— Угу, — ответил я сквозь зубы, ощущая знакомое потряхивание от переизбытка адреналина, насыщающего кровь.

— Так пошли? — пихнул меня плечом Канадец, словно рядом с ним стоит закадычный друг.

Лестничный марш со второго на первый этаж мы преодолели без проблем; пыхтение и рычание мутантов, недовольных распределением остатков пищи, заставляло скручиваться от страха кишки. Выставив перед собой револьвер, я осторожно, высоко поднимая ноги, чтобы не запнуться, двинулся вперед. Плотной тенью рядом со мной шел Канадец, аналогичным образом перехватив рукоять своего оружия. У него был "Питон". Моя "Мамба" по отдаче гораздо сильнее, а, значит — и цель должна быть приличной. Но кто их разберет, кто альфа в группе? В любом случае мы распределились: я бью левого, а босс — правого мутанта.

Появление новых лиц твари встретили недоуменным рыком. Я еще ни разу в жизни не стоял перед человекоподобной башней в два метра так близко. Да еще в темноте. Нет, вру. Нам сильно повезло! Луна, пусть и не полная, как раз вышла на середину неба и услужливо осветила мертвый город. И твари, подсвеченные бледным отражением серебряного света, оказались перед нами как черные фигуры, вырезанные и наклеенные на белую бумагу.

Баданг! Баданг!

Наши револьверы изрыгнули порцию свинца. "Мамба" дернулась в руках, выпуская вторую серию выстрелов. Башка левого — моего — мутанта взорвалась черным выплеском и забрызгала стоящего позади него третьего персонажа. Канадец, не теряя ни секунды, сделал два выстрела в голову и трижды — в корпус соседа, перенес ствол на последнюю тварь.

Не думал, что неповоротливая с виду антропоморфная скотина так лихо сиганет в окно, получив сигнал в свой тупой и крохотный мозг об опасности. Только задние конечности мелькнули, стоптанные и морщинистые. Грохнувшись всеми костями на землю, она вскочила и рванула куда-то в сторону тоннеля.

— Ушел! — досадливо произнес Канадец, производя контрольный выстрел в едва дергающуюся тушу своего мутанта.

По глазам нестерпимо ударил яркий свет, и черные глубокие тени накренившихся зданий понеслись друг на друга. Визг твари завершил этот дивертисмент. Еще раз полыхнуло бело-голубым солнцем и темнота снова накинулась на город. Я нахмурился. Глаза ничего не различали, только бесконечное мельтешение мошек по сетчатке и белесые пятна.

— Это что еще за хрень? Где-то я уже видел…

— Эй, господа! — окликнули нас снизу. — Вы живы?

— Брат Симон! — весело отозвался Канадец, протирая глаза. — Нельзя же так! Хотя бы предупредили, что будете сварочные работы проводить!

— Хвала небесам! Успел! — голос монаха тоже наполнился жизнерадостными нотками. — К вам можно подняться?

— Да конечно же! Милости просим! Только зажгите небольшой огонек, как вы умеете! Право слово, здесь темно, как в заднице ублюдочного морфа!

Что ни говори, а магом быть иногда очень полезно!

Глава двенадцатая

Канадец с интересом посматривал на мои манипуляции, бесстрашно дымя сигаретой. А кого бояться? На пару-тройку километров в окружности мы выбили всех претендентов, и теперь можно собирать профит.

Чем выше мы поднимались вверх по перекосившимся лестницам башни, тем сильнее разгоралась надежда. Пятый этаж принес нам открытие целого зала, уставленного вычислительной техникой, как она значилась в каталогах «Археологического вестника», выпускаемого в Берлине — столице европейского сектора. Каталог составляли умнейшие люди, буквально по крохам воссоздав большинство технологических названий умершей цивилизации. Так что про компьютеры я знал.

Печально, что практически все было испорчено климатическими факторами. На полу — метровый слой песка. Он везде: на крышках столов, на ржавой аппаратуре, на рассыпающейся в хлам мебели, в каждой щели, куда может проскочить маленькая песчинка. Мониторы большей частью разбиты, с укором глядят на нас трещинами экранов и зияющими дырами.

