Я развернулась, оказавшись лицом к лицу с чудовищем. Что-то из внутренних переживаний, наверное, отразилось в глазах или как-то по другому выдало себя. Зверушка гарпий долго заглядывала в моё лицо, а когда высмотрела нечто интересное, клыкасто ухмыльнулась. Настолько жутко, отвратительно и противоестественно, если вспомнить кем она была до того, как ей вкололи первую дозу сыворотки. Под воздействием крови гарпий они все быстро менялись. И животные, и, как теперь оказалось, люди. Все остальные погибают, когда в кровь попадает малейшая капелька содержащая проклятую кровь.

— Я бы не хотела убивать тебя. И если бы не была под воздействием этой отвратительной жижи, от одного твоего вида уже уносила ноги. Но то, что я буду делать сейчас, — необходимость. Возможно после того, как я перебью вас всех, смогу выбраться отсюда. Да, конечно, я уже буду не такой как раньше, но это не имеет особого значения. Люди ко всему привыкают. И к моей внешности тоже привыкнут. По крайней мере, надеюсь на это.

— Зачем ты мне это говоришь?! — выкрикнула ей в лицо и толкнула в грудь, чтобы хоть как-то увеличить расстояние. По спине уже катились крупные капли пота от не присущего мне страха.

— Удивительно, я уже не могу поговорить… Ну да, звери не говорят. Спасибо, что открыла мне глаза на это. Большое спасибо, за напоминание, что я должна быть бессловесной тварюшкой, выполняющей команды своих хозяев, — прорычала, снова продвинувшись практически вплотную.

Резкое движение рукой.

Я почти задыхаюсь от боли, когда замечаю в её руках нечто ярко-красное, неравномерно пульсирующее…

— Говорят, сердце змеи после смерти продолжает биться пока не зайдет солнце… — сквозь шум донесся до меня голос зверя. — Интересно, а как долго будешь жить без него ты?

Судорожно протянула руку к груди и с ужасом нащупала края рванной раны и пустоту. Снова посмотрела на орган в её ладони.

Она ждала долго, потолок уже на три четверти был затянут темнотой. Ничего не происходило, только мне с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Уже прислонилась спиной к стене, чтобы оставаться на ногах.

Ещё через некоторое время она начала терять терпение.

— Мы ускорим процесс, — деловито проговорила. — Проверим ты умрёшь сразу после того, как я раздавлю сердце или ещё помучаешься. Некоторые её долго страдают. Гаргиппии это понравилось бы.

Она сжала ладонь, в стороны хлынула кровь. Грудную клетку там, где должно было быть сердце, сдавило. Дыхание резко прервалось. Последнее, что я увидела, было сердце в руке твари, которая вгрызлась в него, словно голодный зверь.

***

Я пребывала в странном оцепенении. Не могла сдвинуться с места.

С того самого момента как пришла в себя. А это произошло минут двадцать назад.

Передо мной был потолок, сейчас это было единственным, что я видела, полностью затянутый темнотой. Но в помещении было светло, если так можно сказать о тусклом свете свечи, стоящей на столе. Свечи… Свеча! Кто-то её зажег!..

Я напряглась, пытаясь сесть, но эта попытка ни к чему не привела. Наверное, благодаря ей все же смогла уловить чужое присутствие.

Послышались неторопливый шаги и в поле зрения появился Таурус. Кого не ожидала увидеть в этой комнате подле меня, так это его. Кого угодно, даже оборотня, которого недавно попыталась сожрать, но только никого-нибудь из гарпий.

Он осмотрел меня внимательным взглядом и только тогда соизволил произнести:

— Не пытайся двигаться ещё как минимум час. Навредишь себе, уничтожить нас, — коротко и ясно о том, что от меня что-то может зависить. Намек на то, что зверушка должна быть в целости и сохранности. Он устало вздохнул, что заставило меня более пристально приглядеться к нему. Осмотр меня крайне порадовал. Я-таки смогла их довести. Если при первой встрече в общем зале чёрный костюм был новенький, как с иголочки, и идеально выглаженый, то тот, который был на нем сейчас представлял собой жалкое зрелище. Тёмные круги под глазами. Осунувшееся лицо. Растрепанные, стоящие дыбом волосы. На миг стало жалко его, вплоть до следующих слов: — твоя гарпия-медиум погибла, теперь за передвижением во время последующих заданий буду следить я. Ты доставила нам много проблем. Вот это, — он продемонстрировал мне какую-то маленькую продолговатую штуковину, а потом прицепил её к ремню: — всегда должно находиться с тобой. Только попробуй снять и оставить где-нибудь. А это позволит тебе слушать мои указания, — произнёс он, показывая небольшой беспроводной наушник и вкладывая его мне в ухо.

