Глава тринадцатая

— Без амнистии я не подпишусь на эту хрень, — пробурчал Артишок, исподлобья поглядывая на Галантини, его помощника Дабкинса, сидевшего за рядом за столом, и на брата Симона. Монах расположился чуть в сторонке, отставив стул подальше, словно намекал, что не имеет к администрации никакого отношения. Он пока не проронил ни слова, но слушал внимательно все перипетии переговоров.

— Действительно, хотелось бы услышать от монаха другую версию, — усмехнулся Канадец. — Нам обещали снятие срока и освобождение, а на деле выходит, что придется рисковать шкурой ради Ордена и секторального правительства. А в награду — всего лишь снижение срока на два-три года?

— У нас не было никаких договоренностей с Тюремным Департаментом, — отрезал Галантини, покручивая в руках сигару. Он глядел на нее, прицениваясь, закурить или отложить на более благоприятный момент. Происходящее не нравилось Директору. Нервничает.

— Но откуда же тогда разговоры про амнистию? — решил ввязаться я в этот спор. — Господин монах утверждает одно, а вы лепите про другое. Кто прав?

Снова начались переглядывания. Здесь что-то нечистое. Я подозреваю, что Орден Избранных все-таки договорился с властями и сильно хочет приступить к поискам Оазиса. А вот некоторые индивиды вроде Галантини пытаются выгадать из ситуации свои интересы. Увы, мне не дано об этом знать. Одна мысль вертится в голове: Директор попытается удержать при себе опытных копателей и выдоить досуха все «заповедники» в округе. По слухам, на юг от Гранд-Каньона есть еще один городок, но туда просто так не сунуться. Рассадник морфов. Получается, богатая шкатулка лежит на виду у всех, но взять ее практически нереально. Не туда ли намыливается запустить свою руку Галантини?

— В таких делах есть исключения, — важно заметил Дабкинс, вытягивая худую и морщинистую шею. Вредный мужик. Наверное, язвенные колики замучили, вот и срывается по каждому поводу. И охрану извел проверками, и заключенных старается в черном теле держать.

— Какие исключения, мистер Дабкинс? — вежливо попросил я. Не хватало, чтобы в карцер угодить за «непочтительность». — Меня арестовали в Мемфисе непонятно за что. Шериф Хартинг упек меня в «адскую Мэри» без суда и следствия. Якобы, он имеет право на месте вершить правосудие. И до сих пор я не видел исполнительный лист! Где он, кстати?

— Застрял в Вашингтоне, наверное, — почесал переносицу Галантини. Он все же решил закурить. Дым сигары защекотал ноздри.

— Тогда я, получается, нахожусь здесь только по косвенному обвинению? — вкрадчиво спросил я. — Успел даже рискнуть своей жизнью, привезя вам из «заповедника» артефактов на пять миллионов талеров. И такое упорство в снятии судимости? Да какой судимости? Облыжного обвинения!

Артишок от удивления присвистнул, услышав озвученную цифру. Даже Канадец впечатлился. Да, я немного приукрасил стоимость барахла. На сотню-две тысячи, но и этого хватило, чтобы Галантини в пляс пустился. Однако сейчас он слегка побагровел и едва не подавился дымом. Не нравится? А вот парням нужно знать, за что шкурой рискуем.

— Если я вас отпущу, то кто будет руководить группой копателей? — вопрос Галантини выглядел каким-то жалким. — Есть кандидатуры на ваши места?

— Да человека три-четыре можно испробовать, — хмыкнул Артишок. — Из моей группы Лысый и Аллигатор, у Канадца, вон, Бурито может. Парни резкие, шустрые. Не пропадут.

— Господа, я хотел бы свое слово сказать, — нарушил молчание монах. — Здесь возникло недопонимание между разнородными структурами. Проясню ситуацию, чтобы потом на меня не вешали всех собак, или, того хуже, не прирезали ночью…

Ага, такого прирежешь. С глазом на затылке!

— Орден Избранных — независимая организация со своими филиалами во всех секторах. Мы не подчиняемся властям, у нас есть право на выкуп земель, чем мы и пользуемся (в разумных пределах, конечно), право карать преступников без сдачи их правосудию. Полгода назад Иерархи вышли с предложением начать поиски земель, сохранивших цивилизационный уклад жизни после «гнева господня». Первым таким вариантом стал Оазис. Слишком много о нем говорят, но никто еще толком не сказал, где находится искомое место. Интерес очень большой, как с нашей стороны, так и со стороны правительств Европы, Америки и Азиатского сектора. Единственная проблема — нет возможности организовать целенаправленный поиск с привлечением техники, людей, финансов.

