Пока выбиралось оружие, которым можно было бы на время приостановить зверушку, второй ремень был полностью разгрызен. Сдерживали её теперь только те, которые охватывали ноги. И сдались слишком быстро.

Мутантка села на корточки, втянула полную грудь воздуха, подслеповато щурясь, уставилась в сторону Омниса. Коротко хохотнула и прошипела что-то невнятное о ещё двух жертвах. Посмотрела на Тауруса.

Его окатило вполне осязаемой волной ненависти, которая яростно клокотала в глубине, фосфоресцирующих зелёным, глаз. Замешательство, которое охватило его после смерти Каталины, спало. Гарпий встрепенулся, сбрасывая оцепенение, и приготовился при приближении зверушки нанести удар. Точный, смертельный удар. Если понадобится. Гаргиппия его, конечно, не простит за такой провал. Но бешеного дикого зверя необходимо умертвить, иначе он будет убивать всех без разбора, пока сам не издохнет.

Девица сморгнула, приготовилась к прыжку, но отвлеклась к чему-то прислушиваясь. Таурус невольно последовал её примеру, но вокруг царила тишина, острый слух гарпии не уловил ни звука.

Или это был простецкий отвлекающий маневр?

Пока гарпий слушал несуществующий шум, зверушка оттолкнулась от кресла и взвилась в прыжке, ещё в полёте примеряясь к его горлу. Пернатый оказался быстрее. Выбросив вперёд руку, воткнул скальпель в центр грудной клетки, туда, где уже красовалось огромное кровавое пятно. Та, не понимая, что случилось, остановилась и удивлённо уставилась на торчащую из груди тонкую пластиковую рукоятку.

Таурус, пока она не пришла в себя, оттолкнул её подальше, вдавливая оружие глубже.

— Ты что творишь?! — послышался вопль Омниса. Тот успел доработать нейтрализатор и собирался уже проверить его действие на подопытной, но стал свидетелем происшествия.

— Она собиралась убить нас… — попытался оправдаться Таурус, понимая, что сейчас ничего этим не добьётся. Он не повернулся к брату, продолжал внимательно наблюдать за каждым движением обезумевшей зверушки.

Она с невероятным усилием, медленно вытянула хирургический инструмент, осмотрела его и отшвырнула в сторону. Повела плечами, не выказвая никаких признаков ранения. В глазах её больше не клубилась зелёная ярость, напротив, в них застыла обида. Девица пару раз моргнула и, закатив глаза, стала медленно заваливаться.

— Я к ней подходить не буду, — произносит Омнис, когда та распласталась на холодном полу. Он протянул Таурусу шприц с прозрачной жидкостью. — Вколи ей это… И убери её отсюда. Мне тут теперь придётся убирать.

Гарпий молча взял шприц, повертел в руках и проговорил:

— Думаю, это больше не понадобится…

— Скажешь это, когда она будет тебя грызть, — перебил Омнис, отворачиваясь и начиная прибрать на столе.

Таурус понимает плечами, подходит к зверушке, вкалывает нейтрализатор и уволакивает за ноги из лаборатории.

Четыре дня. Четыре грыховых дня я скитаюсь по этому грыхову лабиринту.

И если первые три все было благополучно — я каким-то образом находила комнаты, то сегодня явно не мой день. В таких темпах я не смогу подточить клыки и к утру сама себе благополучно выколю глаза. Даже не придётся ждать их новую зверушку.

Я ведь изначально была за то, чтобы оттащить её в какой-нибудь живой коридор. Благо они разрослись. Появились там, где их не было. В прошлый раз я где-то в этой местности и обреталась. Некоторые коридоры до боли знакомы. Но до ужаса все же больше. Только вот, не успели девицу вытащить из общего зала.

Грыхов Таурус, припёрся не вовремя…

Ненавижу пернатых выродков! Обоих. Но Тауруса больше.

Найти сегодня комнату становится необходимостью. Грыховы предки наделили нас непрерывно растущими нижними клыками. Приходится постоянно подтачивать их специальным приспособлением. И в прошлый раз, когда было позволено взять один предмет из родного мира, я прихватила именно его. Тогда оказалось, что напрасно променяла нормальное оружие на него. Часто попадались безопасные комнаты. Сейчас бы это позволение было бы как нельзя кстати. Именно там можно материализовать все, что только можно. Только за пределами помещения оно сразу же испаряется. Проверено и не раз.

