— Защищай ее, Эрик. Она должна быть счастлива.

Тёмно-синие глаза Эрика, понимающе посмотрели на брата. Парень кивнул и вышел, чтобы приготовиться к отъезду. Меверик сел рядом с Коллидорой и погладил по влажным волосам, провел пальцами по уставшему и осунувшемуся лицу, по красным и опухшим глазам, которые слегка подрагивали при каждом его прикосновении. Он словно высекал ее лицо, ее образ в своем сердце. Мужчина наклонился и поцеловал ее в сухие и горячие губы. Девушка вздрогнула и открыла глаза, они стали казаться еще больше на бледном и похудевшем лице. Серые, огромные и такие красивые. Меверик никогда не встречал настолько глубокого и насыщенного цвета.

— Я люблю тебя, — сказал он ей в глаза, — поэтому постарайся быть счастливой, Коллидора.

Она ничего не ответила, возможно, что девушка вообще ничего не поняла. Снова закрыла глаза и провалилась в сон.

— Эверин, сотри ей память. Последний месяц. Сотри меня из ее памяти. Она ничего не должна помнить.

Эверин лишь покачал головой, но ничего не сказал, а только склонился над девушкой и стал шептать какие-то слова. Меверик закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Ему было плохо. Теперь ему всегда будет плохо.

Он смотрел, как Эрик очень бережно и аккуратно поднял девушку, закутал ее плотнее в одеяло. Братья несколько мучительно долгих секунд смотрели друг другу в глаза. Наконец, Эрик кивнул и, крутанувшись, они исчезли в облаке пыли. Меверик упал на колени и рассмеялся. Он смеялся долго и мучительно. Судьба, она была шутницей, которая разрушила всю его жизнь. Но теперь его Коллидора хотя бы будет жить и будет счастлива.

Она должна быть счастлива.

Немного успокоившись, Меверик поднялся и, повернувшись к Эверину, сказал:

— А теперь мы отправимся за Ивейн.

Она находилась где-то в пустыне.

Вся поверхность земли была настолько сухой, что покрылась трещинами. Не было травы, цветов или воды. Только солнце и горячая земля. Это же солнце так сильно палило, что Колл казалось, будто ее кости плавились. Будто она сама растекалась, как масло на горячей печи. У нее явно была лихорадка. Принцесса чувствовала, как жизнь медленно вытекает из ее тела. Она умирала.

Девушка подняла голову и заметила вокруг себя странные образы. Хотя, ничего странно в них не было. Вот Мэверик ее впервые поцеловал. А вот тут они впервые занялись любовью. И эта чудесная речка с удивительными рыбками. И озеро, где Мэверик увидел ее голой. Свадьба. Огромная радость и вера в будущее. Неужели этого никогда больше не будет? Она умрет, он никогда не станет человеком.

Почему мир так жесток?

Принцесса бродила среди образов и тонула в приятных воспоминаниях. Она снова переживала эти удивительные моменты близости с любимым человеком. Снова признавалась ему в любви и мечтала о собственной свадьбе. О свадьбе с Мэвериком. Девушка обхватила себя руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.

Странно.

Она не видела Мэверика, но чувствовала тепло его рук. Словно он был рядом, держал ее за руки и что-то успокаивающие шептал на ухо. Как бы принцесса не пыталась расслышать, ничего не получалось, его шепот был где-то вдалеке и с каждой секундой становился все дальше.

— Мэверик? — тихо позвала Колл.

Ответа не было. Вместо этого что-то громко хлопнуло, и голову Коллидоры опалило болью. Она резко повернулась и увидела, как шар-воспоминание о кровавой свадьбе Ивейн и Дейва медленно таял. Навсегда исчезая из ее воспоминаний. Коллидора почувствовала, как в сердце вонзился огромный кинжал и, когда лопался очередной шар-воспоминание, казалось, будто этот кинжал кто-то прокручивал, стараясь причинить девушке, как можно больше боли.

— Нет! — закричала она, когда воспоминание о их первой ночи любви быстро стерлось из памяти.

Они лопались и исчезали. Голова гудела и болела. А Колл ничего не могла сделать. Она бегала вокруг шаров и уже не сдерживала слез. Почему все происходит вот так глупо? Почему ее просто не могли оставить в покое? Воспоминания исчезали, оставляя за собой странное эхо. Гулкое эхо огромной любви и страсти.

— Я не хочу тебя забывать, Мэверик! — закричала она и упала на колени перед шаром, там было воспоминание, где Колл впервые увидела своего оборотня. — Не хочу…

Но и это воспоминание ее бросило. Лопнуло и растворилась в тишине, где слышалось только горькое рыдание. Она с удивлением поняла, что не помнит его имени. Не помнит, как он выглядит. Она все забывала… Солнце погасло, стало холодно и очень одиноко. Не успела Коллидора собраться и подумать, что делать дальше, как что-то быстрое и яркое вспыхнуло в небе. Девушка вскинула голову, только и заметила, как молния припечатала ее в землю. Сердце два раза стукнуло и остановилось.

***

Поначалу была боль. Она сводила с ума. Казалось, будто все органы сгнивали, кости крошились, а кожа сгорала. Коллидора проснулась, страдая от боли. Болела не только рана, но и голова, кости и суставы. Во рту у нее пересохло, она вся горела, словно ее поджаривали на медленном огне. Девушка металась в безуспешных попытках избавиться от жара. А голова, словно против чего-то протестовала, все цеплялась за какие-то воспоминания. Все пыталась о чем-то напомнить, но каждый раз, когда Колл вот-вот нащупывала важную ниточку, мозги словно начинали плавиться. Миллионы маленьких и острых, как бритва, иголочек впивались в голову, пряча от принцессы важную информацию.

Внезапно пара нежных рук попыталась унять ее мучения, пройдясь по ее лицу влажной тканью. Со вздохом облегчения Коллидора потянулся к источнику этой божественной прохлады, пытаясь схватить его и удержать. Головная боль понемногу рассеивалась, и принцесса даже смогла открыть глаза.

Была ночь, и только от свечи, что находилась справа от Колл, шел мягкий, но почти тусклый свет. Какая знакомая комната… Коллидора подумала и вспомнила, что это ее спальня. Ее кровать. Ее столик с акварелями и стихами. Ее шкаф с ужасной одеждой и потрясающе мягкий персидский ковер. Девушка судорожно вздохнула и закрыла глаза, как вдруг почувствовала, как одинокая слеза скатилась по щеке.

Она дома!

Но почему так радуется этому? Почему это для нее так важно? Ведь еще вчера девушка страстно мечтала покинуть королевство, родителей и сестер. Так почему она плачет от радости, что снова находится дома? Коллидора только хотела расслабленно улыбнуться, как странная боль кольнула прямо в сердце. Она снова попыталась вспомнить то, что, казалось, находится на самой поверхности, и снова эта дурацкая головная боль. Голову словно тисками зажало, и маленькие молоточки били по мозгу.

— Тише, маленькая принцесса, просто расслабься, — раздался успокаивающий и какой-то незнакомый голос и тут же знакомый, какой-то далекий и давно забытый, пробившийся сквозь плотную пелену, окружавшую ее со всех сторон.

Ее приподняли и очень скоро снова положили на постель, прохладная ткань равномерно скользила по ее телу, давая краткую передышку от мучений. С каждым движением ей становилось легче. Чистые простыни, они пахли розами и немного лавандой. Мягкая подушка и такая же чудесная, мягкая кровать. Коллидоре казалось, что она в раю.

Девушка послушалась, и боль потихоньку спала. Ей хотят помочь, разве это не прекрасно? Ей никогда и никто не помогал, со всем она справлялась сама, а сейчас ее баюкают, успокаивают. Ресницы Коллидоры дрогнули и приподнялись. Озадаченная этим ласковым обращением, она молча смотрела на склоненное к ней лицо.

Это была необычной внешности женщина. Девушкой назвать ее язык не повернется, хотя она была очень молода. Но ее глаза, они были такие… мудрые и взрослые, что ли. Весь ее вид, как она держала себя, как склоняла голову налево или даже как улыбалась — все это говорило о ее зрелости. У нее были огненного цвета волосы, такие яркие, рыжие кудряшки. Коллидоре даже показалось, что на голове ее незнакомки горит огонь. Ласковая улыбка на губах и прелестные ямочки на щеках. Она не была красавицей, но было в ней нечто загадочное.