И даже дёрнулся, понукая залезть к нему на спину. Да ладно?!

«Ты? Но ты?.. Ты ведь не лошадь… В смысле, вы разве возите?..»

Я окончательно запуталась. Да и не очень хотела такого путешествия. Ехать на огромном волке — это странно. Я ж не орк, и мы не в компьютерной игрушке. Тем более, у него спина вон какая подвижная, я ж себе всё отобью, небось.

«Нет, форкоши — свободный народ и никому не позволяют на себе кататься. Но ты моя богиня. Садись быстрей».

Что? Он серьёзно?..

«Ты меня боишься?» — внезапно озарило его.

В неестественно светлых ясных звериных глазах я увидела неприкрытую обиду, от которой невозможно было не застыдиться. Мне сразу же стало жарко, кажется, я вся покраснела посильнее, чем, если бы была в бане. Чёрт! Не смотри на меня так, я же не виновата, что ты выглядишь так устрашающе, а твой папаня наговорил мне столько всего, что сразу во всё это поверит только полный дурак или романтик.

«Ты ведь Хозяйка этих земель, я не могу тебя обидеть», — обиженно стыдил меня он. «Прости. Я не хотел тебя пугать», — расстроено опуская голову, он медленно отошёл от меня.

«Я только немного боюсь», — тоже опустив голову, призналась я. «Просто все эти дела с моим перемещением во времени… Ну, знаешь… В это так трудно поверить», — смущаясь пыталась объяснить я.

Чёрт возьми! Это реально трудно! Для него это всё так просто. Подумаешь, какая-то баба висела столетиями и они ей поклонялись, а теперь она ожила. Рау, может быть, к такому готовили с малолетства, но меня-то нет. От меня папа ждал только одного — внуков, а никак не вот таких вот приключений и полной фентэзюшности в жизни.

«Я поэтому и хочу увидеться с Кижумом. Мне так будет легче это принять», — пояснила я, скрывая то, что тяга у меня, по большей части, иного характера. Но врать этому хвостатому парню было почему-то ужасно тяжко, аж сердце заболело, поэтому, на всякий случай, добавила в конце: «Я так думаю».

«Тебе туда», — ткнув носом в сторону группы ёлок, показал он, не решаясь больше себя предлагать. Замялся, опустил лобастую голову, и в таком положении, виновато заглядывая мне в глаза, добавил: «Но идти будет тяжело, снег начал таять. Если захочешь, я могу подвезти. Только стоит поторопиться, пока отец не увидел», — нервно меся снег под ногами, напомнил он.

Я испуганно оглянулась, вспомнив, что мой побег отнюдь не санкционирован смотрителем санатория. Вокруг всё ещё было тихо и пусто, но это не означает, что так останется надолго. Рау был прав, его папаня любитель появляться в ненужное время и всё портить своими нравоучениями.

«Но…», — протянула я, неуверенно, осторожно прощупывая спину форкоша и совсем не решаясь взбираться.

Что делать-то? Соглашаться или нет? А, вдруг, он меня непонятно куда завезёт, а потом там схарчит? Нет, не может такого быть, чтобы меня съесть, не нужно никуда ехать, один удар лапы, и мне конец.

Дело в другом, настолько ли я хочу видеть Кижума, что согласна ехать на этом огромном звере в неизвестность? Я оценивающе с прищуром уставилась в серебристую морду Рау.

Нет, всё-таки я хочу его увидеть. Хочу спросить его обо всём. Хочу к Кижуму, хочу, и всё. Я ведь и говорить могу, немного, но мне хватит. Я хочу узнать…

И я, в страхе оглядываясь по сторонам, примеряясь к спине форкоша, полезла ему на спину. Было совсем неудобно, Рау оказался ужасно твёрдым, непонятно бугристым, но зато очень приятным на ощупь и тёплым. Было очень страшно оказаться на нём сверху, я боялась, у него из-за меня хребет переломится, но ничего такого не случилось, и, как только я уселась, он резко посоветовал: «Держись!».

За что мне держаться я не знала, но поразмышлять мне времени не дали, пришлось ухватиться за шею и прижаться к нему поплотней, потому что Рау буквально тут же сорвался с места, и совсем не медленно. Я испуганно оглянулась назад, пытаясь оценить его скорость по преодолённому расстоянию, когда увидела у терема Уну и Воу.

Нам конец!

И будто в ответ на мои опасения Рау вдруг как-то странно передёрнуло, будто что-то невидимое его ухватило и попыталось утащить обратно. Я только сильнее прижалась к нему, больше ничего сделать не могла, думала, на этом всё, но, несмотря ни на что, мы продолжали двигаться.

Сзади донёсся злой тявк, от которого у меня пупырками тело покрылось. Рау выглядел не лучше.

Боже, спаси меня! Ко-о-ошма-а-а-р какой-то, а не поездка! Сказки меня к такому не готовили!

Меня так болтало и било о Рау, что я даже начала мечтать, чтобы нас скорее догнали. Сто раз видала всяких фентэзюшных персов верхом на разных тварях и представить не могла, насколько это обман. Чёртовы сказочники, игроделы и фильмоделы! Везде обдуривают! Сами бы попробовали на таком покататься, вмиг бы отказались креативить.

Чёрт! Мне тут даже держаться толком не за что! У Рау не шея, а ствол векового баобаба. Вот что со зверьём радиация делает. Раздуло их тут, что детишек на бабушкиных пирожках, двумя руками не обхватишь. Потому-то я и обхватила форкоша руками и ногами, точно обезьяна ствол дерева в грозу, но уверенности в том, что смогу долго продержаться, всё равно не наступило. Божечки мои! И ведь он толком не бежит, а трусит, насколько может, по снегу-то. А ещё Рау безбожно проваливается, застревает, от этого больше нервничает и дергается, а меня ещё сильней штормит на нём.

Кошмар! И на что я только подвязалась! Сейчас последние кости из тела высыпятся. До Кижума доедет один фарш. Если доедет вообще.

Но Воу с Уной догонять нас что-то не торопились. Неужели, им сложнее по снегу бежать, чем Рау вместе со мной? Или загоняют в ловушку?

Несмотря на трудности, изгольнувшись, я всё-таки сумела оглянуться. И тут меня так и парализовало от удивления, что я даже на мгновение забылась и приподнялась на спине форкоша, чтобы убедиться, что не ошиблась. Это я зря. Такого на волках вытворять не рекомендуется, это ж не лошадь.

— Ой!.. — выкрикнула я, с налёта приземляясь в мокрый сугроб.

Весна! Тудыт её!

Я пропахала собой несколько метров: этакое приземление боинга с характерной полосой. Было б у меня шасси, уже бы отвалилось напрочь.

«Хозяйка!» — быстро развернувшись, окликнул меня Рау, взволнованно подбегая к месту моего крушения.

Вытащив мордюльню из снега, мне теперь осталось только отплёвываться. Бе!.. Шапка с меня слетела, коса намокла, бок болел. Здорово! Я гений побега! В следующий раз лучше буду тайный подкоп делать из терема, это безопаснее.

«Прости! Прости! Ты цела? Ничего не сломалось?», — тут же накинулся на меня с вопросами соучастник побега, как только я подняла на него глаза. Снег рядом со мной так и шебуршал от того, как этот рослый волчара на нём пританцовывал. «Ты поранилась? Я слышал люди женского пола очень хрупкие. Цела, или нет?» — совсем уже разнервничался он, обнюхивая меня так, что едва не касался носом моего лица.

— Живая, — буркнула я, усаживаясь в сугробе на пятую точку и потирая место ушиба.

От паникующего Рау мне снова было не по себе. Этот молодой форкош своей странной реакцией на всё подряд заставлял чувствовать меня злобной стервой. Я ведь уверена, что веду себя правильно, а как только он появляется — начинаю думать, что совеем всё неверно.

Вот ведь, он, вроде как, помог мне сбежать, согласился, а мне почему-то за это стыдно. Может, потому что я как бы воспользовалась своим положением? Но ведь он сам предложил!

«Держись! Я сейчас сбегаю за Головешкой!» — выдал он, не поверив в то, что со мной всё нормально, и готовый сорваться с места обратно к терему.

«Эй, нет! Не надо!» — испугавшись, тут же мысленно заголосила я. А заодно и руками замотала. «Цела я, цела! Не надо никого звать, помоги подняться лучше».

Только я попросила, как тут же оказалась в воздухе на добрых полметра над землёй, причём как была полусидя. Надо думать, что если бы я лежала, а не сидела, он бы меня так плашмя и приподнял. Феноменальное послушание. А взгляд какой чистый, незамутненный, доверчивый, ну, чисто дитя невинное, только с клыками и в два раза больше меня.