— Перун наш всевидящий, пред твоими очами клятву принимаю, пред тобой в ответе три воина, три мужа стоят, от предательства защити, а предавшего покарай!!!

Завершив таинство, Волх неведомым для всех образом исчез, оставив обнимающихся мужчин по центру площади. Толпа, ещё некоторое время поражённая таинством безмолвствовала, а потом разразилась криками, гомоном, редкими хлопками. В то время как люд бесновался, три побратима, шли мне на встречу.

— Что ж гости дорогие или уже не гости пора за стол!

Сопроводив мужчин, усадила на кухоньку, хлопоча над Ярославом пока служки занимались остальными.

Сидя рядом с ним, кушала и не сводила глаз с удивлённых побратимов, с каким они восторгом кушали приготовленную еду моим суженным. Как прикрывали глаза и расплывались улыбками!

Мужчины откуда не возьмись, достали наливочку, Ярослав же принес огненную воду и, поставив по центру стола, разлил всем понемногу. Это была трапеза трёх побратимов. В большом зале уже накрывали столы для пира. Запрет для нурман входить в город без оружия и брони был снят. Но те кто шел на пир сразу предупреждались, что в терем без оружия. И это было правило не только для нурман, но и для своих бояр и кметей.

Сидя за неспешной беседой, отвлеклись на вбежавшего в светлицу мальца.

— Княже, княже! — Задыхаясь и повторяя одно и тоже, мальчишка еле-еле выговорил. — Там около ворот дружина стоит. Бронислав, говорят, прибыл и войско с ним большое! Княже, что делать?

В миг схлынув красками с лица, перестала смеяться и со страхом повернулась к своему суженому, смотря в глаза. Было страшно, я же давно их созывала, вдруг сейчас Ярослав разозлится? Но он только усмехнулся:

— Прибыл, говоришь, ну что ж, сейчас и посмотрим, что он из себя представляет! Посмотрим, кто такой и как ручки свои собрался распускать на чужое. — Взглянув на меня красноречивее слов и поцеловав мне ладони, сказал.

— Сиди здесь, из терема ни ногой, желательно запрись в своей светлице и не выходи!

Растерянно хлопая глазами, смотрела на удаляющиеся спины трёх мужчин, Гуннульв и Сигурд ушли вместе с Ярославом. Слышала лишь обрывочные фразы.

— Боян, приставить … ко входу….пять…. думаю хватит…

Проводив тревожным взглядом своего Ярослава, пошла наверх, хоть через окно, но я буду видеть что творится!

Со слов Бояна, с Брониславом пришло двадцать сотен. То есть, две тысячи мечей. Это очень серьёзная заявка. Где же он столько набрал? Спросил у Бояна, тот сам в недоумении. С его слов, с Брониславом должно было прийти не более семи сотен.

— Вопрос, Боян, где он остальные десять с лишним сотен взял?

— Не знаю. Но в его дружине есть хузары, аланы и касоги.

— Хузары и аланы? Очень интересно! И ещё касоги!!! Пусть своих людей размещает за стенами. Мне они тут не нужны. А с Брониславом пусть задёт сотня.

— Нас не поймут, Ярослав!

— Наплевать. Пускать в город странную шоблу, среди которой есть заклятые враги, это было бы полной глупостью.

— Тебя смутили хузары?

— Да. И не только. Что, Бронислав стал так богат, что может нанимать столько наёмников?

— У него жена, дочь одного из князей касогов.

— Он женат?

— Да. Двое детей.

— Ладно. Но в город зайдёт только сотня. Если с касогоми понятно, то что делают в его дружине аланы? Я уже молчу про хузар. Посмотрим. Да, где Мизгирь?

Минут через пять показался будущий бомбардир войска вятичей. Пушечный маньяк.

— Мизгирь. Пушку на телеге подкати к площади. Поставь её напротив сотни Бронислава.

— Зачем?

— А затем. Если поведут себя неправильно, будем их валить на фиг.

— Стрелять что ли? — Удивленно посмотрел на меня Мизгирь. Боян и ещё пара кметей стоявших вместе с нами так же непонимающе смотрели на меня. — Княже, это ж наши вятичи. Как так?

— Насколько я знаю, часть вятичей склонились перед каганом хузар. Или я ошибаюсь?

— Да есть такие.

— Ты можешь мне твёрдо сказать, что Бронислав и его кмети не из таких?

— Да. Никто за Бронислава такого позора не знает.

