Одним тяжёлым усилием сбросил с себя оцепенение и отошёл на пару шагов назад. Вот тут-то и открылась вся "прелесть" открывшихся перспектив. С одной стороны самое нелюбимое препятствие, хоть и не один раз преодолевал его, когда путешествовал по закрытым местам родного мира. С другой мутантка, которая под действием сыворотки благополучно забыла о том, что значит быть человеком.

Обернулся, кинул взгляд в коридор с препятствием и, наверное мне это показалось, уловил в самом конце очертание двери. Решимости прибавилось. Посмотрел на мутантку, развернулся и бросился по коридору, на ходу призывая внутреннего зверя.

***

Из забытья меня вывели практически силой, если так можно выразиться, когда тебе чем-то, мерзко отдающим железом, размыкают челюсти и вливают в рот не менее противное варево.

Жижа обожгла небо и тяжёлым валуном прокатилась в желудок. Тот тут же забыл, что секундой ранее бурля, как походный котелок, остановился. С болезненным спазмом скрутился и выбросил все содержимое в пищевод.

Я села, выпучив глаза. Содержимое несчастного органа тут же выплеснулось в заботливо поставленный таз, в который вцепилась мёртвой хваткой.

Кто-то попытался выдернуть из моих судорожно сжатых рук такой необходимый сейчас предмет. Сквозь пелену, застлавшую взгляд, не смогла разглядеть кто покусился на спасение остатков моей одежды. Мало ли, вдруг снова вывернет.

Сквозь гул в ушах и быстро нарастающую дурноту, смогла услышать диалог:

— Омнис, я не могу отобрать у неё таз. Она сейчас перевернет его… Да помоги уже мне!

— Твоя зверушка, ты и заботься о ней, — хмыкнул второй, гремя склянками: — я итак на неё слишком много ценных ингредиентов истратил…

— Сначала научись разводить концентрат… — прошипел Таурус. — Ты её чуть не угробил…

Я на мгновение зависла, дурнота отошла на второй план, на первом остались лихорадочно мечущиеся мысли. Мне сегодня вкололи двойную дозу концентрата… Я чуть не сожрала оборотня, а со слов тех же пернатых братцев, мясо оборотня очень ядовито. Теперь я меньше всего, чем когда-либо, похожа на человека…

Сначала из гортани вырвался надсадный стон, который медленно перешёл в громкий смех.

— Таурус, похоже зверушка все-таки сошла с ума… — услышала сквозь свой гомерический хохот, блеяние Омниса.

— Нет, она абсолютно адекватна. Смогла трезво оценить ситуацию и расчитать последствия. Не так ли?

Меня потрепали по макушке. Очередной раз. Как какую-то собачонку. Извернулась и цапнула за руку. Кара не заставила себя ждать, щеку обожгло болью.

Из самого нутра поднялось утробное рычание. Я выпустила таз, который тут же с грохотом упал на пол, из рук и дернулась туда, откуда пришёл удар. От очередного убийства меня остановили длинные кожаные ремни, охватывающие запястья и щиколотки.

— Похоже она до сих пор под действием концентрата, Таурус. Не стоит провоцировать её.

— Омнис, придумай что-нибудь замедляющей скорость мутации… Что-то мне подсказывает, что нас скоро будут жрать.

Какое чудное единомыслие.

А мне что-то подсказывает, что у меня режутся клыки. Очень даже интенсивно и болезненно.

Зрение прояснилось, но изображение осталось размытым от, хлынувших сплошным потоком, слез. Я затравленно уставилась на два замерших в стороне силуэта и почти неслышно просипела:

— Помогите…

Именно этот момент выбрали резцы, чтобы под напором новых клыков вывалиться из десен и провалиться в глотку. Рот наполнился кровью.

Меня скрутило в приступе кашля. Ненужные уже зубы вместе с кровавой массой вывалились на свитер. Успела рассмореть огромное тёмное пятно на груди и куда укатились два белых пятнышка.

Очередной болезненный спазм заставил откинуться на опущеную спинку кресла, к которому меня предусмотрительно пристегнули ремнями гарпии. В первую очередь, чтобы оградить себя от внезапного нападения невменяемой зверушки.

Голова взорвалась оглушающей болью. Перед тем, как моё сознание сбежало подальше, пришло ощущение, словно мне выворачивает лицо.

***

Первые предпосылки новой мутации, Таурус заметил не сразу. Забил тревогу, когда верхняя часть лица зверушки начала медленно раздуваться. Раздавалась в стороны сама лицевая часть черепа.

Тихий и медлительный треск ломаемых костей раздался, когда он отошёл от кресла ближе к лабораторном столу Омниса.

— Похоже она до сих пор под действием концентрата, Таурус. Не стоит провоцировать её, — произнёс близнец, намекая на сцену наказания.

Таурус только пожал плечами, поворачиваясь к мутанту. Из глаз девицы ушла фосфоресцирующая зелень, осталась только злость. Странная выпуклость опустилась ниже и разделилась на две части, остановилась прямо над удлинившимися человеческими клыками.

— Омнис, придумай что-нибудь замедляющей скорость мутации… Что-то мне подсказывает, что нас скоро будут жрать, — озвучил опасения гарпий.

За свою жизнь он не беспокоился, зверушку специально, перед тем как промыть желудок, надёжно привязали ремнями к креслу. Хотя, выдержат ли они — это ещё спорный вопрос. За брата тоже не переживал. Единственное, что беспокоило его — состояние зверушки. Как бы она после произошедшего не сошла с ума. В этом случае придётся её ликвидировать и ждать, когда появится информация о новой, а это может занять многие годы.

— Помогите… — раздалось за спиной надсадное сипение.

Гарпий резко развернулся на каблуках и уставился на девицу. Глаза заплаканы, из уголка губ по подбородку медленно сочится кровь. Она резко села и закашлялась, заливая порядком потрепанный свитер кровью. Человеческие зубы упали на пол и укатились под лабораторный стол. Он успел проследить их скольжение.

Когда вновь перевёл взгляд на кресло, зверушка уже откинулась на опущенную спинку и, закатив глаза, затихла.

В лаборатории воцарилась тишина, прерываемая только бряцаньем омнисовых склянок.

— Что там происходит? — спросил Омнис, поводя плечами от неприятного ощущения и не отрываясь от работы.

— Пока ничего, — отвечает Таурус, не отрывая настороженного взгляда от неподвижного тела. Его нервировали эта тишина и неподвижность. Неестественные. Затишье перед бурей. — Потеряла сознание. Ты не отвлекайся, поторопись. Не нравится мне все это. Если бы ты не подсунул концентрат, ничего этого не происходило и…

Договорить он не успел. Казавшееся безжизненным тело, с жутким воем, выгнулось, село и открыло глаза. Безумные зелёные глаза, полные ненависти. Губы зверушки растянулись в кривой усмешке, над нижней мелькнули острые концы мощных клыков. Такими гарпии на поверхности разрывают глотки загнанной добыче.

Мутантка перевела взгляд и некоторое время тупо рассматривала запястья. Тихо хмыкнув, извернулась, вгрызлась в ремень справа.

— Омнис, поторопись. Она сейчас перегрызет ремни, — решил повторно поторопить брата Таурус, не отрывая взгляда от занятой зверушки.

— Отвлекли её, мне осталось совсем немного, — бросил через плечо брат и продолжил возиться с препаратами.

Таурус вздыхает. Всегда, когда возникают проблемы, разгребать их приходится ему. Особенно, если они связаны с живностью. Почему Гаргиппия не воспользуется ими, как орудием жертвоприношения? Зачем создаёт подобные сложности? Ведь с неразумными существами тоже возникали непредвиденные ситуации. Последняя вышла за все возможные рамки. И теперь она решила провести эксперимент над разумным. С далеко идущими планами.

С одним ремнем было покончено. Очередь перешла к другому. Девица вгрызлась в него ещё ожесточеннее, чем в первый, задевая клыками кожу и разрывая её в клочья, рыча и брызгая слюной.

Это немало озадачило гарпия. Вторая рука свободна. Почему не снять ремень обычным способом? Но она так и осталась покоиться на подлокотнике.

Таурус осмотрелся в поисках чего-нибудь, чем смог бы на время остановить обезумевшее существо. Практически рядом с его рукой обнаружилась ванночка с хирургическими инструментами, которыми брат препарирует отживших своё лабораторных крыс. Пошерудив среди железок, выудил остро заточенный скальпель.