— Итак, господа, вы удовлетворены? — Галантини с видом фокусника, выдернувшего из шляпы кролика, посмотрел на нас, ожидая ответа.

Такой вариант оказался лучше, чем бесконечные недомолвки. Кто знает, какой путь нам предстоит? Вернемся ли живыми? И когда?

— И сколько времени мы потратим на всю экспедицию? — Канадец, судя по всему, принял решение.

— Полагаю, не меньше года, — ответил монах. — Как бы не пришлось корректировать маршрут, чтобы избежать опасных стычек с хозяевами клановых земель. Живущие там бароны весьма щепетильны в вопросах защиты своих территорий.

— Надеюсь, не пешком пойдем? — проворчал Артишок, сообразив, что данный вариант дает массу условных возможностей. Все-таки, это свобода передвижения, отсутствие контроля со стороны властей, свобода распоряжаться собственной судьбой. А оно многого стоит.

— Использование автотранспорта в нашем случае нецелесообразно, — монах встал и прошелся по узкому пеналу комнаты, и рукоятка меча покачивалась в такт его движениям. — Нужно будет постоянно искать горючее, что в условиях продвижения по клановым землям становится проблемным. Да у нас просто отберут машину. Купим лошадей.

— Думаешь, им не нужно топливо? — хмыкнул Канадец, имея в виду корм для животных. — На одной траве далеко не уедем. Нужно зерно. А это большие расходы.

— Деньги есть, — спокойно ответил монах. — А по пути определимся с обменным курсом, или что там важнее всего: золото, серебро или драгоценные камни.

— Даже так? — Галантини заинтересованно посмотрел на брата Симона. — А кто спонсирует экспедицию? Только Орден?

— Не только он, — спокойно выдержал взгляд Директора монах. — Давайте не заострять внимание на деньгах. Сейчас это не самое главное. Где можно купить подходящих лошадей, зерно, продукты на первое время?

— Можно спросить братьев Кросби, — подсказал помощник Директора. — У них большая ферма к востоку от Гранд-Каньона. — Думаю, охотно продадут вам трех лошадей вместе с парой мешков зерна.

— Хорошо, — монах остановился за нашими спинами и оттуда продолжал вещать. — Еще нам нужно оружие. В городе есть оружейная лавка?

— Даже две, — кивнул Галантини. — Неужели Орден спонсирует и покупку оружия?

— Я же не могу все время защищать своих людей магическим мечом? — усмехнулся монах. — Полагаю, завтра вы сможете освободить всех троих из-под стражи? Нам нужно готовиться к походу. Время уходит. Скоро начнутся затяжные дожди. Как-то не хочется оказаться в безлюдных местах и без крыши над головой.

— Вы заботитесь об этих преступниках больше, чем они заслужили, — мрачно заметил Дабкинс. — Не кажется ли вам, брат Симон, что рановато отпускать каторжников на вольные хлеба?

— Завтра в вашем присутствии я надену блокирующие браслеты на руку каждого из них, — рука монаха неожиданно легла на мое плечо. — И с этого момента они не смогут снять его без моего вмешательства. Любая попытка приведет к гибели носителя. Как видите — я не идут против правосудия, но даю людям шанс исправиться.

— Если вы погибнете — не будем исключать и такой вариант — Галантини резко вдавил в столешницу сигару, гася ее, — кто даст гарантию, что наши каторжники не разбегутся в разные стороны? Жить можно и с браслетом на руках. Где потом искать беглецов? А вдруг вас посетит человеколюбие, и вы просто освободите парней от оков? Никто же не будет знать, что там происходит на самом деле? Ведь так?

— Разумный вопрос, — кивнул монах. — Браслеты — это не только запирающий артефакт. Он контролирует человека, его поступки и слова. Каким образом? Можно сегодня провести инициацию Слова. Каждый из этих людей произнесет нужную фразу, которая прочно сядет в подкорке мозга, и я гарантирую, что никаких побегов не будет. Они сами придут в Гранд-Каньон, где вы с помощью своих магов-помощников снимите браслеты. Как это произойдет? Вы даже не представляете! Артефакт умеет убеждать!

