— Ну, что, Ирина, допрыгалась! Иди к шефу. Хотя, может быть, тебе сегодня и не сильно попадет. Судя по голосу — он в прекрасном расположении духа, что странно. Но ты играешь с огнем, неужели так сложно собраться и хотя бы в такие напряженные дни не опаздывать? Тем более ты всегда была такой пунктуальной и собранной. Я тебя не узнаю, Ильева…

Но я уже не слышала причитаний начальницы, топая в кабинет шефа.

Надежда сидела за своим столом в наряде необычайно скромного вида. Непрозрачная блузка блеклого цвета под горло и юбка ниже колен, и даже не по фигуре, а свободного кроя, даже губы не были накрашены любимой красной помадой. Наверное, нашла, что было или даже позаимствовала у кого. И взгляд такой серьезный и сосредоточенный, просто не узнать ее. Н-да, быстро все начали плясать под дудку нового шефа. Одна я только подкачала. Хотя я тоже весьма и весьма прониклась, и совершенно не специально так себя вела. Если бы я только могла контролировать свои сны, я бы встала часов в пять утра, а на работу приехала бы на час раньше, а то и на два, чтобы точно быть вовремя. Я остановилась у стола Нади, ожидая, что она мне как обычно что-нибудь сообщит, последние новости или хотя бы расскажет о своем настроении, а лучше — о настроении шефа. Но Надежда только серьезно взглянула на меня и сообщила бесцветным голосом:

— Арсений Петрович вас ожидает, заходите.

Я еще раз недоверчиво взглянула на девушку, та обреченно вздохнула, все же за один день измениться тяжело и, подмигнув мне, все же вернулась к излюбленной манере поведения. То есть начала торопливо делиться информацией:

— Даже не представляешь, как я устала молчать. Но мне кажется, он, — и она так многозначительно посмотрела на дверь кабинета шефа, что не понять, о ком она говорит, было невозможно. Я даже улыбнулась, хотя лично мне было совершенно не до смеха, — не любит разговорчивых, и слух у него отменный… Иди уже, а то и так уже вся фирма знает, что ты опоздала, и все сочувствуют тебе… А ты медлишь.

Еще бы мне не медлить, я оттягивала момент встречи, как могла. Я постучала, прежде чем открыть еe, затем не смело отворила дверь и вошла. Арсений Петрович поднял на меня глаза и… улыбнулся? Он, правда, мне улыбнулся? Он не злиться? Меня прямо сейчас не уволят?

— Простите меня, пожалуйста, я проспала, — быстро начала оправдываться я. Вообще-то я не собиралась ничего объяснять, считая, что это совершенно ни к чему. Но, видя его расположение, стало стыдно за себя вдвойне. — Сама не знаю, что со мной такое, обычно я очень пунктуальная и за время работы на фирме ни разу не опаздывала… И вчера я обещала… что сегодня …

К концу предложения мой запал исчез, я снова почувствовала себя неуверенно и начала заикаться. Кому нужны мои объяснения? Все могут прийти вовремя, а я не могу, что ли?

Шеф сидел за своим столом, как всегда, весь такой ухоженный и дорогой. Интересно, он сам себе так рубашки и костюмчик отглаживает или у него целый штат помощниц, мелькнула у меня совершенно некстати мысль. Представляю, какого рода эти помощницы. Но мне ни договорить, ни додумать не дали. Арсений Петрович сначала очень строго, мне даже показалось, что с укором, посмотрел на меня своим пробирающим до глубины души взглядом, словно читая мои мысли и видя меня насквозь. А затем, видя, что я уже совершенно ни о чем не думаю и готова снова вернуться в состояние охватывающего ужаса, улыбнулся:

— Прощу, если скажешь, что видела меня во сне, — пошутил он.

У меня, наверное, челюсть отвалилась от удивления. Я насторожено посмотрела на шефа, понятно, конечно, что он шутит, просто не верится, что он вообще умеет шутить. Попытавшись улыбнуться, я неожиданно для себя сказала правду:

— Вы мне уже больше недели каждую ночь снитесь.

