— А потом я узнал, что ты умерла…

Так. Похоже, я прослушала что-то важное.

— Умерла? — Как я поняла, спейшеры живут гораздо дольше людей, хотя, если умирают, то потом помнят. А мне тогда было только семнадцать, то есть я только переродилась. И я умерла. А теперь я ничего не помню. Вся гамма чувств и сомнений отразилась у меня на лице, Костя ободряюще сжал мне ладонь. — Сбой программы?

— О, нет! — покачал головой Костя. — Может быть, в той жизни и был сбой из-за наличия родственных связей. Но не в этой. Твоя печать не случайность. Ее поставил лучший мастер печати. А лучшая — это ты. Это твоя работа, это точно, Марина, ты поставила себя печать.

— Может быть, все же кто-то меня запечатал? — не понимала я, зачем мне понадобилось это странное действо. Столько новостей за один раз — и Лукас в качестве жениха, и скорая непонятная смерть, и эта печать…

— Нет, Марина. Это твоя работа, — покачал головой Костя. — Если бы не эта печать, мы бы давно тебя нашли. Даже простого переродившегося человека можно отыскать без особых проблемм, а спейшера тем более. Но ты теперь стала нечто среднее, ты не спейшер, тебя не вычислить как спейшера, но и как человек ранее твоя сущность не была замечена, то есть твоя печать абсолютно новая. Ты больше похожа на молодую сущность, только-только родившуюся на этой земле. На твоей печати отпечатки всего лишь пары жизней.

Я молчала. Все запутывалось только сильнее. Получается, я проживаю уже несколько жизней как обычный человек? Я зачем-то поставила на себе печать. Для чего? Чтобы меня не нашли? Но если так, то кто? От кого я скрывалась? Или это было нужно специально для того, чтобы все забыть? И именно поэтому я так сопротивляюсь и не хочу вспоминать?

— Костя, — я даже приподнялась на локтях. Конечно, уже давно пора начинать, а не задавать дурацких вопросов. Но я очень хотела спросить. — А при нашей первой встрече ты спросил меня про сны и про друга… Ты почему-то уверен был, что по этой части у меня все плохо… Почему?

— Про сны, чтобы убедиться, что ты — Марина, — терпеливо растолковывал мне все Константин. — Через сны в наше сознание прорываются воспоминания из прошлого. Я уже рассказывал тебе об этом. Обычно при перерождении пробуждение спейшера начинается со снов, — да, я помнила разговор о снах. И соглашалась, у меня все происходило именно так. А Константин продолжил. — А на счет друга… Ты собиралась замуж, а вместо этого умерла. Мне показалось это подозрительным. Сначала я не переживал. Ты знаешь, спейшеры вообще по поводу смерти не переживают, потому что она, в общем-то, не имеет значения. Может быть, первый раз умирать страшно, может быть, больно, и все. А когда ты в очередной раз пробуждаешься, осознаешь себя, вспоминаешь, смерть сама по себе, как факт, она перестает быть страшной, скорее неприятной, дискомфортной. Даже люди боятся, в общем-то, не смерти как таковой, а неизвестности. Они не уверенны в том, что их ждет после нее, есть ли что-то дальше или это конец. Для нас эти вопросы определены. В общем-то, это только потеря нескольких десятков лет, которые уходят на взросление тела, да и только. Конечно, это вызывает ряд трудностей. Но что значат десятки лет для тех, у кого за плечами тысячелетия… А потом шло время, а ты не проявлялась. Ты словно исчезла. Я не мог тебя найти, не мог вычислить. Вот тогда я и заволновался. Понял, что случилось что-то странное. И это связанно с этой не состоявшейся свадьбой и тем мужчиной. А раз произошло что-то такое, из-за чего моя Маринетт умерла, пожелала скрыться, чтобы ее никто не нашел, вряд ли это прошло бесследно. Я просто в очередной раз убедился в правильности своих выводов.

Кати уже давно бросала на нас нетерпеливые взгляды, а после этого откровения Константина так и вообще сникла. Определенно, она к нему неравнодушна. А он даже не замечает этого. Но, действительно, достаточно разговоров. Я сама уже была готова начинать. Хватит задавать вопросы, ответов на которые ни у кого нет, кроме меня. Эти ответы хранятся в моей памяти. Я могу найти их сама, главное, нужно вспомнить. Я попыталась удобнее устроиться на кушетке, немного поерзав, собравшись и запасаясь твердой решимостью непременно все вспомнить. Я не отступлю. Закрыла глаза и начала ждать.

— Готовы? Пульс — в норме, давление — в норме, частота сердечных сокращений — в норме, — монотонным голосом начала отчитываться Кати, а Костя снова вернул свои ладони мне на лоб, и я начала проваливаться в небытие. И тут раздался тревожный звук телефонного звонка. Я почувствовала, как руки у меня на лбу напряглись, затем Константин резко убрал их у меня со лба, а я перестала уплывать.

— Простите, должен взять. Это главный, — объяснил Константин скорее мне одной, так как остальные, похоже, данный факт уже поняли. Потому что даже Кати не возмущалась и не поджимала нервно свои губы как обычно, а терпеливо ждала и даже бросала на Костю волнительные взгляды. Все телефонные звонки на наших встречах отключались. Но этот, видно, мог звонить в любое время. И ему обязательно Константин должен был ответить. Все понимающе махнули головой и стоически ждали. Костя говорил отрывисто:

— Да, нашли … Я хотел сначала убедиться… Но… Но… Я понял.

Он все время морщился, было ясно, что ему неприятен разговор. Он положил трубку, обращаясь к ребятам мрачным тоном.

— Главный приказал все отменить, — все молчали. Константин тоже молчал какое-то время, а я нетерпеливо шевелилась на кушетке. Я не понимала, в чем сложность, что такое случилось, чего все ждут. Но чувствовала, что это касается меня, и как-то не по себе стало от неопределенности. А затем Костя, приняв какое-то решение, обратился к остальным:

— Мы так долго искали Марину, мы не можем отступить на полпути. Кто за то, чтобы завершить начатое, — и смотрел он больше на Кати, потому что у той весь вид выражал сопротивление, губы были снова поджаты, глаза недовольно сужены. Повисла пауза, а Костя продолжил убеждение:

— Главный сказал, что это дело больше не в нашей компетенции. Но Марина — это не просто дело, это наш друг, член нашей команды. Я не могу оставить все как есть. Мы уже здесь, собрались, давайте попробуем еще раз. Всего один только раз. Если не получится — тогда отстранимся.

Петр и Макс подняли руки, голосуя за решение Кости. Жек бросил:

— Я что, зря оторвался от нежной крошки и приехал сюда? Давайте сделаем это.

А я ужаснулась от мысли, что то, о чем он сказал, правда. Меня просто передернуло от этой картинки.

— Кати, я никогда тебя ни о чем не просил. Сделай это для меня… Пожалуйста… — обратил свое внимание Константин на девушку, которая на этих словах задумалась, а потом медленно все же кивнула головой. И все вновь пришло в движение. Все началось.

Я чувствовала теплые ладони в районе глаз все слабее, мое сознание уплывало. Вскоре все телесные ощущения и вовсе исчезли. Я медленно растворялась, теряя ощущение своего тела, теряя ощущения пространства и времени. Я словно находилась в пустоте, не понимая, где верх, где низ. Моя сущность вновь переместилась в какое-то небытие, где я была и в прошлую попытку восстановления памяти. Я оглядывалась, ища хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом. Пустота.

Где-то далеко слышался монотонный голос Кати:

— Пульс … Давление … Показатели…

Я сделала шаг, потом ещё один. И наткнулась на нее, стену. Звенит как стекло. И холодная как лед. Я ладонями ощупывала ее, ища хоть какое-то менее плотное место. Я помнила с того раза, что в стене есть где-то более вязкие области. Я перемещалась по ней выше, ниже, влево, вправо.

И тут за стеной я увидела в тумане силуэт, ещё пока не четкий размытый. И пошла, перемещаясь вдоль стены, по направлению к этому силуэту. Там стоял мужчина, невысокий, крупный, с выступающим животиком и короткими волосатыми руками. Жек. Почему-то в таком виде он выглядел привычнее. Более знакомым, что ли. «Жек!» — хотелось крикнуть мне, но сквозь стену не было слышно моего голоса. Я замолотила по ней, привлекая к себе внимание. Но Жек не реагировал на меня, он что-то рассматривал перед собой, оглядывался, ощупывал. Таким образом он вел себя некоторое время, потом поднял голову и посмотрел прямо на меня, поманил пальцем. Я попробовала шагнуть к нему, но уперлась в стену, которая не пускала меня. Я ещё раз ломанулась, но результат был тот же. Жек отошел немного в сторону и снова поманил меня. Я шла к нему, но каждый раз меня не пускала стена. Тогда Жек подошел к вязкому месту, моя рука погрузилась в туман, вскоре и я сама уже была поглощена вязким туманом. Где-то отдаленно слышала голос: