Я улыбнулась от своих мыслей. Боже, в какие дебри меня понесло. В этот момент Доминик повернулся ко мне.

— Ты уже несколько минут смотришь на меня и странно улыбаешься, — настороженно оглядел меня, — что с тобой сегодня? Ты странно себя ведешь.

— День сегодня такой, — пожала плечами, уходя от прямого ответа, не говорить же о том, какие мысли роились в голове, — слишком много событий произошло. И открытий свалилось.

Наверняка Доминик не понял, о каких открытиях я говорила, но для себя внезапно поняла, что за всеми волнениями, передрягами и переживаниями перестала замечать то, что творилось вокруг, и раскрыла глаза на то, что происходило. Лекс плел свои сети, пытаясь приручить меня и понять, отчего я так странно себя веду, и у него неплохо это получалось. С каждым днем становилось чуточку легче, будто тиски, которые все эти годы сжимали израненное сердце, потихоньку ослабляли захват. Я и не замечала раньше, что груз пережитых обид все еще давил на плечи, что я порой оглядываюсь, боясь увидеть глумливые улыбки за спиной. Так свыклась со всем этим, что даже не замечала того, насколько глубоко засели комплексы. Наверное, мне была необходима помощь профессионалов, чтобы до конца избавиться от своих проблем, но я предпочла остаться в своем панцире и ни с кем, кроме Кита, не делиться этим. Изменила этот панцирь, чтобы все думали, насколько у меня все прекрасно, а внутри лелеяла обиду. И вторым открытием стало то, что я вдруг поняла, что рядом в этом мире все время был человек, который и помог мне раскрыть глаза. Человек, с помощью которого разжимались эти тиски. Он привел меня в коллектив, в котором я стала оттаивать, где я чувствовала себя в безопасности, зная, что не обидят и помогут. Но Доминик всегда был только другом, наставником и помощником. А сейчас я увидела парня. Парня, который по неизвестным причинам тревожился за меня, оберегал. Парня, который не утратил способности помогать и сочувствовать, несмотря на собственную трагедию и пережитое предательство. К тому же это был чертовски привлекательный парень.

Глупая улыбка никак не хотела сползать с моего лица. Губы то и дело разъезжались.

— Ты определенно сегодня не такая, как всегда, — в очередной раз покосился на меня и нахмурился.

Заниматься решили в комнате Доминика. В мою не пошли, чтобы не раздражать себя шикарным обществом Актарины. Я решила на выходных поговорить с комендантом о переселении. Выносить соседку становилось все сложнее, боялась, что рано или поздно случится что-нибудь страшное. Сосед Дома, увидев нас двоих, улыбнулся и пожелал нам хорошо провести время, а после вышел.

— Кажется, весь факультет думает, что между нами что-то есть, — глядя на закрытую дверь, сказала я.

— Ну и пусть. Ни тебе, ни мне от этого плохо не будет. К тому же эти слухи заставляют Лекса осторожничать, чем не плюс.

— Да мне все равно, — пожала плечами. Мало ли чего они там думают, уж я-то знала, что между нами ничего нет.

Мы устроились за столами и зарылись в учебники. Доминик надиктовал мне тьму заклинаний и чертежей, в которых использовалось заветное словечко, с которым я ошиблась в круге. Заклинаний оказалось с десяток, а чертежей — три.

— Заклинания запиши полностью, а чертежи схематично зарисуй без подробностей, важно только положение слова. Вперед, — подмигнул он, — если что-то будет нужно, спрашивай.

— Ух, спасибо, — оглядела список заклинаний, — у меня бы поиски этого заняли не один день. Ты чудо, Дом, — открыла учебник и нашла первое заклинание.

— Я знаю, — хмыкнул парень и рассмеялся.

