик, если это в моих силах, то я все сделаю, — прониклась его серьезностью и приготовилась выслушать.

— Не ври мне, Саш. Никогда, даже если считаешь, что ложь во благо. Не ври. Лучше скажи правду, пусть неприятную, обидную и жестокую, но не обманывай.

— Это твоя просьба? — он кивнул. — Хорошо, Дом. Я не врала тебе и не буду, обещаю. К чему ты этот разговор завел?

— Просто помни об этом обещании. Я могу многое простить и пережить, но не ложь. Даже самую мелкую. Мне пора на уборку. Дождись меня на ужин, хорошо?

— Хорошо, — я в недоумении провожала взглядом Доминика.

Странный получился разговор. Я не собиралась ему лгать, просто поводов не было, а для него эта тема, как мне показалось, весьма болезненна.

На ужин чертежники приходили группами. Было что-то в этом такое, отчего дух захватывало. Весь факультет сплотился, даже те, с кем отношения складывались не лучшим образом, не остались без защиты и поддержки сокурсников. После того как побили студента с моего курса, все чертежники объединились. Именно в этот момент я поняла, насколько правдивыми были слова о том, что факультет — это семья. Здесь, как и в любой семье, есть проблемы, конфликты, ссоры, недопонимания, но в моменты трудностей каждый знал, что у него есть эта странная огромная семья, которая даже самого вредного ребенка не даст в обиду. На нас косились, перешептывались за нашими спинами, но главное — больше не задирались. Пока. Причиной тому слова ректора об ужесточении наказаний и реальной угрозе отчисления, поданные стражам заявления ребят, за которые виновным грозило не только отчисление, но и наказание по закону, или же наша сплоченность, я не знала, да и не важно это. В груди теплилась надежда, что, наконец, в академии наступали новые времена, когда травля целого факультета закончится. Не важно, что это происходило из-за страха перед наказанием, важно было то, что если эта травля прекратится сейчас, то совсем скоро изменится и отношение к факультету. Я надеялась на это. Ведь если те, кто науськивали других на эту травлю, пускали бредовые слухи о чертежниках, будут молчать, то у остальных будет возможность взглянуть иначе на студентов факультета начертательной магии. И в академии, наконец, настанет атмосфера мира и дружбы, а не холодной войны со вспышками реальных боевых действий. Но это были мои мечты, а много мечтать мне было некогда.

Утром следующего дня я завтракала в компании Доминика, Натки, Сориана, Дарии, Латании и Адана.

— Вы чего такие напряженные? — спросила подруга, оглядывая нас, первокурсников.

— У нас практика по защитным кругам у Лантаса. Дом еще на прошлой неделе предупредил, что это будет что-то особенное и за пределами академии, — пояснила я.

Страх перед неизвестностью сковывал. Волоски по всему телу вставали дыбом, когда воображение рисовало жуткие картины того, какой будет наша практика. Ничего хорошего от этого занятия я не ждала, а уж, глядя на Доминика, становилось совсем плохо. Студентов начерталки не щадили, и что-то мне подсказывало, что даже первокурсникам Лантас приготовит что-нибудь такое, отчего кошмары будут сниться по ночам.

— Саша, ты вся дрожишь, — Доминик положил руку на мое плечо и ободряюще улыбнулся. — То, что вас сегодня отправят за пределы академии — это правда. Третья практика по защитным кругам у всех такая, но вам, первокурсникам, ничего не будет угрожать. Все будут живыми и здоровыми, бояться нечего.

— Но запомните вы свое первое занятие надолго, — Натка передернула плечами. Мы с девчонками в ужасе уставились на нее. Видимо, Доминик чего-то не договаривал.

— Ну зачем? — закатил глаза Дом. — Ты же видишь, что они тут сейчас втроем в обморок попадают.

— А что? — возмутилась Натка. — Я до сих пор помню свой забег по лесу.

— Рассказывай, все без прикрас, — практически приказала я, вспоминая, брала ли с собой хотя бы валерьянку для успокоения.

— Да было бы, что рассказывать, — Доминик отвернулся и принялся за еду, как ни в чем не бывало. — Перенесли нас в охраняемый парк. Там такой лесок небольшой, огороженный сеткой, в таких студенты факультета по управлению животными практикуются в навыках. Ну, как в дикой природе. Вот, — отпил он чай и повернулся. Обвел нас взглядом и продолжил: — Лантас нам полчаса дал на чертеж защитного круга подручным материалом прямо на земле. Плюс активация. Начертил, активировал, встал в круг — все. Большего от нас не требовалось. Вернее, не требовалось от тех, кто успел это все сделать. Остальных же ждало знатное веселье. К тому моменту, как время истекло, на поляне, где мы чертили, оказались с десяток управленцев. И как только время закончилось, Лантас дал им отмашку. В общем, стая волков хорошо погоняла тех, кто ошибся в чертежах или просто не успел вовремя.