— Она так легко всё выложила тебе. Хотя по виду и не скажешь, что так любит поболтать, — негромко заговорил Антон, глядя в сторону дома.

— Я использовала свою силу, — также негромко ответила ему.

— Ты ведёшь себя необдуманно, — ворчливо произнёс он. — А если бы она поняла?

— Тогда я бы убила её. Или ты думаешь, организация оставит её в живых после всего, что она сделала? Они выкачают из неё всё, что она знает, а потом ликвидируют.

Антон промолчал, но потом всё же повторился:

— Ты сильно рискуешь, Елена.

— Если я не буду ею пользоваться, она накапливается, — я медленно подбирала слова, сама не понимая, о чём говорю. — Я боюсь того, что может случится, если не смогу удержать эту силу внутри. Она ведь почти как живая. Как настоящий волк внутри тела.

Я доверяла Антону больше остальных. Но даже ему не смогла признаться, насколько это приятно — управлять другими людьми. И как сложно остановиться и не лезть слишком глубоко.

Глава 4. Монстры под моей кроватью

Если в мрачную бездну нырнуть,

Можно не всплыть. Не вернуться.

Там остаться. И всё вокруг будет казаться

Небосводом. Под звёздами. Под луной.

И кто же тогда будет с тобой?

Кто ныряет во тьму глубоко

Что доберётся до неба так легко?..

Кошмар — это лабиринт, выглядевший как зыбучие пески, как рябь или марь, что поднимается над поверхностью в знойное утро. Только вместо жары колючий холод. Зимняя свежесть, от которой не спрятаться под полуденным летним солнцем.

Сон как будто не имеет начала. Только я, бегущая по переулкам, среди двухэтажных городских домов, на рассвете, по колено в снегу. За каждым поворотом новый поворот. И ещё один, и ещё. Надо мной кружат вороны, сотни чёрных птиц, противно каркающих, скрежетающих, воющих, проклинающих. И когда больше не могу бежать, с трудом вновь поворачивая, выхожу на центральную улицу Корнголик-ана, где вижу красный. Трупы жителей, истерзанные, исклёванные, со ртами, раскрытыми в безмолвном крике, выклеванными глазницами, синего, морозного цвета тел. Алый снег под ногами противно хрустит, а я медленно ступаю среди мертвецов. Вот Хельга, с размозжённым черепом, а вот Арман с вырванной клыками глоткой, следом сестру с безобразной рваной раной на лице. Поодаль моя группа с располовинчатым Антоном, бессильно смотрящим в небо. Чуть дальше вижу отца, сцепившегося с братом, подле Луку и Эльзу, а возле вывернутых вниз ступенек, лежит Шеф с перебитыми руками и ногами.

Здесь все, кого знаю, даже родители, повешенные на голом дереве. И множество незнакомых, стёртых безызвестностью лиц. Я прохожу побоище насквозь, ступая мимо Шефа вниз по ступенькам, превращающимся в тот самый спуск в гробницу, который когда-то показала Хельга. Здесь совсем темно, бреду наощупь, по памяти ступая, прислушиваясь к шёпоту покойников. Стены, влажные и сырые, по ним ползают невидимые насекомые, пробегающие по пальцам и падающие под ноги. Мне противно, но из сна нельзя вырваться, пока он не закончится. Пока не приведёт к тому самому месту.

Я выхожу на площадку перед вратами. Здесь последнее тело, тянущее руки к закрытым дверям. Ему вырвали сердце — сдавленным, оно валяется в стороне. Вельямин был убит подло — со спины и без всякой жалости. Я замираю рядом с ним, смотрю совсем чуть-чуть, недолго, на его тело, а потом словно что-то тащит вперёд, чтобы открыть эти двери, переступить порог и оказаться в том самом заброшенном бальном зале. Гроб всё ещё здесь, он манит к себе, притягивает и я оказываюсь рядом.

Под ногами лужи крови — теперь узор наполнен свежестью. «Познай плоть и стань свободным». Я тянусь дотронуться до каменной фигуры женщины, когда чувствую, что не одна в этой пещере. Что кто-то бродит позади, рычит по-звериному, скалит клыки. И когда оборачиваюсь — вижу себя в зверином обличии.

И просыпаюсь.

