— Боян, Гуннульв. Больше не пытаться захватить терем. Мне жизни воинов дороже, чем барахло Бажена и его баб. Девок вам и так в Киеве хватит.

Я тронул коня и двинулся вперёд.

— Ты куда, княже? — Воскликнул Боян.

— Поговорю с Баженом.

— Это опасно! А если тебя стрелой достанут?

— Не достанут. — Я поднял руку. — Я один пойду. Все остальные остаются здесь.

Подъехал к терему. Видел в узких окнах-бойницах лица полян. Сидел на коне спокойно.

— Бажен! Выходи, поговорим. Обещаю, тебя не тронут.

Через некоторое время, тяжёлая дубовая, окованная медью дверь в терем отворилась и на крыльцо вышел бородатый крепыш, в хорошей броне, с мечом в руках.

— Я Бажен!

Мы глядели друг другу в глаза. Он смотрел угрюмо, я насмешливо.

— Я князь всех вятичей и радимичей Ярослав.

— Так прямо всех вятичей и радимичей?

— Так прямо всех. Просто один это уже знают, а другие пока ещё нет. Но это уже не имеет значения.

— Ты муж Мстиславы Вятской?! — Больше даже не спрашивая, а утверждая проговорил боярин.

— Он самый.

— Говорят, что ты колдун. — Я засмеялся.

— Говорят, в Царьграде кур доят!

Бажен уставился на меня недоуменно.

— Как это кур доят?

— Так говорят. Ты больше слушай, что говорят. Люди и не такое наплетут.

— Но ты запихал бесов в свои трубы.

— То не бесы и не демоны. Это пушки. Ни какого ведовства-колдовства. Тем более боги были не против.

— Боги?

— Боги, Бажен. Не веришь? Спроси кметей моих, бояр моих, нурман, волхвов. Они сами видели и Перуна, и Одина Одноглазого и Ладу, матерь богов. И даже Фрею. Эта меня убить хотела. Но ничего разобрались с ней. Это чисто семейные разборки. Муж от неё опять сбежал, а она меня в этом винит.

По мере того, как я говорил. Глаза Бажена вылезали на лоб. Обвинить меня во лжи он не рискнул. Тем более, если бы я богохульством занимался, то боги меня однозначно бы покарали.

— Ладно Бажен, сейчас не это выяснить нужно.

— А что?

— С тобой вопрос решить. Ты один пока сопротивляешься.

— А что ты мне можешь предложить, князь?

— Я? Ничего. Это ты должен будешь что-то мне предложить.

— Как это?

— Очень просто. Больше попыток захватить твой терем не будет. Его окружили со всех сторон и уйти никто из твоих не сможет. Сейчас Киев подвергнется тотальному грабежу. Я заберу отсюда всё, вплоть до гвоздя, если такие тут есть. Потом мы уйдём, а город сожжем. Соответственно сожжем и тебя. Причём твой терем запылает самый первый. И мои вои проследят, чтобы тут всё сгорело на хрен. Мне, по сути, твоё богатство не сильно то и нужно. Мы и так тут взяли столько, что не знаем как увозить будем. Понимаешь? А терять своих кметей я не хочу. Мне они дороги, каждый из них. Даже радимичи, ибо они уже мои!

— А если я откуплюсь?

— Чем? Тебе придётся отдать всё своё имущество и своих женщин, для моих воинов. Тебя устроит такое?

— Нет!

— Вот видишь. Подумай, что ты мне хочешь предложить.

Бажен стоял молчал, о чём-то думая. Мне надоело ждать.

— Вижу мы не договорились с тобой. — Я стал разворачивать коня.

— Подожди, князь. — Я оглянулся. — Я хочу видеть твою жену, княгиню Вятскую.

— Это зачем? — У меня есть, что ей сказать.

— Говори мне.

— Нет, княже. Ты рассмеёшься в ответ. Ты воин и не воспримешь серьёзно мои слова. А она воспримет. Я хочу, чтобы она пообещала, что мою семью не тронут.

— Хорошо! Но ты понимаешь, что пойдёшь безоружным и без бронным.

— Понимаю.

— Тогда выходи. Поедем в княжий терем, думаю она уже там.

— Что с Диром, князь?

— Нет его уже. Когда я его оставил, нурманы по приказу княгини ему «орла» взрезали. И с семьёй его уже разобрались. Я обещал это своей жене. Кстати, а ты замешан в убийстве её отца?

— Нет. Я воин, а не палач. Да меня и не было тогда в Киеве. Я в Новагороде был.

— Уже лучше. Поторопись. Я долго ждать не буду. И я обещаю тебе, что тебя невредимым доставят сюда обратно.

Выехал с подворья.

— Что решили, княже? — Спросил Боя.