— Почему? — Дабкинс захлопал куцыми ресницами.

— Говорю же — никто не знает, в каком месте этот чертов Оазис, — впервые проявил эмоции монах. — Поэтому Орден пошел на рискованный шаг. Четыре добровольца разошлись по четырем сторонам света с полномочиями, данными Иерархами и властями секторов.

— Всего четверо? — судя по удивленному возгласу, Галантини был потрясен не меньше нашего.

— Всего четверо. Боевые маги высшего ранга. Вот поэтому я и здесь. Моя дорога лежит на запад, — скромно ответил брат Симон. — Рекомендации Ордена и властей я уже предъявил мистеру Галантини, и там как раз прописаны все пункты. В частности, речь шла о привлечении заключенных к миссии и желательной амнистии этих людей с полной реабилитацией. Но у мистера Галантини нет предписаний от Тюремного Департамента, потому что они независимы от властей. Здесь вся загвоздка. А Директор, игнорируя предложение Ордена, рискует навлечь гнев высоких господ.

Галантини энергично кивнул, словно подтверждая сказанное.

— Побудьте на моем месте — и не так завертитесь!

— И кому верить? — Канадец сложил руки на груди. — Я, например, готов идти с братом Симоном в дикие земли. Хрен ли там чего бояться? Но я должен знать, зачем рискую жизнью. Меня обвинили в убийстве любимой женщины, хотя доказательства были шиты белыми нитками. Артишок попал на каторгу по обвинению в ограблении кланового банка семьи Салливан. А все знают: чтобы взять банк Салливан — нужна армия с бронетехникой.

— Подстава, — кивнул Артишок. — Обычная ублюдочная подстава. Я же был управляющим в главном офисе, и ко мне не раз подходили с предложением перевести крупные суммы денег в сомнительные конторы. Причем, хозяева об этом не должны были знать.

— Своя мафия, — лениво кинул Канадец. Видно, об этой истории он был наслышан. — Алекс Волкофф вообще не должен был здесь находиться до получения исполнительного листа. Шериф Хартинг — та еще тварь. Многих ребят упек в Гранд-Каньон. Но то, о чем рассказал Алекс, в башке не укладывается. Значит, поймал за какой-то проступок и самолично засадил за решетку. Беспредел!

— Не проступок, а разграбление «заповедников», — буркнул Дабкинс. Директор благоразумно молчал.

— Не доказано, — быстро ответил я. — Все обвинения строятся на домыслах и слухах. Якобы я откуда-то стырил ценные артефакты и в обход Оценочного Бюро продавал подпольным коллекционерам. Пришлось доказывать пулей и ногами свою правоту.

— Но ведь убивали? — наставил на меня палец Дабкинс.

— Не доказано, — снова отрицательно качаю головой. — Если бы шериф Хартинг немного дружил с законом — меня здесь не было бы.

— Так что предлагаете — отпустить вас? — с ухмылкой спросил Галантини. — Брат Симон правильно сказал: я неподотчетен центральной власти, но все равно буду иметь проблемы, если не соглашусь на некие условия, исходящие от Ордена и правительства. Я согласен отпустить вас троих вместе с монахом, но при условии, что вы вернетесь обратно в контрольных браслетах в Гранд-Каньон.

Канадец и Артишок тоже заухмылялись. Для них все было ясно, а вот я заподозрил, что Директор еще не все сказал. Галантини окутался дымом.

— Надеюсь, что к тому времени надлежащие документы и все договоры между различными структурами будут подписаны. Тогда я самолично вручу бланки с амнистией господам Волкофф, Экройду и Лехнеру.

Артишок — немец, что ли? То-то физиономия у него такая… сурово-северная, с волевым подбородком. Я бывал в Берлине, видел немцев воочию. Пусть сейчас истинных арийский бестий на земном шаре стало не так много, но Артишок наглядно показывает, что не все потеряно для его нации. Хотя, какие сейчас нации? Сплошные конгломераты, спаянные по экономическим и дружественным принципам.