Шеф расплылся в улыбке и как-то уж больно самодовольно, что я не выдержала и добавила:

— В кошмарах… — это тоже была правда. Но улыбка почему-то сразу же покинула его лицо. И даже неважно было, что я сказала про неделю, хотя он появился у нас всего несколько дней назад. Он заметно напрягся:

— Ильева, сегодня жду от Вас отчет по данным фирмам за последние два квартала, — и протянул лист со списком предприятий, переходя на подчеркнутое «Вы». Я тяжело вздохнула, понимая, что все же сумела испортить хорошее настроение шефу. Передо мной уже не было милого улыбчивого мужчины, а был все тот же суровый и страшный начальник, что приводил в трепет, и страх охватывал все мое тело, и поскорее хотелось приступить к работе, чтобы успеть, все сделать до конца дня. И судя по всему, снова придется задержаться. И я не могу даже справедливо возмутиться.

Я хотела было открыть рот и заикнуться о том, что могу не успеть, как шеф злорадно опередил все за меня:

— И не стоит беспокоиться о времени, я подожду.

Я прикрыла рот, что ж, сама виновата. Осмелела? Почувствовала расположение шефа, не получила ожидаемого выговора? А еще думала про Надю, что у нее напрочь отсутствует чувство самосохранения. Это у меня оно отсутствует. Вы ходила из кабинета я, склонив голову и коря себя как только можно. Что ж, работать — значит, работать. Уже закрывая дверь, я не смогла удержаться и оглянулась, бросая на Арсения Петровича злобный взгляд, полный укора и обещания отомстить. Я не могла ему ответить, но так хотелось хотя бы убить его взглядом, пока он не видит. Не ожидала, что он все ещё наблюдает за мной и поймает мой взгляд. Я покраснела. А к нему, похоже, снова возвращалось хорошее настроение. Выглядел он очень довольным. Я поспешила поскорее прикрыть за собой дверь, чтобы не совершить ещё чего-либо, за что потом не расплачусь.

Надежда смотрела на меня вопросительно, затаив дыхание и ожидая, что я расскажу, как ругал меня шеф. Но мне разговаривать совершенно не хотелось. Да и помнила я о том, что у того отменный слух, и дверь может открыться в любую минуту. Я многозначительно кивнула на эту злосчастную дверь, надеясь, что Надя все поймет, и поспешила убраться отсюда подальше. Надежда разочарованно, но понимающе, вздохнула и отвернулась к своему монитору, активно изображая бурную деятельность, наверное, подозревая, что новый шеф не только хорошо слышит, но и видит сквозь стены.

Как только я зашла в свой рабочий кабинет, все лица сразу же обратились ко мне.

— Не уволил, — сразу же поспешила я успокоить начальницу и остальных сотрудниц. Потом показала список предприятий, по которым мне необходимо подготовить отчет. — И все это за сегодня, — устало вздохнула я, сразу же переключаясь на работу. Наталья Ивановна сочувствующе смотрела, не решаясь что-то сказать, ей-то уж было ясно, что мне вовремя не успеть точно.

— Наказывает за опоздание? — понимающие посочувствовали девчонки. Но мне даже на то, чтобы пожаловаться, не хотелось тратить время, а потому я только отмахнулась, зарываясь в горы бумаг.

Я погрузилась в работу с головой, стараясь не прерываться даже на чай или обед. А остальные ко мне больше не приставали, хотя иногда я ловила жалостливые взгляды и слышала горестные вздохи. Хотя, думаю, каждый представлял себя на моем месте и на всякий случай устанавливал себе ещё один будильник, чтобы уж точно не попасть в немилость к новому шефу.

Когда раздался звук звонка, я даже не поняла, что это звонит мой сотовый телефон. Я даже не хотела брать трубку, что бы не отвлекаться, тем более, что не ждала срочных звонков. Или ждала? Вдруг это Константин, подумала я, доставая телефон и наблюдая незнакомый номер. Сердце радостно забилось. Вот уже неделю я так ждала этого звонка и уже перестала надеяться.

— Алло, — я волновалась.

— Привет, — на том конце раздался знакомый низкий голос Константина, а затем была пауза, он словно давал мне время на то, чтобы узнать его. И я узнала. Я даже сама не ожидала, что я так обрадуюсь, я так, оказывается, переживала, что он не позвонит, ведь даже номера не спросил. Слышать его голос было таким облегчением. Он не забыл обо мне, мне все не привиделось, а то я и правда начала считать себя сумасшедшей. Χорошо еще новый шеф грузил работой, не давая погрузиться в пучину болезненных мыслей.