— Всё течет и все меняется. Поэтому, выполняй то, что я тебе сказал. Если они честные мужи, значит, ничего не будет, а если нет… — Мизгирь кивнул мне и пошел исполнять.

Напротив ворот стояли конные сотни Бронислава. Я вышел из ворот.

— Кто из вас Бронислав? — Задал я вопрос, хотя точно знал кто. Мне его Боян показал. Да и так было понятно. Он сидел на коне самым первым в красном плаще или как здесь это называли корзно. Примерно моего возраста, даже чуть младше. Русая борода, аккуратно подстриженная. Богатый доспех. На поясе меч в богато инструктированных ножнах.

— А разве не видно? — Ответил он. — Или в Златограде меня уже забыли?

— Может и не забыли, только я тебя не знаю.

— А ты кто такой? И где сама светлая княжна Мстислава? Я явился по её зову.

— Княжна у себя в светлице. То есть там, где и положено быть добропорядочной девушке. А я Ярослав! Я отвечаю за оборону города. На это меня призвала княжна. Поэтому, свою дружину оставишь здесь, пусть разбивают лагерь в посаде или вон в поле. Сам можешь зайти с сотней, не более.

— Какой-то не ласковый приём. Сама позвала, а даже выйти, встретить меня не пожелала. Может мне развернуться и вообще уйти?

— Рискни, уйди. Тогда это будет расценено как предательство и мятеж. Что задёргался, Бронислав? Будто красна девица. — Глаза Бронислава сузились. Что, думал тут к тебе с распростёртыми объятиями прибегут, задравши подол? Обломись. Среди дружинников Бронислава пошел возмущённый гул. Я покрепче сжал рукоять карабина. Усмехнулся, глядя ему в глаза. — Зайдёшь в город так, как я сказал. А княжна встретит тебя на крыльце своего терема. Что-то не устраивает?

Он поднял руку, призывая этим жестом к спокойствию.

— Ладно. — Потом развернулся в пол оборота. — Ждан, располагайтесь в посаде, со мной пойдёт сотня Добрыни.

Я развернулся и зашел за ворота. Отошёл чуть в сторону. Через ворота въехал Бронислав. Я специально посчитал, сколько с ним будет. Попыталось зайти сто двадцать конников.

— Стоять! — крикнул я и поднял карабин, нацеливая его на первого из той двадцатки, которая должна была повернуть назад. Наши дружинники стояли растерянно. На пути Бронислава встали два десятка вооруженных нурман. — Вы, — указал на всадника напротив меня, — поворачивайте назад ко всем остальным.

— Это почему? — Ко мне двигался на коне Бронислав. — Это моя сотня!

— Ты считать не умеешь? У тебя в сотне сто двадцать.

— И что?

— Ничего. Я сказал сотня, значит сотня и ни человеком больше!

— А что в городе делают нурманы, да ещё вооружённые?

— Это не твоя забота, Бронислав. Что нужно, то и делают. Убирай лишних.

— Тогда мы все уйдём и придём утром. И я хотел бы видеть Мстиславу.

— Хочешь видеть Мстиславу, езжай вперёд. Не заставляй её ждать. Ты не князь, чтобы тебя ждала княжна. Или испугался? Что, нурманы такие страшные? — Гуннульв и Сигурд, стоявшие рядом со мной, засмеялись. Было видно, что Бронислав в бешенстве. Многие его дружинники потянули мечи из ножен. Гуннульв взялся за рукоять меча, а Сигурд перехватил древко своей секиры обоими руками. Оба викинга оскалились как волки. Я зацокал языком и покачал головой.

— Бронислав, разве ты совершишь сейчас такую глупость? Живым из вас отсюда тогда никто не уйдет. — Я, если честно, блефовал. Не был уверен, что наши дружинники влезут за меня. Нурманы влезут, а вот вятичи не уверен. Но отступать было поздно. Бронислав бросил взгляд на стены и башни, там стояли лучники, вот только луки были опущены. Но Броснилав на это не обратил внимания.

— Боян! — Обратился к воеводе Бронислав. — Что происходит?

— Бронислав, если Ярослав сказал, что сотня, значит сотня. Он в своём праве.

— Кто ему такое право дал?

— Княжна Мстислава. Он её суженный. Будущий князь.

— Что?

— Ты не ослышался, Бронислав. Впрочем, можешь сам узнать от светлой княжны. — Ответил воевода.