Судя по выражению лица, лейб-медик Фёдоров всё понял совершенно правильно.

Однако, не только писали — но и, приезжали… Каждое утро, Мордвинов предоставлял мне огромаднейший список лиц, ищущих аудиенции у Императора. В графе «цель визита» чаще всего стоял прочерк и, в конце концов рассвирепев, я приказал:

— Экономьте казённую бумагу, господин Генеральный Секретарь! Лиц, не могущих внятно объяснить цель визита, в список не вносить — не смотря на личность!

Мало того, меня принялись осаждать во время нахождения вне резиденции Верховного Главнокомандующего — железнодорожного полустанка. Сам «полустанок» очень хорошо охранялся — с некоторых пор и, муха не проскочит! А если и, «проскочит» — то нагадить, по-любасу не успеет.

Однако, выехать из резиденции стало невозможно, чтоб кто-нибудь не кидался под колёса!

Генерал Спиридович, конечно, делал всё что мог… Но он, весьма убедительно и достаточно аргументировано сумел объяснить мне, что его служба безопасности — и так перегружена всеми свойственными и несвойственными ей функциями, чтобы вешать на неё ещё и, патрульно-постовую службу. А простые городовые при виде таких «ВИП-особ», терялись и спешили прикинуться ветошью…

Наконец, когда насмерть задавили переодетую сестрой милосердия пост-бальзаковского возраста фрейлину — скандально известную своей «миссией мира» от самого Кайзера, Васильчикову Марию[177] — недавно прибывшую из самого Петрограда, отложил все дела и, принялся лично и здесь наводить порядок.

Приказал ввести в Могилеве прописку и, всех не прописанных в нём вылавливать, штрафовать и отправлять восвояси. При повторном же нарушении — арестовывать и отдавать под суд. Наказание — крупный штраф или выселение в места «не столь отдалённые».

Тут же от своего юридического консультанта штабс-капитана Ястржембского Феликса Николаевича, с немалым смущением узнаю, что как сама внутренняя паспортная система, так и прописка — в царской России уже существует! Блин, а я то считал, что прописку коммунисты придумали — чтоб, типа, гнобить православный народ…

Оказывается, это несколько не так: основой всей паспортной системы Российской империи, являлось принятое в 1894 году «Положение о видах на жительство», в основе функционирования которого лежали два принципа: сословное деление и закрепленность человека за определенным местом жительства.

Однако, здесь сделано несколько по-хитрому: лица, проживавшие по месту постоянного жительства, не обязаны были иметь специальных документов удостоверяющих личность — достаточно было того, что они приписаны к месту, службе или обществу. Получение паспорта было необходимым лишь при отъезде далее чем на 50 верст и дольше чем на 6 месяцев. Причём, особам женского пола паспорт мог быть выдан лишь с разрешения мужа или отца.

По типу выдаваемых документов удостоверяющих личность, все население Империи было разделено на две неравные категории. Дворянам, купцам, разночинцам и «почётным гражданам» выдавались бессрочные паспортные книжки. Простому быдлу же — мещанам, ремесленникам, крестьянам и прочим представителям «податных сословий», в случае необходимости «перемены мест» предусматривалось три вида документов: паспортные книжки — сроком на пять лет (в случае отсутствия задолженностей по сборам и платежам), паспорта — со сроком действия до одного года, «бесплатные виды на отлучку» — особым категориям лиц (например несовершеннолетним), на срок до одного года.

— Ну, что ж, господин штабс-капитан, — тяжело вздыхаю я, — давайте с Вами напишем закон об введении специального удостоверения личности и особого рода прописке в прифронтовой полосе… Начнём с самого Могилева: этот город — как место расположения Ставки Верховного Главнокомандования, должен иметь особый статус и, въезд в него посторонним лицам — без особого разрешения, должен быть закрыт.

Оформив всё документально на законодательном уровне, навести порядок в городе поручил Кондзеровскому — дежурному генералу при особе Верховного Главнокомандующего. Когда же тот не сумел, через неделю разжаловал его до полковника и отправил на фронт — командовать полком.