Тишину в комнате разрушал скрип карандашей и ручек. Я проклинала этот мир из-за неимения компьютеров. Уже и не помнила, когда в последний раз писала рефераты от руки. Но плюс в такой форме выполнения задания был однозначно, слово «пампир» на древнетеллурийском я написала столько раз, что, даже проснувшись среди ночи, не ошибусь, наверное, никогда. Впрочем, как и с символами энергии. Вот уж точно, работа над ошибками так работа над ошибками. Такая, что больше никогда не допустишь подобную. Уже после первого такого опыта становилось ясно, что из академии выпускаются настоящие профи. А еще учить нужно все и сразу, чтобы не тратить уйму времени на написание рефератов. Только рука устала от долгого написания.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, что Доминик не смог промолчать.

— Все равно будешь допускать ошибки, — сказал он, — у тебя все на лице написано, — ответил на невысказанный вопрос. — К тому же, наверное, у всех возникали мысли о безупречной зубрежке после первых рефератов. Но все равно снова и снова мы ошибаемся, — многозначительно показал на разложенные учебники по своему столу.

— Пусть так, но надо свести это дело к минимуму, иначе можно погрязнуть в долгах и рефератах.

— Да, ты права. Большую часть первокурсников отчисляют как раз из-за того, что они к концу года накапливают такое количество долгов по рефератам, что не справляются и с треском проваливают экзамены.

— Дожить бы до экзаменов с такими подставами от других факультетов.

— Доживешь, никуда не денешься. Просто будь аккуратнее и внимательнее. А еще можно сходить к одному мастеру рисунка по телу и сделать тебе защиту, но девчонки редко на такое соглашаются. Очень болезненная процедура, но эффективная.

— Что за мастер и защита? Как работает? — встрепенулась я. Лишний раз позаботиться о себе в таких обстоятельствах не помешает.

— Знакомый мой, тоже чертежник. Занимается защитными кругами, но в неформальном плане. Делает рисунки на теле. Они напитываются энергией и выполняют свою функцию. Очень действенная штука.

— И как рисунки делает? Тату, что ли?

— Не знаю, что такое тату. Краску с помощью острой тонкой пластины вносит под кожу. Это больно, но терпимо. Только потом в течение месяца еще ухаживать за раной нужно, но результат есть.

— Ты так говоришь, будто сам пользовался его услугами, — прищурилась я.

— Было дело. После этого, — провел костяшками пальцев по шраму, — мать настояла. Она тогда дневала и ночевала у моей постели, а когда очнулся, взяла с меня обещание, что сделаю это.

— Эм-м, покажи, — закусила губу от любопытства, — если, конечно, можно.

Он поднял брови, несколько секунд смотрел на меня, а потом просто стянул с себя футболку. На груди, прямо под сердцем был изображен круг диаметром сантиметров двадцать. Черная татуировка магического круга. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть все символы. Защитный круг, универсальный, высшего уровня сложности. Мы как раз изучали такие, а об этом Лантас сказал, что у нас еще не скоро руки дорастут до него.

— Круто, — выдохнула я. — Надо подумать. Но папа меня убьет, если узнает, что я сделала тату.

Подняла взгляд и посмотрела на Доминика.

— А ты ему не говори, — просто ответил он.

И в этот момент в дверь постучали и практически сразу открыли. Мы с Домиником повернулись к дверному проему. Сосед.

— Э, Доминик, — расплылся он в улыбке, оглядывая нашу компанию, — тут Малика тебя очень просит, — из-за плеча парня выглянула сама девушка, и ее глаза увеличились вдвое.

Доминик взглянул на меня. Я на него. Сначала в глаза, потом на обнаженный торс. Лицо вспыхнуло. Если у соседа и Малики и были сомнения насчет нас с Домиником, то сейчас наверняка исчезли. Да уж, попробуй, докажи, что мы тут учебой занимались и обсуждением безопасности, а не тем, о чем говорила улыбка соседа. Я спряталась за друга, прижав ладони к щекам.

— Ну, — протянул парень, заставший нас в такой двусмысленной ситуации, — думаю, Малика подождет, — и захлопнул дверь.

— Капец, — выдохнула я и хихикнула. А потом и вовсе истерически рассмеялась. Следом мой смех подхватил и Доминик. Я не могла успокоиться, представляя, какие слухи поползут по факультету, была уверена, что Малика обязательно с кем-нибудь поделится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Так мы и стояли посреди комнаты, пытаясь успокоиться.