В Новгород с купцами решили идти нурманы. Это было хорошо, я сам хотел Гуннульва попросить о сопровождении. Так как на карту было поставлено всё. Но мои побратимы-отморозки сами решили идти. Доверял ли я им? Не знаю, но я вынужден был рискнуть. Заодно проверим насколько они мне побратимы и насколько я могу им доверять. Каравана не было три месяца. Пришли они уже в конце сентября. Расторговались они хорошо и привезли достаточно меди и олова, а так же шведское железо в крицах, очень хорошего качества. Тут шведов называли свеями. По пути банда ограбила караван купцов из волжской Булгарии, тоже шедший в Новгород. Жесть! Парни совсем без тормозов. Заодно ещё несколько селений полян и один небольшой городок, оставив только трупы и угли после себя, при этом, вычистив там все, как говорят — до последней нитки. Кстати там они нашли немного меди, олова и свинец. А так же все железо, которое смогли найти. Кроме этого, взяли полон из молодых парней, детей и девушек, который сбагрили в Новгороде на невольничьем рынке. Мля, реально без тормозов. Нравилось ли мне такое? Не знаю. Но после осады Златограда, я уже не обращал на это внимания. Жестокий век, жестокие нравы. По сути за тысячу с лишним лет ничего не изменилось. Например, где взять необходимые ресурсы для рывка? Ответ очевиден — грабёж! Нет, конечно, можно пойти и взять кредит. Здесь такое тоже практиковалось, взять денег у ростовщиков, эти трупные черви уже имели место быть в том же Новгороде. Но вот потом будешь, как Папа Карло работать на них. А мне это надо? Конечно, их можно кинуть, но тогда с тобой никто не будет иметь дело. Мало того, они могли натравить на тебя своих должников. А мне сейчас и так проблем хватает. Поэтому остаётся только одно, да-да — грабёж. Мне нужно было не золото или серебро, мне нужно было железо, медь, олово, свинец! Грабёж самый быстрый способ набить карман. Аморален ли он? Конечно. Я как человек 21 века это понимал. В отличие от аборигенов. А вот для них грабёж, это нормально! Для воинов это даже предпочтительнее, чем торговать. Хотя те же норманны, когда переставали быть откровенными бандитами, превращались в профессиональных торгашей! Что и подтвердил Новгород, где они с упоением торговались, в некоторых вопросах не уступая нашим торгашам, вернее купцам. По сути ничего не изменилось до нашего времени. Грабёж идёт и у нас, грабят целые страны и народы. Отличие только в том, что за тысячу лет ловкачи приноровились обставлять свои делишки красивыми словами, рассчитанные на откровенных лохов. Ну там типа, борьба с тиранами, за права человеков или за продвижение демократии у слаборазвитых, диких и темных народов. Под эту профессиональную трескотню и словоблудие, разрушают целые государства, обрекая сотни тысяч и миллионы людей на нищету, голод, бесправие и бегство, то есть эмиграцию. Здесь словоблудием, слава богу, не страдают. Говорят конкретно — пойдём на них войной, в набег, в поход, убьём их, а всё имущество заберём. А жен их и дочерей поимеем! Это круто и это доблесть! Начни я местных разубеждать в этом, меня не поймут. В лучшем случае сунут тебе меч под ребро, в худшем, оденут на тебя рабский ошейник. А я быть рабом тут не собираюсь. Меня расклад, при котором мою жену будет насиловать какая-нибудь тварь, по праву сильного, не устраивало ни как. Здесь либо ты сильный и с тобой считаются, либо слабый и тогда об тебя вытирают ноги. Впрочем, и в наше время то же самое. Тем более не мы пришли первые к радимичам и полянам, а они. И именно с целью пограбить. Так что извините, но ответка будет и будет кровавой.
