— Зеленое, красное, желтое? — в отличие от главного советника, целитель был готов удовлетворять любые потребности беременной жрицы, лишь бы суметь довести плод до родов в полном здравии.

— Все три вида, по два каждого, — подошла к открытому балкону, вдыхая инопланетный кислород.

Хэджоу, согласно кивнул, принимая заказ, и ушёл из номера. Как только дверь с шипением закрылась, Вальгард, устроившись в кресле, поинтересовался:

— Как самочувствие?

— Чьё?

— Твоё.

— Физически чувствую себя хорошо. Морально же, — сделала паузу, верно подбирая слово, — отвратительно.

Из спальни вышел Витем, грустно улыбнувшись Анне, которая никак не отреагировала на улыбку. Если бы сейчас не стоял блок, она, наверняка, кричала на всех, злилась, впадала в истерику, разрывала слезами сердце. Только ничего из этого не вернуло бы Ромальва, а лишь навредило бы её будущему ребенку. Сейчас, находясь под магическим воздействием, ясно понимала логичность действий Хэджоу. Но в тоже время, сними блок, и она всё же окунётся в океан душевной трудно переносимой боли, как тонет сестра.

— Всё нормально? — поинтересовался Вальгард у Витема.

— Ничего не нормально, — поступил тяжелый ответ. — Она даже умудряется плакать, находясь в стазисе. Магия бурлит в ней, желая вырваться. Пришлось забирать часть сил. Только и это ненадолго. Надо что-то придумать, чтобы быстрей привести её в чувства.

— Агента Кристера Орвэля пригласите, — фыркнула девушка.

— Он не маг, — напомнил Правитель.

— В её словах есть какой-то смысл, — задумался хранитель врат. — Скорей всего срыв жрицы Воздуха мог произойти по двум последующим друг за другом событиям: ссора с Кристером и смерть Ромальва.

Анна на этих словах чуть поежилась, чувствуя окутывающий холод. Эта планета всегда имела умеренно теплую температуру воздуха, потому здесь не было ни лета, ни зимы. А значит холод пришёл не из внешнего мира.

Сейчас Анна даже была почти готова сказать спасибо за блокировку эмоций, потому что без неё сорвалась бы и она. Всё ещё противно и непривычно слышать два слова «смерть» и «Ромальв» в одном предложении. Она также заметила и другую причину возможной потери самоконтроля сестры. Однако сейчас её это не волновало. Голова работала хорошо, сохраняя холодность рассуждения. Просто подумала, что присутствие рядом любимого мужчины вполне могло хотя бы чуть-чуть успокоить сестру.

— Я так и знал, что этим всё и закончится, — недовольно пробубнил Витем, и исчез.

В комнате воцарилась тишина. Анна вглядывалась в пурпурное небо, словно ища там ответы. Было очень сложно принять произошедшее событие как факт. Только этот чужой мир никогда не даст ей ответов.

— Я буду носить траур три года, — первая нарушила тишину девушка и прошла к креслу, стоящему напротив собеседника.

— Года достаточно, — поступил спокойный ответ. Одна его человеческая часть понимала эту женщину, но вторая звериная сущность — нет.

— Три, — непреклонно говорила жрица. — И не надо, Вальгард, сейчас со мной торговаться.

— Как ты собираешься воспитывать ребёнка вне семьи? — достав из кармана зажигалку, покрутил её в пальцах. — Три месяца после родов можешь ещё быть свободной. Но спустя указанное время, вы переезжаете ко мне. Спустя ещё год, мы женимся.

— Да? — бросила на него равнодушный взгляд. — А разве мы с тобой не уже женаты? — прошипела, горько усмехнувшись.

— До определённого времени думал, что неженаты, — не стал врать. — Пока убитый Правитель не открыл мне на всё глаза. Ты землянка. Поэтому хотел выказать уважение, проведя свадебный ритуал по вашим традициям.

— Ой, да брось. Меня итак всё устраивает, — теперь любые разговоры о свадьбе были ей настолько противны, что начинала чувствовать недомогание и отвращение.

— Твоё право. Значит спустя три месяца после рождения ребёнка…

— Да с чего ты вообще взял, что это твой ребёнок? — если бы не магический блок, то эта комната взорвалась от её крика.