— Хочет говорить с княгиней.

— И ты позволишь?

Я пожал плечами: — А почему бы и нет. Он настаивает. Что-то ей сообщить хочет.

— Может худа какого задумал?

— И что? Он безоружный и без бронный будет. Да и близко к Мстиславе не подойдёт. И его ещё ощупают перед этим, чтобы нож метательный не пронёс. Только нет ему смысла Мстиславе что-то плохое делать.

— Ну, смотри княже. Твоя воля.

Вскоре к нам подошёл Бажен. Был он в шубе и богатой шапке. Мстислава была уже в тереме. Как оказалось, казнь она не досмотрела и ушла. Самое интересное, что когда я зашел в большую княжью палату, она уже сидела на княжьем престоле. Конечно же, под её зад была подложена мягкая подушечка. Я усмехнулся.

— Мстиша! Я смотрю, любишь ты на этих табуретках сидеть!

— Это княжий престол, Ярослав!

— Ладно, ладно. Сиди, солнце моё. Тут такое дело. Боярин Бажен просит тебя выслушать его. Хочет тебе что-то сказать. Говорит, для тебя это важно. И соответственно получить от тебя гарантии того, что его семью не тронут.

— Гарантии его семье? Проще его нурманам отдать. Они и так из него всё вытянут.

— Не стоит, любимая. Бажен известный боярин и один из богатейших среди полян. К тому же, со слов Бояна, он хороший воин.

— Мне известно это. Но он причастен к смерти моего отца.

— Не причастен. Он в это время был в Новагороде.

— Это ничего не меняет.

— Может, всё же ты его выслушаешь?

— Хорошо, ладо мой. Пусть войдёт.

Я отступил за княжеское кресло и встал рядом, облокотившись на спинку. В палату завели Бажена.

— Встань на колени, боярин. — Проговорил Избор. Бажен опустился. Глядел на княгиню снизу вверх.

Ночь пробиралась в окна, а я лёжа в объятиях своего мужа смотрела на его безмятежное лицо. Ярослав, спал плотно ко мне прижавшись. Его дыханье щекотало макушку, а сам мужчина казался таким беззащитным. Улыбаясь во сне и изредка меня поглаживая, стискивая в кольце своих рук чуть крепче, даже во сне боялся потерять. Я не знаю когда наступил момент, всепоглощающей любви — трепетной, нежной, до боли уязвимой. Когда мы стали друг для друга незаменимы, не знаю, но это сейчас не важно! Важен один единственный момент. Как же сохранить жизнь моему любимому. Я не думала, даже не предполагала, что трусливые хузарские шакалы побегут за помощью к ромеям. Но они это сделали, и теперь весь мой род в опасности. Я не зря переживаю! Ромеи искусны и изобретательны. Взявшись за дело, они всегда доводят его до конца. Их убийцы неуловимы, как и сказал Бажен, от них не знаешь когда и где ждать удара. Тем для меня страшнее! Я видела как мой князь, отнёсся к сказанному, слишком просто, слишком легкомысленно. Полагаясь свои силы, мой муж может не доглядеть и пропусти удар в спину.

Поганые хузары! Трусливые отродья. Сжимая в бессильной злости кулачки, не знала как уберечь своего ненаглядного. Зная, что он в опасности, мне теперь на каждом шагу будут мерещиться враги. Ещё долго мучая себя различными предположениями, в конец измотала себя до предела и забылась тревожным сном.

В Киеве мы пробыли пять дней. Разграбив каждый уголок, каждую избу, собирая самые маленькие кусочки металла. В этом нам помогали войны, после небольшого показательного выступления, где Гуннульв, самолично объяснил неугомонным ропщущим воям своим и нашим, что воля князя — закон. Что все неугомонные будут посажены на колья. После чего, шепотки о том что князь их обделил, стихли. Все эти дни, я старалась не отходить от Ярослава ни на шаг. Я понимала, что он под защитой, но в глубине души знала, момент нападения неизбежен. Но я не сидела сложа руки, я поговорила с Бояном, Гуннульвом и Сигуртом, собрав трёх близких мужчин попросила их всегда быть подле Ярослава, если не вместе, так хоть по двое. Наступил момент нашего возвращения. Перебив всех причастных к убийству моего отца и забрав боярских сыновей, подожги город. Сидя какое-то время на коне, смотря на жадный огонь ненасытно пожирающий город понимала — на моей душе стало легче. Нет не настолько, что бы позволить хузарам жить, нет, но жить самой, наслаждаясь моментами проведенными вместе, заботясь о будущих детях и боярах. Объединив наконец полян, радимичей и вятичей в одну непобедимую силу. Вдохнув запах гари, пришпорила коня догоняя войско.