— Я пришла за Вельямином. Где он?

Впервые в глазах дяди мелькнуло сочувствие. Он понял, зачем явилась.

— Наверху. У себя. Он ждёт тебя, — ответил он, отводя глаза, чтобы не видеть моего отчаяния.

Я чувствовала Вельямина, находясь за тысячи километров отсюда. Вопрос был бестолковым. В вопросе была глупая надежда на обман.

Дядя хотел ещё что-то добавить, но промолчал. Качнул головой в такт своих мыслей, и посторонился, пропуская меня к лестнице. Мне не хватило смелости сказать ему, что знаю, как погибла его мать.

— Удачи, Елена, — говорит напоследок. И я поднимаюсь наверх.

* * *

Я помню этот кабинет до каждой чёрточки. Помню наши танцы под музыку моего мира. Помню долгие разговоры за стаканчиком чего-нибудь крепкого. Помню, как впервые попала сюда и как было страшно говорить с незнакомым мужчиной, от которого зависела моя жизнь.

Здесь… стало пусто. Исчез проигрыватель и генератор, бумаги со стола, бутылки из буфета, мебель покрыта толстым слоем пыли. Карниз над одним окном обвалился и с него сползла занавеска — только так в комнату попадает свет, в полосе которого играют тысячи пылинок. За ними вижу Вельямина, сидящего на диване со стаканом коньяка. Он уже всё знает. Не детали, но знает, что я проиграла. И ждёт, когда озвучу.

Переступаю порог, прохожу через всю комнату и сажусь на кресло, совсем как прежде. Не смотрю на него. Кладу руки на стол, сильно наклонившись вперёд. Пыль моментально прилипает к коже, и появляется такой неприятный шуршащий звук, когда раздвигаю ладони в разные стороны. Но я не могу остановиться, как не могу выкинуть из головы слова тех сов.

— Я сделала то, что советовал Шеф, — говорю негромко и вновь замолкаю. По звукам позади, понимаю, что Вель сделал небольшой глоток коньяка. Переменил позу. Смотрит только на меня. — Влезла в голову, узнала все его тайны. И всё стало кристально ясным.

Откинувшись на спинку стула, вожу пальцами по запястьям до сгиба локтя, а потом сама себя обнимаю за плечи, впиваясь ногтями. Просто, чтобы почувствовать лёгкую давящую боль.

— Я не могу уйти от него. Никогда не могла. Совы видели будущее. Так узнала, что вся моя жизнь — это дорога к нему. К Зверю. Демону. Мы обречены стать им.

Голос Вельямина почти зазвучал, когда я произнесла эти слова вслух:

— Девон убил Лико.

Вель выдохнул, обрываясь, не успев начать. Обернувшись, столкнулась с ним взглядом и грустно улыбнулась в ответ на его боль.

— Девон умеет вселяться в волков. Судя по всему, не во всех, но он проделывал это со многими. Включая Луку. И Лико. И даже Деймона, когда отравил его аконитом, чтобы убить меня и маму, — в голосе горечи хватит и на целую чашу. Перебьёт вкус любого блюда. А ведь это только начало. — Понимаешь, Вель, Девон шёл к этому пять тысяч лет. Ему нужен был волк, способный стать гибридом. Превращение возможно только через боль. И он работал над этой целью так долго, что у меня просто не было шансов, — взгляд скользит по запорошенной комнате, а перед глазами вновь и вновь вспыхивают кадры из прошлого. Теперь мои ногти впиваются в ладони — мне нельзя сорваться.

Молчание было оглушающим. И голос прозвучал слишком звонко:

— Не жалей меня.

— А что я должен чувствовать? — ответ усталого мужчины. Он вновь прикладывается к стакану, ожидая моих слов.

— Всё что угодно, кроме любви, — слова обескуражили его и он нахмурился. — Нет-нет, подожди! Дай мне озвучить это! — я протираю лицо руками, ощущая кровавую корку, неприятно стягивающую кожу. — Девон — монстр. Да, это правда. Он делал всё, чтобы достичь своей цели. Но я явно достойна его.

— Почему ты так говоришь?! — он сорвался с места и в один миг оказался подле меня. Опустившись на колени, обхватил мои руки, прижимая их к груди. — В чём ты можешь быть виновата?!

— Будь я хорошей — ничего не получилось бы. Я никогда не была доброй. Никогда не была хорошим человеком, — наклоняюсь к нему с горячим шёпотом и слова льются из сердца потоком:

— Разве ты никогда не думал об этом? Я всегда действовала в своих интересах. Выживание…

— Ты искупила всё, что только можно искупить после смерти Лико. Ты…

— Это было удобно, — оборвала его, замечая, что он всё также неотрывно смотрит в глаза и будто влезает в душу. Так хочется остановиться и просто позволить ему залезть в сердце, чтобы сбежать вместе куда-нибудь, где не будет этого разговора и того, что сделаю потом.

— Ровно до момента, когда обрела и потеряла тебя. Вновь лишившись сердца — полностью поддалась тьме. Поддалась своей сути — следовать, а не вести. Ты хоть знаешь, что я натворила?! — мой голос с шёпота поднялся до крика и, вырвав руки, прижала к губам, пытаясь остановить зарождающуюся истерику. Вель тянется следом и я ускользаю, выбираясь из кресла и отходя в сторону. Я дышу. Медленно, пытаясь успокоить огненную бурю. Жестом вынуждаю его замереть. И продолжаю говорить:

— И дело даже не в тысячи погибших волков во время создания Дикой охоты. Речь идёт о Хельге и Олеге. Ахлике. Броне. Вальте. И всех тех, кого я знала и кого любишь ты, — обернувшись, с обречённостью договариваю: — Они все стали частью охоты. А я даже не подумала об этом. Они теперь в огне. Может погибли во время одной из битв. Сгорели? Или лишились личности, отдавшись жажде крови и насилия? Я не знаю. Мне было всё равно до момента, как узнала, что ты жив.

— Елена, это была не ты. Мне объяснили…

— Нет! — гневливо перебила его. — Это была я! Тьма, горе, потеря и боль — несущественны! Это была я! — чеканя слова, кричу на него. — Я забрала их. Сожгла королей. Уничтожила целый мир волков, превратив его в пустыню! Из-за меня люди умирали в дальних пределах — никого не осталось, чтобы убивать монстров! Я… — голос оборвался.

Я начала задыхаться. И тогда позволила ему обнять себя, прижимая сильно-сильно, буквально вдавливая в грудную клетку до хруста костей и суставов. До боли. До кровавых отметин. Я тянусь вверх и шепчу из последних сил:

— Я впустила его в этот мир. Понимаешь? Он здесь — из-за меня!

— А мне плевать. Слышишь? Плевать! Да пусть горит этот мир — я тебя не оставлю, — и он улыбается, а в глазах просыпается огонь. — С того момента, как увидел тебя — истерзанную будто тряпичная кукла, умирающую, неживую — маленький человечек в мире волков. Я увидел, как ты возвращаешься с того света и подумал: «Как может кто-то обладать такой силой воли?» И это засело в голове. Как ты умудрялась каждый раз выживать. Сопротивляться. Несмотря ни на что. С достоинством. С честью. Я влюблялся каждый день. Это становилось невыносимо — видеть тебя и не трогать. Нельзя трогать — ведь я знал, что если сделать что-то не по твоему — возненавидишь и исчезнешь. Придумаешь как и уйдёшь, а это почти смерть, — он касается моих волос, продолжая мягко улыбаться.

— А потом всё остальное потеряло значение. Я чувствовал барабаны, искал способ сопротивляться им, и вот чудо — мысли о тебе глушили их. И я тянулся за тобой и выжил, — улыбка сошла с лица. — Я всегда следовал к тебе. И когда прогнала, чтобы воссоединиться с Арманом и Лико. Я не ушёл. Даже смог договориться с Арманом, чтобы помочь ему вытащить тебя из рук Демьяна. А потом… ты считала меня мёртвым несколько месяцев и это чуть не убило тебя. Я же знал, что ты мертва пять лет, — он наклонил голову и уже я прикоснулась к его лицу, чтобы он продолжил говорить:

— Твой отец смог восстановить меня. Я не сопротивлялся его власти, позволил ему сделать это со мной. Чтобы выжить. Чтобы помочь ему в войне против того, кого считал виновным в твоей гибели. Только эта цель и Деймон держали меня в живых.

— Месть, — понимающе говорю в ответ и он кивает головой.

— А узнав, что ты жива. Увидев тебя. Почувствовав в своих объятиях… я понял одну простую вещь — весь этот гигантский мир — не существенен, если в нём нет тебя. Я пойду за тобой куда бы ты не пошла. И сделаю всё — ради тебя. Ты моя жизнь, слышишь? Я принимаю тебя целиком и полностью.

— Тогда этот мир сгорит дотла, потому что это мой путь, — и я начинаю смеяться. — Вель, я люблю тебя так сильно, что готова рискнуть и попробовать остановить его, но… твоя любовь… она как одержимость. Как те чувства, что я сама испытывала к Каю под воздействием неона. Я…