Вообще то, это был только предлог. С самого начала, хотел отфутболить куда-нибудь этого надутого — перед нижестоящими и, танцующего «менуэт» предо мной, индюка.

После этого, вместе с бывшим его помощником — полковником Степановым, посидели вечерком, попили чай со сдобными плюшками… Вдоволь поговорили… Конечно, молод ещё — суетлив и горяч. Зато, по-деловому прост, умён и хорошо образован! Хороший из него администратор получится — как опыта немного наберётся.

Из царского вагона Николай Александрович (инициалы — как меня, в точности), вышел генерал-майором и Комендантом города Могилев, которому обязаны повиноваться все местные власти. Буквально через пару дней, были заметны значительные подвижки… Ещё через неделю-полторы, город было не узнать — а от моих проблем, не осталось и воспоминания!

В связи с «требованиями» общественности я, как бы нехотя, отдал приказ об учреждении специальной комиссии при Ставке по расследованию дела генерала Рузского.

Кандидатура Председателя комиссии у меня уже давно была готова — статский советник Орлов Владимир Григорьевич, хорошо знакомый мне ещё «там» — по его книге-мемуарам «Двойной агент. Записки русского контрразведчика».

Человек, с воистину богатейшей, уникальнейшей биографией!

Потомственный дворянин, юрист по образованию, участник Русско-японской войны — на которую он отправился добровольцем, профессиональный контрразведчик, следователь по особо важным делам. После Октября по заданию белых работал в ВЧК, лично был знаком с Дзержинским и еле унёс оттуда ноги, после разоблачения…

Однако, мне более интересна и важна его деятельность накануне и, непосредственно во время Первой мировой войны.

С 1911 года, Орлов занимает должность судебного следователя по особо важным делам при контрразведке в Варшаве. Хочу обратить внимание: всего в Империи было четыре человека с такой должностью!

Для Владимира Григорьевича, это была не просто работа, это была СТРАСТЬ!!!

Иначе, ничем не объяснить, что он начал по собственной инициативе собирать свою знаменитую «картотеку на политических преступников, шпионов и подозреваемых в шпионаже лиц», вывезенную им после эмиграции за границу и тщательно и любовно пополняемую до конца жизни.

Прям, маньяк какой!

«Маньяк» исполнения служебного долга…

Однако, кроме «служебного» существует ещё и патриотический долг! И, когда он «протрубил» в августе 1914 года, Владимир Григорьевич покинул кабинет следователя и, как и в предыдущую — Японскую войну, напросился добровольцем и отправился в чине прапорщика артиллерии в знаменитую крепость Осовец.

Вообще то, положа руку на сердце должен признать: «патриотический долг» не для него одного — из российской контрразведки протрубил… В связи с острой нехваткой офицеров для разворачивающихся частей и соединений, в строй было поставлено множество чинов с полицейских, контрразведывательных и разведывательных должностей, что сразу же поставило эти структуры на грань катастрофы. Даже генерал Монкевиц — многолетний глава разведки и контрразведки Генерального Штаба и, тот с началом войны был назначен начальником стрелкового корпуса! В данном случае, без понятия — добровольно или нет…

Однако, кому-то шпионов ловить всё равно надо, а развелось их — при таких российских порядках, просто намерено!

Поэтому, Орлов в Осовце долго не геройствовал и был вызван в штаб Северо-Западного фронта на официальную должность…

ПЕРЕВОДЧИКА!!!

С обязанностью(!) участвовать в контрразведывательной деятельности — ибо, в штатах контрразведывательных отделений не предусматривалось(!) должностей военных следователей.

Кто-то ещё удивлён, что эта Империя развалилась как сгнившая курная избушка?! Я — нет.

И, лишь в марте этого года, Орлов был назначен военным следователем при Ставке Верховного Главнокомандующего с получением необходимых процессуальных полномочий. Он участвует в знаменитом шпионском скандале — «деле полковника Мясоедова», в котором оказался замешен и Военный министр Сухомлинов — что послужило началом «первого правительственного кризиса» в России.