— Карета готова, выходите. Сейчас слуги вынесут вещи, и можно отправляться в путь. Черил, ваш дядя только что приехал и ждет у кареты.
Когда я спустилась вниз (вернее, Патрик снова тащил меня за руку), то я увидела дядю Тобиаса, который стоял возле небольшой кареты, запряженной парой лошадей. Простая с виду, невзрачная, она была одной из тех, в которых обычно ездят небогатые горожане. Это в ней мне придется отправляться в дорогу? Конечно, я человек неизбалованный, для меня сойдет и такая, но я почему-то была уверена, что у дядюшки с его хамоватым племянником карета все же получше.
— Дядя Тобиас!.. — кинулась я к дяде, который стоял с большой дорожной сумкой в руках. — Ты один? А я думала, что вы придете с Инес…
— Ох, не говори, все разом навалилось!.. — махнул рукой дядя Тобиас. — Когда мы с твоей тетей вернулись домой, то оказалось, что к нам в гости пришел тот самый молодой человек, который так понравился Инес, и, не исключаю, что она очень понравилась ему. Кстати, кавалер пришел к нам не один, а со своим отцом. Сама понимаешь, это совсем иное дело, не просто визит вежливости. Естественно, что моя жена направилась к нашим гостям, потому как в это время они с Инес разговаривали в гостиной. Заодно она успела дать указания на кухне насчет обеда и угощения… Еще в это же самое время пожаловала портниха со своими помощницами, которых ранее вызвала твоя тетя… В общем, в нашем доме сейчас дым стоит коромыслом, так что я велел служанкам собрать твои вещи и в одиночестве направился сюда. Мы решили пока что не говорить Инес о твоем замужестве — скажем немного позже, когда гости покинут наш дом. Правда, боюсь, что к тому времени тебя уже не будет в городе…
— Не будет… — подтвердил господин Ормон, который в это время подошел к нам. — Мы уезжаем через пару минут.
— Совершенно не понимаю вашей спешки… — нахмурился дядя Тобиас.
— Так сложились обстоятельства… — господин Ормон протянул мне свернутый в трубочку лист. — Вот, Черил, возьмите. Это денежное обязательство, и в нем указано, что на ваше имя положено триста золотых, получить которые можете только вы…
— Дайте посмотрю… — дядюшка забрал у меня лист, развернул его и бегло просмотрел. — Кажется все правильно.
— Дядя Тобиас… — вздохнула я. — Дядя Тобиас, пока что оставьте эту бумагу у себя. На всякий случай…
— Хорошо… — дядюшка вновь свернул лист. — Пожалуй, так будет правильней — пусть эта бумага пока побудет у меня. И вот еще что: Черил, запомни: у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут.
— Спасибо.
— Нам пора ехать… — заговорил, было, Патрик, но дядя Тобиас его перебил.
— Молодой человек, мне надо сказать несколько слов своей племяннице, и, желательно, наедине.
— Разумеется… — недовольный супруг отошел от меня на пару шагов. Подобное, конечно, крайне невежливо, ведь он будет слышать наш разговор, но сейчас это меня особо не беспокоило.
— Черил, милая… — заговорило дядя. — Я понимаю, почему ты решилась на это странное замужество — события последних дней говорят сами за себя. Да и мне следовало бы быть куда более настойчивым, когда речь шла о тебе, более упорно защищать твои интересы, только что теперь об этом говорить… Мой брат перед смертью попросил позаботиться о своей дочери, только вот я не сумел сделать это должным образом…
— Дядя Тобиас, перестань, тебе совершенно не в чем упрекнуть себя! Наверное, ты лучший дядя на свете! А еще тебе пора отправляться домой — все же у вас гости, и тот молодой человек вполне может стать женихом Инес.
— Все, отправляемся… — Патрик открыл передо мной дверцу кареты. — Прошу…
— Погодите, а где ваш кучер?.. — поинтересовался дядя Тобиас, который уже сделал, было, шаг назад.
— Обязанности кучера выполняю я… — развел руками господин Ормон. — И не удивляйтесь — я всегда любил лошадей, и с детства мечтал править каретой, так что в этой поездке я просто решить претворить в действие свою мечту.
— Вот как?.. — в голосе дяди Тобиаса были недоумение и растерянность. Я его понимаю — самой было странно такое слышать.
Спустя минуту карета тронулась, и тут я увидела, как из дверей гостиницы выбежал Тен, сын хозяина «Золотого орла», и, оглянувшись, бросился к нашей карете. Как видно, он только что узнал, что я уезжаю, и хотел попрощаться или же сказать мне что-то, только вот бегущего парня заметила не только я, но и дядя Тобиас. Перед тем, как Патрик задвинул занавески на оконцах кареты, я успела заметить, что дядя Тобиас остановил Тена, когда тот вновь попытался, было, кинуться за каретой, дядя удержал его за руку — мол, парень, это бесполезно, она уже уехала, так что не стоит догонять…
Разумеется, я снова раздернула занавески, но Патрик вновь их задернул. Он что, издевается?
— Не люблю смотреть в окошко… — вместо пояснения пробурчал муженек. — Предпочитаю ехать с закрытыми окнами.
Ну, знаете ли! Если Патрик старается спрятаться в темном углу кареты и не высовываться наружу, то у меня нет никакого желания во время пути заниматься лишь тем, что часами разглядывать только что обретенного супруга, который к тому же сидел с недовольной физиономией. Естественно, что я опять раздернула занавески, а Патрик их вновь задернул. Святые Небеса, ну что за детские выходки! Да еще и руку мою постоянно держит, словно боится, что я убегу… Ладно, пока что у меня нет желания вступать в конфликт из-за ерунды, но бесконечно терпеть подобные эскапады я не собираюсь.
К вечеру мы приехали в небольшой городок, и остановились на постоялом дворе, находящемся у въезда в город. За этот суматошный день я так устала от всего произошедшего, а заодно и от тряской дороги, что у меня было только одно желание — спать.
Мы сняли две маленькие комнатки, находящиеся рядом — одну для господина Ормона, а другую — для нас. Глядя на неширокую кровать в обшарпанной комнатке, я подумала о том, что меньше всего на свете мне бы хотелось сейчас заниматься хоть что-то гм… интимным со своим мужем, хотя придется — мы же сегодня поженились. Однако тут уж ничего не поделаешь, надеюсь, что наше хм… близкое общение долго не продлиться.
— Ты не мог бы отвернуться?.. — спросила я у Патрика, который лежал на кровати одетый, хорошо еще, что обувь снял. — Мне надо переодеться.
— Ну, так переодевайся, я тебе не мешаю… — лениво отозвался тот. — Или ты думаешь, что я за всю свою жизнь ни одной голой бабы не видел?
От возмущения я даже не нашлась, что можно ответить. Нет, теперь я, кажется, понимаю, отчего этот человек до сей поры не мог найти себе жену — каждая девушка убежит, не оглядываясь, если пообщается с этим наглым типом хотя бы несколько минут.
Ну, раз этот наглец меня ни во что не ставит, то и мне следует относиться к дорогому супругу, как пустому месту. Не глядя на мужа, сняла с себя платье, надела ночную рубашку, и легла на кровать, натянув на себя одеяло до подбородка. Надо сказать, что мое присутствие, вернее то, что мы оказались в одной постели, не произвело никакого впечатления на Патрика. Он как лежал на кровати, закинув руки за голову, так и продолжал лежать, а потом и вовсе повернулся ко мне спиной, и через какое-то время услышала ровное посапывание. Кажется, мой муж предпочитает крепкий сон общению с молодой женой. Ну, раз такое дело, то и я заснула с легким сердцем, подумав о том, что девичьи страхи по поводу первой брачной ночи, пожалуй, слишком преувеличены.
Утром я проснулась того, что меня весьма бесцеремонно трясли за плечо.
— Вставай, хватит спать!
Ну конечно, кто еще может быть таким невежливым, кроме дорогого Патрика! Открыв глаза, я вначале даже не поняла, где нахожусь, но затем враз вспомнились события вчерашнего дня, и не скажу, что пробуждение доставило мне большую радость.
— Так еще рано… — сказала я, глядя в окно на сероватый утренний рассвет.
— Главное — не поздно… — заявил мне супруг. — Хватит валяться, нам в дорогу пора.
Вставать мне очень не хотелось, но пришлось — не ссориться же с самого утра, хотя, каюсь, мне очень этого хотелось. Переодевшись, я спросила у Патрика:
