— Ну ты соблазнять мастерица. Бессовестная. — Лада смотрела на племянницу осуждающе. Та пожала плечами.

— Я такая рождена, матушка.

— Конечно. Поэтому и припёрлась сюда с голой сиськой?

— Ну а почему бы и нет?

— Теперь мстить ему будешь? Ведь всем кто отказал тебе в брачном ложе ты мстишь. Отказывая им в своём расположении в удаче и в надежде на победу.

Морриган усмехнулась.

— Матушка Лада. Да какая разница лишу я его своего расположения или нет. Тут же найдётся куча дурёх, которые моё расположение заменят на своё. Толку то мне? Поэтому я не буду лишать его удачи в военных делах.

— Уверена, Морриган?

— Уверена, матушка.

— Хорошо. Теперь к главному. Почему твоя воительница сейчас готова схлестнуться с Мстиславой?

— А вот это не ко мне вопрос. Моя Этна не должна была вообще сходиться с Мстиславой. Она должна была оберегать Ярослава.

— А к кому вопрос?

— Для начала к моей рыже-белобрысой родственнице. Думаешь матушка, что Фрейя просто так показала Мстиславе её мужа, сладко спящего под охраной моей Этны? Учитывай бешеный нрав княгини и её ревность?

Лада перевела вопросительный взгляд на Фрейю. Та заелозила задом.

— Отвечай?

— Я просто показала, что Ярослав жив и здоров.

Морриган захохотала.

— Серьёзно что ли? Ты дуру то не гони!

— Пошла ты!

— Ну-ка цыц! Рассказывай, с чего это ты такая добренькая стала, Фрейя? — Мать богов смотрела требовательно.

— Мне дед сказал, чтобы я показала Мстиславе, что с её мужем всё хорошо.

— Дед значит?

— Да.

— Один! — Позвала Лада — Иди сюда старый хрыч!

— Почему это я старый? Очень даже в силе! — Я увидел одноглазого.

— Зачем, Один?

— А что такое?

— Ты никогда ничего не делаешь просто так, тем более из благодарности.

— Значит делаю. — Один усмехнулся.

— Перун! — Позвала Лада.

— Что матушка? — Теперь появился седоусый.

— Зачем? Не пытайся солгать мне, сын мой!

— Поспорили с Одиным.

— На что поспорили ещё?

— Вступится за рыжую малой или нет. Ведь Мстислава жутко ревнивая. Я сказал, что вступится. Один сказал, что нет. Мало ли бабья вокруг.

— Сын мой, я же просила тебя, не лги мне!

— Я не лгу.

— Но и не всё говоришь. Что ещё?

— Ещё сделает он из рыжей наложницу или нет.

— Два негодяя! Вы с ума сошли?

— Да ладно матушка. А что такого?

— Вы подумали чем поединок может закончится?

— Либо Этна убьёт Мстиславу, либо Мстислава рыжую. Нам без разницы. Наследник уже есть. А так даже интересно. Я ставку на Мстиславу сделал, один к пяти, а Один — на рыжую.

— Один к семи! — Подтвердил одноглазый.

— Наследник?! — воскликнула Лада. — Она ему троих детей должна родить!

Один пожал могучими плечами.

— Другая родит, это уже не принципиально. Вон Киру возьмёт на своё ложе или Хильду. Даже Айсбёрг могу отдать ему.

— А мужа куда деть у той же Айсбёрг?

— В Вальгаллу его отправлю. Он хороший мечник и славный воин. Ему найдётся место за моим столом.

— Как всё просто! Ты своими распоряжайся, а в мой огород не лезь.

— Ничего, что я тут стою уши развесил? — Достали меня эти хреновы небожители.

— А ты заткни их. — Засмеялся Перун.

— Очень смешно! Мстислава моя жена! Этна моя воспитанница. Вы охренели?

— Не борзей, малой!

— Я не борзею. Фрейя, это ты так отплатила мне, злом на добро?

— Я не хотела, Ярослав! Я думала, что наоборот добро делаю.

— Думала она… Матушка Лада!

— Что, Ярослав?

— А можно всё это прекратить? — Я указал на свою жену и на Этну.

— К сожалению уже нельзя. Бой должен свершиться. Это же суд богов!

— И что делать мне?

Лада посмотрела на обеих женщин застывших друг против друга.

— Я думаю, что всё будет хорошо. Мстислава сделает всё правильно. — Мать богов ухмыльнулась, поглядев на Одина и Перуна.

— Лада?! Ты что задумала? — Встревожено спросил Один.

— Матушка, бой наша прерогатива. Невместно женщинам вмешиваться.

— Была ваша прерогатива. Если бы здесь были мужчины, то да. Но оба поединщика женщины. Так что извините. Всё, бой начат.

Лада хлопнула в ладоши и боги исчезли или стали невидимы. Время побежало как обычно. Люди обрели способность двигаться.

«Мать их всех, долбанных богов!»

Пятнадцать лет спустя…

Мы подходили к Босфору. Ромеи уже знали о нас. На нашем пути не наблюдалось торговцев, рыбаков и вообще чего-то водоплавающего. Чёрное море словно вымерло. Только на траверзе виднелись боевые суда империи. Они сопровождали нас. Ясен перец, что связываться с нами, даже боевой флот Византии не горел желанием. Но мы шли грабить не ромеев. О чём я предупредил через Матвея Константинопольского императора. Нам нужен был проход через Босфор и Дарданеллы. Со мной шло три каравеллы, нами построенных, четыре карраки, так же нашей постройки и четыре когга. Плюс пятнадцать дракаров викингов. Здесь были не только норвежцы, но и даны, и шведы. На каравеллах и карраках стояли орудия. Из числа норманнских дракаров, три корабля пришло от Рагнара Лодброка по прозвищу «кожаные штаны». Их привёл его средний сын. Причём что самое интересное, файл памяти мне выдал информацию, что Рагнара должны были семь лет назад казнить англосаксы, к которым он попал в плен и по приказу короля северной Англии Нортумбрии Элы Второго его сбросили в яму с ядовитыми змеями, где он умер мучительной смертью. Но здесь он был жив. А почему? А потому, что он не пошёл походом в Англию, а двинулся к нам. Рагнар рассчитывал захватить у нас невиданные богатства, о которых постоянно твердили все кому не лень. Ну всё правильно, мы многое делали из того, что больше нигде не производилось. Стекло и стеклянная посуда, невероятной для тех времён прозрачности. Зеркала, до которых дельцам с острова Мурано было как до Пекина раком. Так же производили изделия из хрусталя. Он стоил особо дорого. Тем более мы много его не производили, чтобы не сбивать цену. Дражко вцепился в это так, что оторвать его от такого производства невозможно было даже танком. Мало того, из него получился просто отличный контрразведчик. Дражко выявлял шпионов только шуба заворачивалась. Ведь все эти лазутчики в первую очередь пытались украсть секреты производства уникальных вещей. Боярин дураком явно не был и терять монополию не собирался. Его служба безопасности работала как часы, постоянно вылавливая любителей чужих секретов. Он покрыл практически всю территорию княжества целой сетью своих агентов. Наказывал как чужих, так и своих, купившихся на посулы и золото очень жестоко. Причём публично. Мало того, меня достал в конец, причём вместе с Бояном и Избором. Туда не ходи, сюда не ходи, тати заморские, да подсыли злые могут напасть. Не дай боги что с тобой случиться, кто нас уму-разуму учить будет и разные ништяки подкидывать, которые можно подороже загнать разным лохам ушастым или которыми можно больше народа накрошить в бою? И самое главное как матушке царице в глаза смотреть будут? На кол или под топор палача ни кому не охота. Рагнар огрёб от нас по самое не могу. Сам попал в плен. Судьбу не обманешь. Вот только я его кидать в яму со змеями не стал. Мы неплохо с ним попьянствовали. Особо ему понравились мои высокоградусные настойки. С удовольствием хрустел солеными огурцами. Объедался пельменями и позами. В итоге он назвал меня братом. Я отпустил его домой и всех попавших в плен его викингов. На прощание вручил ему полный пластинчатый стальной доспех и стальной меч. Датский отморозок проникся. Мстислава передала ему диадему из золота, украшенную бриллиантами и жемчугом для его жены Лагерты.

Да-да, Мстислава была уже не княгиня, а царица. Коронация произошла пять лет назад. Погрузился в воспоминания пятилетней давности… За полгода до коронации, как-то лежали с Мстиславой в постели. Она странно на меня смотрела, гладила, целовала, хотя только что у нас была близость.