Я непроизвольно дернулась от его прикосновения. Или попыталась дернуться. Тело так и продолжало неподвижно лежать на месте. Не сократилась ни одна мышца, не дрогнул ни один нерв.

В мыслях мелькнуло что-то про ловушку и сознание затопила паника. Вот тогда смогла все-таки дернуться в историческом припадке. Ладони приподнялись над покрывалом и снова грузно ухнули вниз, словно налитые свинцом.

— Не дергайся, — прошипел гарпий, нависая надо мной и силой придавливая руки к ворсистой поверхности. Повторил напоминая: — навредишь себе, уничтожить нас. Гаргиппия не терпит предательство. А твоя смерть, или ещё что-то, с её точки зрения будет предательством. Тебе придётся завершить начатое. Нравится тебе это или нет. В любом случае сыворотка сделает своё дело.

Он отпустил меня и отошёл в сторону.

— До следующего задания осталось два часа, — посмотрел на наручные часы, перевёл взгляд на меня: — через час действие нейтрализатора прекратится. Тогда и сможешь двигаться. Я вернусь непосредственно перед объявлением следующей жертвы…

Он замолчал, повернулся туда, где должна быть дверь и скрылся из виду. Из коридора послышались приглушенные голоса. Расслышать что-либо не получалось. Поэтому я не очень-то и огорчилась, когда дверь захлопнулась.

Думать о том, как воспользоваться свалившейся на меня неподвижностью, не пришлось. Сознание под воздействием некого нейтрализатора, о котором говорил гарпий, ускользнуло в сон.

Пробуждение накатило волнами тошнотворной боли, разливающейся по всему телу.

Лицо горело, словно я ранее опустила его очень близко к костру или прижималась щеками к печке.

Перевернулась на бок, прижала к щекам холодные ладони, пытаясь хоть так остудить. Снова неподвижно замерла, смотря в одну точку. Осознание случившегося все никак не могло уместиться в пустующей голове.

Я пошевелилась!

Неужели прошёл час? Перевернулась на спину, посмотрела на потолок. Нет, меньше.

Странно, когда я начала ориентироваться во времени по этому потолку?

Силой заставила тело сесть, подавляя готовый вырваться болезненный вопль. Осмотрела помещение. Обстановка та же самая, как в предыдущий раз, полностью копирующая мою комнату. На столе снова стояла прикрытая тарелка, несколько свечей, которые мне сегодня уже не понадобятся, и комплект одежды тёмных цветов.

Встала и медленно прихрамывая подошла к столу. Подняла крышку с тарелки, вдохнула умопомрачительный запах куриного бульона и, пока желудок не возвестил о вполне материальной пустоте, снова прикрыла. Пробежалась пальцами по холодным свечам. Взяла в руки комплект, развернула, осмотрела. Положила обратно.

Что нужно сделать, чтобы изменить здесь что-нибудь? Вспомнить или представить?

В памяти тут же всплыло ростовое зеркало в толстой резной раме, которое весело в маминой квартире напротив входа.

Оно тут же возникло на стене. Пришлось зажмуриться, чтобы осознать, что мелькнувшее в отражении чудовище я, а не кто-то другой. Сразу стало понятно, почему руки странно двигаются и периодически возникает ощущение, что они длинней, чем должны быть. Почему горит лицо. И почему заплетаются ноги.

Открыла глаза, подошла ближе к зеркалу и уставилась на существо, которым стала. Округлившиеся по птичьи глаза с отвращением и ужасом осмотрели лицо. Челюстные кости немного выдвинулись вперёд, из-под верхней губы выглядывали кончики мощных клыков, кожа побледнела. Мне показалось, что она стала слишком белой. А волосы… Половина поседела.