Магия — зло. А монах — та еще сволочь. Вроде играет на нашей стороне, но дает понять, что правосудие само должно оценить степень вины. Получается, мы в любом случае привязаны к вонючей Гранд-Могиле.

— Тогда нам лучше сдохнуть в дороге, — мрачно произнес Артишок.

— Я того же мнения, — ухмыльнулся Галантини. — Или уже передумал, парень?

— Артишок никогда не боялся магии, — лицо Вальтера Лехнера скривилось от злости. — Цепляйте браслеты, впихивайте в мозги всякие установки — это все лучше, чем на ваши рожи смотреть.

— Откровенно, — хмыкнул Галантини и поднялся.

Следом за ним, чуть ли не роняя стул, вскочил Дабкинс. Они оба направились к двери, но в последний момент Директор остановился, отчего помощник едва не врезался ему в спину.

— После ужина всех троих привести в административный блок. Лично буду присутствовать на установке блокиратора и мозгового кода.

— Лучше всего это делать на голодный желудок, — возразил монах. — Не всякий выдержит процедуру. Парни, конечно, крепкие, но я бы не стал рисковать.

— Тогда — через час, — кулак Галантини грохнул об дверь. Загремел засов, надзиратель поспешно распахнул створку, выпуская начальника наружу. Тут же нарисовались сопровождающие охранники нашего блока. — Дабкинс, лично проследишь за исполнением приказа.

— Да, господин Директор, — кивнул помощник и зло посмотрел в нашу сторону.

Когда тебе сообщают, что предстоит операция на головном мозге, ты стараешься как-то отвлечься, утешая себя возможностью надышаться наркозом и проспать долго-долго, чтобы только не чувствовать гадкое ощущение вмешательства стальных инструментов, игл и щупов в студенистую массу. Установку «мозгового кода», как выразился наш Директор, проводили без всякого наркоза, но и трепанация черепа не понадобилась. Зато спектр ощущений — невероятный. В том смысле, что хотелось сломать руки монаху и жестоко надругаться над ним, как он сейчас пробовал измывался над каждым из нас.

Артишока «блокировали» первым. Пока ему проводили манипуляции в отдельной комнате административного блока, я с Канадцем под присмотром четверки охранников смирно ожидали своей очереди в коридоре, окрашенном в светло-зеленый приятный цвет. Как-никак, здесь работали вольнонаемные женщины, и постоянно находиться в казенном помещении, унылом до безобразия, они не хотели. Отчего на стенах появились неуставные горшки с цветами, на окнах — занавески. Сразу чувствуется умиротворение. Откинувшись к стене, я подремывал, ожидая своей очереди.

Артишока вывел под руку один из охранников. Мы внимательно посмотрели на своего товарища, с облегчением выдохнув. С уголков его губ не скатывалась слюна, рот не кривится в дурацкой усмешке, тело не обвисло, штаны сухие. Глаза, правда, расфокусированы, не держат одну точку дольше двух секунд.

— Аккуратнее, животное, — предупредил Канадец, когда Артишока бесцеремонно кинули на лавку рядом с ним. — Не видишь, человеку покой нужен. А ты швыряешь его.

— Поговори мне, мразь! — замахнулся дубинкой сопровождающий, но бить не стал. — Кто тут Волкофф? Давай, топай за мной!

Комната, в которой ожидал меня монах Симон, имела всего одно зарешеченное окошко. Из мебели — один табурет посредине, в дальнем углу — стол и пара кресел. Видно, убрали из-за магических процедур во избежание получения травм. На стенах висят плакаты, должностные инструкции, вырезки из журналов с полуголыми красотками. Человеческая природа не меняется даже после апокалипсиса. Хочется красоты и доступности.

Брат Симон разминал руки, стоя у окна. Мне стало интересно. С его пальцев стекали полупрозрачные капли непонятной субстанции, но вместо того, чтобы падать на пол и образовать вполне осязаемую лужицу, исчезали в воздухе, не долетая даже до ботинок монаха.

— Присаживайся, — с едва видимой ноткой усталости в голосе сказал Симон и кивнул на табурет.

Охранник отпустил мое плечо, а сам остался стоят возле двери, скрестив руки на груди. Хреново, конечно. Вдруг у святоши есть какое-то сообщение для меня, и теперь просто так не поговоришь.