— Что будем делать? — поинтересовался Канадец. — Вчетвером мы все это богатство не унесем на поверхность. Тут работы на неделю.

— Ничего сложного, — ответил я, методично снимая покровы песка с корпусов различной формы. — Ничего лишнего брать не будем, только по одному образцу. Остальное распотрошим. Здесь внутренностей на несколько миллионов талеров и марок.

— Так много? — запыхтел Бурито, уже отошедший от беспокойной ночи.

— Зачем Алексу врать? — у монаха на лице любопытство, не более того. Если ему жутко интересно, он не показывает, какие чувства его обуревают. Прикоснуться к тому, что несколько сотен лет назад еще работало, помнило тепло рук, отзывалось на их прикосновение колонками цифр и букв, дорогого стоило. — Электроника и ее компоненты ценятся в американском и европейском секторах. Не знаю, как в других местах, но на этом богатстве можно заслужить хорошую амнистию.

— Бурито, хватит зевать, — окликнул я мексиканца. — Бери нож и аккуратно вскрывай крышки. Смотри, не повреди внутренности. Вот этот, который я поставил с краю — не трогай. Возьмем с собой.

— А что вытаскивать?

— Плоские пластинки, провода, коробочки, — на примитивном уровне объяснил я. — Все, что внутри — наше. Рассыплется — ничего страшного. У нас ровно двадцать две попытки.

Два ряда столов, поставленных вплотную друг к другу, мониторы и коробки стационарных приборов, под одиннадцать с каждой стороны.

— Пойдем выше? — Канадец отщелкнул окурок в сторону. — Если здесь такая щедрость — что еще найдем?

— Подожди, я проинструктирую Бурито, чтобы он дров не наломал, — предупредил я и самолично показал, как снимать боковые крышки и вытаскивать мертвое железо, часть которого при соприкосновении с моей рукой просто рассыпалось в ржавую труху. Печально, но кое-что насобирать можно. Парень кивал головой, слушая объяснения, а потом прогнал нас, уверив, что все сделает как надо. А я думаю, он просто боится лезть выше. В башне ощущается крен в несколько градусов. Ага, падать меньше придется, если останется здесь! Наивный человек!

— Ты не увлекайся, — на прощание сказал Канадец, — по сторонам посматривай. В любого, кто сюда сунется — стреляй без раздумий.

С каждым следующим этажом во мне крепла уверенность, что более-менее стоящее оборудование вывезли еще до окончательной гибели города. Видно, катастрофические последствия сползания в земной провал ощущались не так быстро. Медицинскую технику спасали из разрушающейся башни довольно своеобразно. Часть вывезли, остальное бросили. Например, я опознал вакуумные загрузчики, таблеточные прессы и детекторы металла, почему-то оказавшиеся в одной куче в дальнем углу большой лаборатории. Наверное, хотели забрать, да что-то помешало. Но даже наличие такого оборудования уже повышало наши шансы на солидное снижение срока.

Чуть дальше шла технологическая линия фасовки порошков и капсул, тоже наполовину разграбленная. Транспортные ленты, мелкие механизмы, эксцентрики, роторы — все заберем, ничего не оставим. Пусть съеденное ржой, но еще достаточно крепкое, чтобы успеть скопировать и изучить.

— Алекс, да мы в жизни столько не утащим на себе, — снова запел Канадец восхищенным голосом. Даже снова закурил.

— Не проблема, — ответил монах. — Мы заберем с собой то, что сможем унести. Сюда надо много людей. Можно спускать вниз на веревках и относить к ближнему провалу. Тут всего несколько сот метров. Поднимаем с помощью лебедок на поверхность, грузим на машину.

— Это очевидно, — согласился Канадец, — но ведь придется ехать в объезд несколько километров на виду сектантов. Где гарантия, что нам дадут прорваться к дальнему провалу?

— Думаю, это уже будет проблема Галантини, — усмехнулся Симон. — Вы нашли неплохую пещеру с золотом, парни. Думаю, Директор согласится на мои требования.

Я переглянулся с паханом. Монах заметил наши перемигивания и ожидаемо спросил: