— Миш, ну что ты прям как маленький! —

куратор отмахивается изо всех сил, делает постное лицо… недовоольное такое, будто его неделю мясом не кормят и в молоко выстрелили. Но я чувствую — в душе он так же, как и я, потешается над сложившейся ситуацией.

— Даайте бедному волновику разрешение!

— Ты мне так и не объяснил, ЗАЧЕМ оно тебе вдруг понадобилось, —

убойные аргументы гуськом идут по второму кругу, —

Это рааз, — нарочито медленно загибается мизинец, — В нашей стране гражданскому населению ношение боевого короткоствольного оружия запрещено. Это дваа, — неохотно прижимается к потной ладони безымянный палец, — Я тебе об этом говорю уже в третий раз! И это три, —

средний палец атлетически сложен, выпученными остались лишь указательный и большой, умеренно оттопыренный. Указательный тянется в мою сторону, вкупе с тремя гнутыми и одним умеренно оттопыренным образует “пистолет”, —

У тебя есть ко мне ещё какие-либо вопросы, Миш? —

лыбится

гад.

— Как это я вам не объяснил, зачем мне оружие!?? —

устало возмущаюсь, агрессивно массирую основание большого пальца, — Михаил Александрович, взгляните, — вот оно, окно, — Взгляните, что в мире творится! — за стеклом ничего не происходит, — Волновых магов безжалостно убивают, грины опять же, я хочу чувствовать себя защищённым! —

сижу на стуле для посетителей, проникновенно смотрю на куратора;

представляю себя маленькой девочкой с глазами по серебренному полтиннику, девочка мило отворачивается, невинно шаркает ножкой, всей недоразвитым мозгом желает получить просимое ПРЯМО СЕЙЧАС! —

Месяц назад вы мне ЛИЧНО говорили о том, что нас вскоре зачислят на службу! — указательный палец требовательно выдвигается вперёд и вверх, — Это значит, мы не гражданские! Мы представители госструктур!

— Но не зачислили же, — ехидная ухмылка, — В штате вы всё так же записаны “привлечёнными гражданскими специалистами”.

— Воот; а вы, между прочим, обещали! И обещания надо выполнять, — горестный выдох.

— Я называл вам конкретные сроки?

— А как же меч? — игнорирую риторический вопрос, апеллирую к прецеденту, — Гражданскому населению нельзя, нам можно. Тут ведь вопрос не в доверии, мы и так работаем с оружием, вопрос в бюрократии.

— Это решение принято наверху, — руки разведены, в паспорте штамп, — Я человек маленький, подневольный, — опять скалится, **ка, — Однако есть вариант.

— Что за вариант? — не дай бог опять какая-то шутка.

— Вот, Миш, смотри, —

на стол передо мной ложится официально выглядящая распечатка; мои глаза спешат, жадно впитывают буквы… Перу… просьба о помощи в ликвидации волновой угрозы? — Россия посылает на помощь братскому перуанскому народу, ххе, несколько команд волновых магов, — куратор читает с экрана, —

В центральной части страны обнаружена область, в которой не работает техника; время от времени из этой области появляются крысы, мм… такие же, как у и нас, рядовые и вожаки; небольшими группами твари нападают на местных жителей, действуют “организованно”, что бы это не значило… Руководство посчитало, — мужчина поднял на меня взгляд, — Что это отличная возможность убить двух зайцев: собственно, помочь Вискарре и поднатаскать собственных волновиков… Президенту Перу, —

да, мне не знакома эта алкогольная фамилия, подуумаешь, —

Туда поедут наши инструктора, их целью будет обучение волновых магов — что наших, что перуанцев — полевой работе, общей координации действий. Мне же нужно найти добровольцев… подготовленных добровольцев; добровольцы имеются, но я, как бы это мягче сказать, опасаюсь, что эти люди опозорят славный город Новосибирск, — ладони разошлись в стороны, говорят “увы”, —

Они недостаточно подготовлены. Ты же, Михаил, — глаза в глаза, — Ты и твоя команда, вы выделяетесь на фоне других волновых магов как личной силой, так и, собственно, “командностью”, слаженностью,

— пауза, —

Я тебе этого раньше не говорил, но вы одни из лучших.

Помнишь ты мне тогда, в той… неприятной ситуации с кольцом, говорил о взаимовыгодных отношениях формата “ты — мне, я — тебе”, — хитрющее лицо, — Мне нужны подготовленные добровольцы, тебе — разрешение на ношение боевого оружия, — пауза, — Сделка?

— Сколько будет длиться поездка?

— Две недели.

— Разрешения на всю команду?

— … хорошо, — перестук 4рёх подушечек, неохотный кивок.

— Он согласился?

— Да.

— Работа мастера.

— Кирилл, ты же знаешь, я не люблю подхалимов.

— Все вы так говорите.

— Какой у молодого человека богатый опыт общения с нами, ТАКИМИ, — майор был сама язвительность.

Мужчины молчали: Михаил Александрович смотрел в окно браузера, Кирилл смотрел в окно кабинета, перебирал воздух пальцами, словно бы играя на невидимом саксофоне. Лейтенант первым разрушил молчание, разбил его, как белоснежную чайную кружку, на несчастье своё повстречавшую летящий по своим делам локоть.

— Вам теперь премию выпишут, за добровольцев.

— Да, выпишут, — самодовольно кивнул майор, — И Терентьева убедить легче будет, он до сих пор чувствует себя виноватым. Предал дружбу, все дела.

— Альбина та ещё стерва.

— Но как лидер она очень даже.

— Это да, — пауза, — А если его команда не согласится?

— Мишина? Вряд ли, — разминающее движение затёкшей шеи, — Маслов точно с ним, Белоногова и Тимофеев… если они не согласятся — поговорим, надавим на “чувство локтя”; пойдут в решительный отказ — найдём кого-то другого. Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё понимаешь.

— Вы изначально подобрали к нему в команду тех, кто подходит под его личность и стиль управления.

— Это да.

— То есть та схема с гопниками всё же сработала?

— Я не знаю, о чём ты говоришь, —

в кабинете резко похолодало, лицо майора из расслабленно-умиротворённого стало серьёзным, — Не было никакой схемы.

Пауза, тишина в помещении.

Кому-то могло бы показаться, что тишина эта — некомфортная, как надетые мужчиной женские джинсы, как хождение городского жителя босоногим в сосновом лесу. Но лейтенант к психологическому давлению был привычен.

— А что там на самом деле случилось, в Перу?

— Я знаю лишь то, что здесь написано, Кирилл, — майор указал рукой на распечатку, всё так же ежащую на рабочем столе, — Что-то нехорошее, —

пауза, —

То же, что и со всем этим миром.

Ночь, темно, лежу в кровати. Центральная комната заимки, моя команда и вратарь//зачёркнуто Кирилл уже спят. А я проснулся от острого приступа паники.

Тупой, пульсирующий комок в центре живота, остатки сна, заторможенное понимание — кто я и где я; мозг получил точку опоры, лихорадочно ищет угрозу, реальную и мнимую; дверь? Дверь в комнату с порталом закрыта, косячные щели лениво светятся; рука сжимает меч, что ранее лежал рядом с кроватью, глаза всматриваются в темноту.

Вдох… выдох… Миш, успокойся, никто тебя не атакует.

Слушаю храп Валерия, просеиваю воспоминания дня, пытаюсь найти причину панической атаки. Вокруг ничего нет, роюсь в памяти, вчерашний день, решение ехать в Перу? Глаза различают в темноте комнаты всё больше деталей. Белеющая печка, лежащие на кроватях друзья; Кирилл и Андрюха на боку, Валерий на спине. Как он так спит, неудобно же.

Не ехать?

Но я уже убедил свою команду. Нет, не так, они сами убедились.

Рассказал всё, как есть: куратор, мол, предложил нашей группе вояж; а всё потому, что мы — одни из самых мощных и слаженных; и в качестве десерта нам всем выдают разрешения на ношение личного боевого оружия. Драконов даже уговаривать не пришлось; Андрюха и Валерий согласились сразу, Ирина над чем-то задумалась, тоже сказала да.

Это всё на левой чаше весов, на правой — моя верная спутница, тревога. Весы заляпаны старым, застывшим жиром, с наскоку не отмыть. “Подумаю об этом завтра” — шепчу сам себе, еле двигаю пересохшими губами.