— Спи, родная, — поцеловал ее теплую макушку Дарий. — А утром иди дежурить в госпиталь.

— А что случилось? Кого-то ранили?

— Никого, все хорошо. Просто Ренита отлучилась по делам в город. Рожает жена одного из наших офицеров.

— Хорошо. А ты куда? — повторила вопрос девушка, просыпаясь окончательно.

— Ненадолго. Пару дней туда, пару дней назад. К сентябрьским идам вернусь.

— Один?

— С ребятами. И с Квинтом.

— Ой, и правда. Его ж тоже нет. И давно, со вчерашнего дня.

Дарий огляделся — они снова были в палатке одни. Он поборол искушение заняться любовью с Рыбкой прямо сейчас — а вдруг они больше никогда не увидятся? Но не стал искушать судьбу — хорош боевой командир, который вместо того, чтобы проверить снаряжение бойцов, предается плотским утехам.

— Так. Я с тобой, — Рыбка решительно вскочила на ноги.

— Никуда ты не пойдешь. Я тебе твои задачи уже определил, — рыкнул Дарий.

Но девушка была непоколебима:

— Вы уходите на несколько дней. А если раненые будут?

— Типун тебе на язык. Мы идем просто прогуляться.

— Тогда тем более ничто не мешает взять меня с собой. На прогулку-то.

— Ксения, — Дарий впервые назвал ее по имени, потому что был очень взволнован и рассержен. — Ты на военной службе. И здесь не обсуждают приказы. Прикажут, и пойдешь двор мести.

— Пойду, — согласилась она и улыбнулась совершенно неожиданно. — Но сейчас я нужнее в походе. А врача, если понадобится, легко можно найти в Риме. А вот если вы куда-то идете бродить, то там я и пригожусь. Да не обязательно же бой. А змея кого укусит?

— А на ежика кто сядет? — в тон ей ответил Дарий, затягивая вещмешок. — Все, будь умницей.

Он вышел из палатки, столкнувшись нос к носу с Варинием, уже полностью готовым в поход.

— Ну как? Не жалеешь, что расстался с тихим местом у коновязи?

— Нет! — в глазах юноши Дарий прочитал решимость.

Вариний и правда повзрослел за тот год, что провел в когорте. Он многое увидел, многое узнал, а его здравый ум и горький жизненный опыт помогли парню сделать правильные выводы. Марс сам тренировал его, когда выдавалась такая возможность, и постепенно Вариний стал полноправным членом группы Дария.

— А что ты тут делаешь? — поинтересовался Дарий. — Почему не с остальными?

— Зашел за Рыбкой, — просто ответил Вариний, и сердце Дария кольнула ревность.

— Это с какой стати?

— Она же с нами идет. Разве нет?

— Нет. Сам-то давно начал выезжать? Рано ей. Пусть поучится.

— А я думал, она вместо тетушки Рениты.

— Кого?! Тетушки? Это ты ее так прозвал?

— Нет, все наши… — засмущался Вариний. — Мы ж любя. Она такая заботливая, что иногда ужас. Тебя не было зимой. А я промерз в карауле, снег мокрый шел как назло в тот день. Ну и утром с такими соплями встал. Собрал их и побежал со всеми на пробежку. Так она заметила, отловила за руку, и при всех мне нос выбила. Вот смеху у ребят! И утащила к себе, дальше мучить.

— Нос-то прошел?

— Да к вечеру. Говорю же, заботливая она. Лечит хорошо. Но из человека посмешище сделать, это ей раз плюнуть. Вот и Волк, вернувшись с лечения, шарахается при виде нее. А уж Волка чем напугать разве возможно?!

Дарий невольно фыркнул — действительно, представить себе Волка испуганным было невозможно, как и Гайю. А вот светло-серые глаза Рыбки смотрели на него и правда испуганно, когда он выходил из палатки — в них плескалась такая тревога, такая боль прикормленного и покинутого зверька, что он невольно содрогнулся.

Ребята были уже наготове. Они выдвигались пешком, потому что лошади создавали дополнительные трудности, их надо было кормить, сторожить, да и отряд всадников на дороге привлекает внимания гораздо больше. Шли они далеко не при параде — так как предстояло искать лагерь, затерянный в топях, то было решено оставить тяжелое вооружение и максимально облегчить себе ношу.

Дарий и Квинт построили свои отряды, еще раз пересчитали воинов. И тут взгляд Дария упал на воина, стоявшего в самом конце шеренги.