Когда Мстиша услышала, что нурманы, ну и наши тоже по это дело, разграбили несколько селений полян, её глаза торжествующе и кровожадно блеснули. Мало того, она же ведь тоже хотела идти в карательный поход. И бесполезно было её отговаривать. Она хотела отомстить за своего отца. И это было её право. Смотрел на неё и мне вспоминались слова Алисы, когда она рассказывала про княгиню Ольгу, которая жестко расправилась с древлянами за гибель своего мужа — князя Игоря. Устроив настоящую бойню в Искоростене. Не пожалев никого, даже малых детей. И плевать ей было, что её муж был неправ. Ибо князь не правым быть не может априори, на то он и князь. Это как в инструкции: «пункт номер один — босс всегда прав. Пункт номер два — если босс не прав, смотри пункт помер один». Блин, история повторяется. Вот только здесь, княгини Ольги не будет, но будет княгиня Мстислава. И мстить она будет за своего отца. А ведь она начинает превращаться в настоящую волчицу. Эта загрызёт любого, кто покусится на всё, что принадлежит ей и в первую очередь на её семью. Да, недаром у неё такое имя — Мстислава.
Ага, заметила, что я на неё смотрю. Подъехала на своей кобыле вплотную, потянулась ко мне. Пришлось пригнуться и поцеловать её. Наплевать, что на виду у всех. Сидящий на коне по другую от меня сторону Боян, только закряхтел. Не одобрял он такое наглое попрание древних традиций. Зато молодежь, те, которые были в младшей дружине и сейчас шедшие в поход с остальными, улыбались, проходя мимо нас.
Кстати, когда наши купцы с нурманами возвращались назад, загрузившись под завязку, их попытались перехватить поляне. Вот только обломились. Наоборот огребли от северных отморозков по самое не могу, умывшись кровью. А нурманы, до кучи разграбили ещё пару селений, вынеся оттуда всё, что только можно и нахватав полона. Пару десятков молодых девушек. Мужчин не брали. Этих убивали сразу.
Когда Гуннульв с Сигуртом рассказывали об этом, даже подпрыгивали на месте. А то, говорят, идём назад, а нас никто не трогает, даже заскучали. А тут такое развлечение!
Мда. Кровавая бойня, это развлечение. Всё же я, наверное, никогда не пойму их до конца.
Бронзу здесь делать умели. Поэтому включаться в этот процесс мне не пришлось. Передо мной встал другой вопрос — какие пушки делать? Можно склепать пушку из колец, как делали самые первые орудия. Но меня это не устраивало в корне. Во-первых, это слишком много затрачивается времени и сил. Во-вторых, такие пушки или их называли ещё тюфяки, стреляли не далеко и куда бог послал, в белый свет как в копеечку. Меня такое не устраивало. Мне нужны были орудия стреляющие как можно дальше и как можно точнее. А иначе пороху не напасешься. К тому же клёпанные менее надёжны. Значит только одно — пушки нужно лить. В своё время как-то читал интересную вещь, как отливались пушки. Оказывается, была так называемая медленная формовка пушек и быстрая. Быстрая была разработана французами в период их Великой революции. Суть её заключалась в том, что пушки отливались в двух опоках. То есть форма, которую можно было использовать многократно. Она распадалась на две части. И был медленный способ, который использовали до этого. Я читал про способ, который использовал знаменитый русский литейщик Чохов. Всё необходимое у меня имелось, то есть сало или растительное масло. Из растительного масла имелось в наличии конопляное и льняное. Подсолнечное масла ещё не умели делать. Так же нужен был конский навоз, конский волос и глина. Всё! Я решил соединить оба метода и сделать форму из двух половинок. Я понимаю, что она всё равно будет одноразовой, но наплевать. Так быстрее. Плотники мне вырезали из стволов деревьев макеты пушек. Никаких украшений делать на стволах, в виде зверей или мифических чудовищ, которыми страдали пушечные мастера из моей реальности, я не собирался. Лишний расход металла. Ну его. После чего, перемешав глину с конским волосом и навозом стали лепить форму вокруг вырезанных из дерева макетов, хорошо обмазанных льняным маслом. Причем сразу задавая форму на две разделяющиеся половинки. Дав глине просушится, формы разъединили. После этого сформировал из деревянного стержня, на который намотали пеньку и обмазали её несколькими слоями приготовленной смесью из глины, конского навоза и волоса, шток будущего канала ствола. Сам получившийся шток отшлифовали. Ибо канал ствола должен был быть по возможности идеально гладким. После просушки они были установлены, строго по центру в формах. Конечно же, все работы велись в строжайшем секрете. Боян не собирался с кем-либо делится новым оружием. Я с ним полностью был согласен. Место, где делались пушки, было огорожено высоким забором и оцеплено дружиной. Подходить посторонним строго запрещалось. Формы установили вертикально и скрепили каждую в отдельности металлическими обручами.