* * *

Я всегда отмахивалась от своих снов. Даже зная, что это не просто сны, поверить в них слишком сложно. Я стану причиной гибели всех, кого знаю? Стану зверем и всех убью? Но причём здесь могила Мэ'а'ли?

В тот момент, когда нырнула на дно своей волчьей сути, я сознательно отказалась от жизни Елены. Стала никем. Мне хотелось быть никем, ведь будучи Еленой, я совершала непростительные ошибки. Слишком часто ставила свою жизнь выше жизни других. Позволяла иным решать за меня, боясь самой принимать решения. А принимая их, делала это неправильно. Цена ошибок — смерть Лико. И уход сестры.

Родители смогли меня простить. Смогли вновь принять, узнав историю целиком. Они не винили в том, что случилось. Но иногда казалось, что видела страх в их глазах, когда они смотрели на меня. Я не вернула им Ингу. Я не знаю, где она и что делает. И поэтому мне тяжело видеться с ними. Понимать, что они боятся того, кто я есть.

Став частью организации, получая задания, верю, что делаю этот мир лучше. Помогаю. Верю, что приношу пользу. И долгое время этого было достаточно. Идти на поводу у Шефа и его начальства. Не задавать вопросы. Ничего не решать. Исполнять приказы. В этом я оказалась хороша.

Но время идёт, ситуация не становится лучше. Вижу, как мир волков прорывается в мир людей. И понимаю, что сделанного недостаточно, чтобы удержать их.

И теперь пришла пора снова принимать решения. Думать своей головой. Потому что моя волчья семья в ответе за всё происходящее. Потому что я обладаю силой, которая способна противостоять им и этому недосказанному рваному пророчеству.

Кажется, я знаю, что должна сделать, но мне не хватает духу. До дрожи боюсь того, на что могу оказаться способна. И мои сны, мои кошмары лишь усиливают страхи. Они как те самые вороны, предсказывают жуткий конец.

Как это уже было. Могила Лико.

Значит ли это, что я не могу предотвратить свой сон?..

* * *

Я проспала часов пять-шесть до самого полудня, поэтому чувствовала себя прекрасно. После кошмара и пробуждения, удалось вновь погрузиться в сон без сновидений и выспаться. Теперь готова встретить полнолуние, и, судя по всему, мои ребята тоже.

С первого этажа слышала задорный голос нашего доктора, костоправа и просто хорошей женщины Лили. Ей за тридцать, обратил муж, которого зацепили на одной из этих сумасшедших лондонских рейвов. Она не была девочкой-отрывашкой, но превращение в вервольфа что-то изменило в ней и теперь она открывает для себя новые горизонты, постоянно идя на конфликт, вызывая саму себя на бой. Эти новые качества помогли избавиться от мужа, когда тот пошёл вразнос. А специальность доктора и острое чувство справедливости привело в нашу команду.

Француженки, Полин и Моник, сёстры-близняшки, были похищены с улицы прямо посреди белого дня. Над вервольфами во Франции проводила секретные эксперименты одна фармацевтическая компания, когда-то имевшая контакты с Алхимиком. Они проводили опыты над близнецами и девочки оказались удачными экземплярами. Благодаря своей особой связи, они способны становиться сильнее рядом друг с другом. Намного сильнее. Даже что-то вроде внутренней телепатии. Рыженькие чувствуют связь на расстоянии. Их в команду привёл Антон под свою личную ответственность. В конце концов, им нет и восемнадцати.

Ещё в команде есть Бертрам, который даже как оборотень не вышел физическими данными, зато обладает острым прагматичным умом. Зачастую самые лучшие стратегические решения принимаются с его подачи. Как, например, отправить меня под прикрытием в тот бар.

Его обратили случайно, он попытался защитить девушку от слишком приставучего парня, а тот его поцарапал. Этого оборотня мы так и не нашли, а по описанию им вполне мог быть Кот. Поэтому Бертрам остался, всё свободное время посвящая поискам. Потому что волк, не получив желаемого, потом нашёл девушку и растерзал на куски.

На ферме Бертрама нет, он находится в одном из зданий организации неподалёку от Нового Орлеана, планирует маршрут и дальнейшее прикрытие. Он редко принимает активное участие в операциях, его ценный ресурс — это мозг.