— Ксения, а ты что тут делаешь?! — рявкнул он. — Марш на место.

Девочка качнула головой, сжимая тяжелую сумку Рениты, висящую у нее наискосок так, что прижатая ремешком туника обрисовала небольшие острые грудки.

Дарий с надеждой взглянул на Гайю, специально приехавшую сюда, чтобы дать ему советы перед выходом:

— Помоги, а? Меня девчонка дураком выставляет. Отправь ее сама отсюда. Ну не могу я быть с ней зверем! — взмолился он так тихо, что слышала его только Гайя.

— И не будь. Она же вполне осознанно собралась. И я, кстати, видела, как она бинты собирала. Я зашла как раз в санитарную палатку, взять мазь, рука опять замучила. Видимо, смена погоды. А там она собирается. Помогла ей немного.

— Ну знаешь, — махнул рукой Дарий. — Она мне дорога. А там что? Подставить ее под удар?

— А тут что? У меня вот рабыня вчера с крыльца упала, вытряхивая покрывало. Ветром ее сдуло. Ушиблась, ногу подвернула, рыдала на всю улицу. Так что не понятно, где еще опаснее. А без медицины в дальний рейд идти опасно, тем более что девочка подготовленная.

Дарий, нервы которого были напряжены до предела, решил, что Гайя тоже над ним смеется — ответил срыву:

— Ты же ее и надоумила в строй встать! Пользуясь, что старше меня по званию. Да что ты своей меркой меряешь? Ты солдат, а она совсем девчонка! Она еще слишком молода…

— Это быстро проходит, — холодно обронила Гайя, резко развернулась и ушла с площадки, на которой отряд готовился к выходу.

Ксения не слышала разговора, она видела только, что трибун подошла к Дарию и о чем-то с ним переговорила, и успокоилась окончательно, решив, что Гайя нашла нужные слова и Дарий сам понял, какую ошибку бы совершил, оставив ее в лагере. Ксения была вполне уверена в том, что справится, если вдруг придется помогать раненым — она не взялась бы лечить, но промыть и перевязать рану умела, могла и дать обезболивающее снадобье. Единственное, что ее тревожило — а сможет ли она пройти столько?

Отряд вышел еще задолго до рассвета, и первые солнечные лучи застали их уже далеко от городских стен. Начало осени постепенно проявляло себя — утро было довольно прохладным, а ближе к полудню в воздухе появились паутинки. Они прошли мимо виноградников, где дозревали поздние сорта темно-синего винограда, а дальше Аппиева дорога потянулась по унылой местности среди заболоченных луговин и чахлых рощиц. Дорога была удобной, ровной, и идти было легко. Ксения рассматривала придорожные гермии, попадавшиеся им на пути и вспоминала услышанные ею от самых старых жриц рассказы о восстании Спартака, остатки войска которого были распяты на крестах от Капуи до Рима. За прошедшие почти сорок лет сгнили и тела, и сами деревянные, наспех сколоченные кресты, остались только кое-где торчащие из земли догниваюшие пни, напоминаюшие, что здесь эти столбы и были вкопаны.

Постепенно солнце стало пригревать сильнее, и ребята, хоть и шли практически без доспехов, сполна ощутили на себе удушливую жару, исходящую от окрестных болот. Дышать было тяжело, и на покрывшихся потом людей стали налетать полчища оводов. Но если мужчины к такому были готовы — все же имели опыт службы в легионах, да и на учениях приходилось сталкиваться, то Рыбка оторопела. Она пыталась отгонять на ходу кусающих под коленками насекомых, но стала сбиваться с ритма шага и едва не выпала из своего места в строю. Шагавший рядом парень поддержал ее под локоть:

— Да плюнь ты на зверье жужжащее. Скоро перестанешь их чувствовать. Перетерпи.

Рыбка стиснула зубы и решила, что справиться с мелкими кровососами сможет — а иначе Дарий сочтет ее и правда девчонкой и плаксой.

Рыбка оглянулась в поисках Дария — он шагал сбоку строя, далеко впереди. Ее немного покоробило, что за несколько часов, что они были в дороге. Он таки и не подошел к ней ни разу, хотя с некоторыми ребятами переговаривался о чем-то односложно и даже шутил. Даже на коротком привале, когда они успели только подтянуть ремешки кальцей и сделать по нескольку глотков воды из фляжек, Дарий лишь скользнул по ней глазами и прошел дальше, усевшись рядом с Квинтом и еще несколькими ребятами постарше.