Там и отдохнуть можно, не дергаясь от мысли, что сейчас обязательно схарчат.

Нет, сегодня я в коридоре ночевать не намерена. Обязательно найду спасительный уголок. Мало ли, вдруг сегодня её заставят убить меня? Так ей туда хода не будет без моего позволения.

Очередной спазм в деснах заставил взвыть благим матом и прибавить скорость. Пощупала языком кончик отросшего клыка, который теперь больше напоминал закручивающийся бивень, отметила, что он отрос ещё на четыре милиметра. Взвыла ещё громче и со всех ног понеслась к повороту.

Надеюсь, хоть там найдётся почти не видный выступ дверного косяка. Срочно нужна комната! Срочно нужно сточить клыки! Иначе до того момента как разорву человечку на клочки, убью саму себя.

Как и следовало ожидать, в следующем коридоре искомого не нашлось. Понеслась дальше. В следующем тоже. И дальше тот же результат.

Через несколько поворотов остановилась перед разветвлением. Здесь было над чем задуматься. Три коридора. В конце ведущего прямо виднелся поворот и видимый отрезок стены следующего был полностью багровым. Направо вел вполне приличный коридор, но я в него бы не пошла. Инстинкты при приближении к нему вопили почище меня с растущими бивнями. Определённо, в этот я не пойду ни под каким предлогом. Третий показался более безопасным, хотя и тут все внутри боязливо сжималось. Что, между прочим, не свойственно воинственным оркам. Свернула в этот.

Шла не долго. Практически сразу, ещё издали, заметила небольшой выступ в стене. Сначала подумалось, что померещилось, но по мере приближения все больше понимала, что мне все-таки улыбнулась Иршмиль. Если это, конечно, не беззубая ухмылка Гаргиппии, которая не даёт жертвам умереть до того, как на их телах сомкнутся клыки её орудия.

Последние метры буквально летела к своей цели. А деревянную дверь, на которой были искусно вырезаны сцены из быта орков, открывала с замиранием сердца. А закрыв, тут же прислонилась к ней спиной.

Внутри все было так же, как я оставила перед переходом. Даже свитки, беспорядочно лежащие на покрывале, остались на своих местах. Разбитая чашка и лужица из травяного настоя были здесь же на полу. Я как раз шла с ней в руках к постели, чтобы просмотреть написанное, когда меня затянуло в портал. Все осталось так же, как в последнее запомнившееся мгновение.

Ненавижу гарпий! И их грыхову Гаргиппию! И человечку терпеть не могу! Надо было её все же с собой прихватить.

Первым делом, после того как отлепилась от двери, я бросилась к внушительному комоду, на котором у меня всегда лежало приспособление для стачивания клыков. Только сейчас их придётся пилить бесконечно долго.

Веки распахнулись. Резкий белый свет ударил в глаза, заставляя тут же зажмуриться.

Сколько я спала? Не знаю, но чувствовала себя на удивление бодрой и полной сил. Не то, что ранее. Да тогда я ещё и вымоталась спиливая почти половину длины клыков.

Посмотрела на потолок. Полностью белый. Нужно возвращаться к поиску выхода. Не верю я в то, что его совсем не существует. Если приложить больше усилий, то его можно найти из любой ситуации, даже из совсем безнадёжной. В которую, несомненно, в этот раз угодила я.

Встать с постели оказалось не просто. Мышцы затекли. И самого желания двигаться не было. Пришлось пересиливать себя, вставать и топать к небольшому настенному зеркалу, чтобы оценить длину клыков. Так точно можно вычислить сколько прошло времени. Как оказалось не так уж и много, всего около двенадцати часов. Они ещё не успели сильно отраслти, но уже чувствовался дискомфорт.

Не люблю это ощущение.

На всякий случай нужно перед выходом немного подплить их, чтобы не мучиться потом, не бегать по всем коридорам в попытке найти очередную комнату.