— Мой. — Мужчина не спускал хищного звериного взгляда потемневших зелёных глас с девушки. — Чувствую.

Она тяжело застонала, устало опустив голову на ладонь. Спорить с этим человеком, а точнее не совсем человеком, было просто невозможно. И снова магический блок хорошо сработал. Услышав такое в ответ, закатила бы скандал, до хрипоты доказывая свою правду. Только это ни к чему не привело, а лишь показало бы её незрелость. Хорошо анализировать собственное поведение, находясь под чарами, и где-то в глубине души была благодарна целителю, хоть и не до конца признавала правоту такого действия.

Ей сейчас меньше всего хотелось думать о будущем с этим мужчиной. Были куда более важные проблемы, требующие немедленного решения. Поэтому далее их разговор приобрёл политические краски.

Последний путь.

Прощание с эртханцем Заилем было решено провести по зернийскому ритуалу. На этом настоял сам Правитель Фэргос. Витем не стал спорить, понимая, что такое решение было правильным. В ближайшее будущее никто не планировал отправляться назад, а замораживать тело для удобного выискивания времени проведения похорон по правилам Эртха, было бы кощунственным по отношению к Ромальву. Главное ведь почтить память о нём, а не как провести ритуал.

Никто из ребят не хотел раздувать из этого целое событие, единогласно согласившись на тихие проводы. Выбрали ритуальную площадь ближе к окраине города. Правитель Зерна сам лично следил за процессом, чувствуя вину перед своими инопланетными друзьями и союзниками.

Перед тем, как доставить на оборудованную площадь капсулу, тело знаменитого гонщика Ромальва Заиля предали кремированию.

На специально отведенных для последнего пути к вечным звездам, стояли ребята. И вот по линии двигался электромобиль к центру площади, где уже находилось небольшое ракетное устройство. А за ним шла толпа.

Никто из ребят, включая самого Фэргоса, не говорил о дате и месте прощания. Они были потрясены, увидев такое большое количество инопланетных рас, которые пришли проводить Рома Заиля в его последний путь.

У Анны, глядя на огромную толпу, расползающуюся по площади, одиноко скатилась слеза. Ромальва любили, действительно любили, и уважали не только друзья и близкие, но и те, кто болел за него на соревнованиях, включая даже соперников, что шли первыми.

Как только наступила тишина, капсулу с прахом поместили в ракету. На электронном табло высветились цифры обратного отсчёта. И на этом моменте раздался чей-то одинокий поющий голос.

Смерть забирает достойных навек,

Как пережить это горе?!

Для многих он друг и родной человек,

Канул в вечности море…

Следующие строки подхватили ещё несколько голосов.

Маленькие реакторы ракеты загудели.

Не осушить этих траурных слез,

Не пересилить утраты.

Дай о всевышний покой в мире грёз,

Тому, кто был нашим братом.

Со следующими строками волна скорбящих поющих голосов охватила всех, кто знал слова прощальной песни.

В это же время ракета стартовала, оставляя на земле чёрные следы.

Ветер поёт, прощаясь с тобой,

Капли дождя омывают.

Смелый и сильный повержен бедой,

И стихии об этом знают.

Нет, не поверить, что нужно закрыть

Крышкой тяжёлой тебя от неба.

Мог бы ещё ты так долго жить,

Твоей быть должна победа.[1]

По традициям зернийцев, как только ракета выходит за пределы планеты, она взрывается, рассыпая прах. Этот народ верил, что одна из миллионов частиц почившего, разлетаясь в разные стороны по космическому пространству, сможет найти себе новое пристанище, возродившись уже на другой планете.

Пока ракета скрывалась в пурпурных облаках, одна из жриц, стоявшая каменной статуей, резко повернула голову, всматриваясь в одно из относительно невысоких прямоугольных зданий. Мгновение и её глаза приобрели небесный цвет, сканируя плоскую крышу.

Вальгард, благодаря своей малумнийской крови мгновенно почувствовал сильный всплеск магии, а потому в нём стали пробуждается инстинкты. Ему пришлось издать тихий рык, чтобы совладать с собой, ведь тот винный эликсир ещё не был готов.