Колл засмеялась и покачала головой. Но улыбка медленно сползла с лица, девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ком в горле мешал дышать, она испугалась, что расплачется перед этим красивым незнакомцем. Нет, она не должна, в конце концов Коллидора принцесса и должна соответствовать своему высокому статусу. А по этому пресловутому статусу никто не должен видеть её королевских слёз.

Мама была бы недовольна.

— Упрямец, — прошептала она, — но он… я его…

Эверин остановился и, повернувшись к принцессе, пристально посмотрел в глаза и только сказал:

— Я знаю.

Принцесса резко встала и потянулась за полотенцем. Да что он мог знать? Разве мог колдун знать о ее чувствах, что бушевали в груди? Разве мог он знать о ревности, что съедала ее душу. Мог он знать, что она уже ненавидит его сестру, эту красивую Ивейн, которую что-то связывало с Мевериком. Разве мог об этом кто-то знать? Нет.

Нет!

Все это было глубоко в ее душе, и она никогда и никому об этом не расскажет.

Даже ему.

Да и зачем это кому-то знать? В конце концов она скоро будет принесена в жертву. Смерть дышит ей в затылок. Она слышит её дыхание, чувствует холод исходящий от неё. И только прекрасное чувство любви, спрятанное глубоко в душе, согревало и дарило надежду на хороший исход.

Девушка насухо вытерлась и надела просторное платье — такие носили обычные крестьяне в их королевстве. Принцесса усмехнулась: в принципе, она и сама носила такие платья. Ведь с такой внешностью только такие и шили ей. Конечно, стоит признать, что девушка мерила красивые платья, украшенные драгоценными камнями, золотом, но была в них настолько ничтожна и уродлива, что тут же тянуло блевать. Об это знали все, и через некоторое время, королева дала распоряжение о пошиве мрачных, тёмных платьев.

По крайней мере, так принцесса не сильно выделялась. Колл усмехнулась и покачала головой.

Порой она мечтала о красивом платье. Чтобы оно идеально на ней сидело, подчёркивало невидимую красоту, убирало недостатки. Чтобы оно скрыло её дар и сделало самой обычной девушкой.

Мечты, она всё ещё такая мечтательница. Наверное, никогда не повзрослеет. О Боже, как же приятно было надеть что-то чистое и такое мягкое на ощупь. Колл в который раз блаженно вздохнула и стала высушивать свои волосы. Сейчас она дико хотела спать. Девушка вышла из купальни и осмотрелась. Отовсюду доносились разговоры, смех и песни. Ей казалось, что все на нее смотрят, обсуждают… Она тут же вспомнила о том, что сказал ей Эверин.

— Принцесса, я знаю о Вашем «даре» и хотел бы помочь в нем разобраться.

Девушка вздрогнула и нахмурилась. Еще никто и никогда ей такого не предлагал, как на это реагировать? Сначала она обрадовалась, но когда вспомнила, при каких обстоятельствах здесь появилась, то не увидела смысла обсуждать и искать «противоядие» от своего дара.

Колдун кивнул, показывая всем своим видом, что понимает и больше не собирается ей докучать своим предложением. Но что, если он знает, как ее избавить от этого. Ах, если бы он появился в ее жизни раньше. До этого глупого похищения. До этой странной любви. До этих ненужных чувств, что бушевали в ее сердце. Коллидора быстро дошла до нужной хижины, но остановилась около входа, когда услышала веселый смех оборотня и девушки.

Внутри что-то оборвалось. Рядом с ней он никогда так не смеялся. Рядом с ней он вообще не смеялся. Усмешки и фырканье не в счёт. Колл помедлила, сначала хотела убежать, но не смогла сдержать любопытства и тихо пошла на смех. Они расположились около костра, много жителей деревушки и Меверик с Ивейн. Они сидели так близко друг к другу, она что-то рассказывала ему заглядывая в глаза. В ее взгляде было столько обожания, какой-то горечи и… любви? Почему ей вдруг стало так больно? Нужно было уйти, некрасиво вот так подглядывать за ними, но тело словно приросло к дереву.

Девушка продолжала наблюдать за весельем, что витало в их компании, и поняла, что всегда будет чужой, что никто не захочет дружить с принцессой, ведь от общения с ней люди тупели и дурнели. Вдруг Ивейн вскинула голову и быстро поцеловала Меверика в щеку. Принцесса резко отвернулась и прислонилась спиной к дереву. Ей стало не хватать воздуха, казалось, что еще немного — и она задохнется от нахлынувших на нее самых разнообразных чувств.

Значит, ей не показалось. Это действительно была ревность. Ужасающая, сметающая все на своем пути ревность.

Колл бегом пустилась в свою хижину. Хорошо, что на своем пути никого не встретила: она не желала, чтобы кто-то видел ее слезы, которые так и скользили по щекам. Забежав в свою хижину, девушка опустилась на кровать из шкур и застыла. Слезы мигом куда-то исчезли. В душе была такая пустота. Она хотела кричать, наброситься на Меверика и сказать ему все, что чувствует. Ведь во всем виноват он! Но если бы не это проклятие, оборотень не украл бы ее. Она бы не встретила его и не испытала прекрасного чувства под названием — любовь.

Она не имеет права, что-то от него требовать. Она нужна ему только, как способ избавиться от проклятия. И она сделает это. Надо же, кому в этом мире нужна её помощь… И не будет никакого хорошо исхода. По крайней мере для неё.

Коллидора закрыла глаза и провалилась в спасительную темноту. Она не хотела ни о чем думать, не хотела, чтобы сердце так сильно болело. Все, о чем она мечтала — чтобы Меверик находился рядом с ней, обнял ее и поцеловал; она желала почувствовать тепло его тела и запах, который кружил ее голову.

Но он так и не пришёл к ней.

***

Меверик пил. Много пил и думал о будущем, которое его ждало. Он уже не знал, что плохо, а что хорошо. Эверин сел рядом и уставился на Ивейн, которая танцевала и пела. Она была удивительной девушкой: веселой, чертовски красивой, доброй. Ивейн многое умела и была бы прекрасной женой. Меверик знал, что она к нему неравнодушна, девушка уже давно желала связать свою судьбу с ним. Оборотень также знал, на что надеется Эверин и каких-то пару месяцев назад, мужчина сделал бы это. Тогда он уже отчаялся найти нужную принцессу и собирался поселиться в этой деревне, жениться на Ивейн и нарожать кучу детишек.

Но сейчас…

Что с ним происходит?

— Я все понимаю, — вдруг произнес Эверин.

Меверик вздрогнул и посмотрел на друга.

— Что?

Колдун усмехнулся и как-то загадочно ему подмигнул.

— Я все знаю.

Меверика это уже начинало раздражать.

— И?

Колдун вздохнул и непонятно откуда достал ромашку. Такую большую и белоснежную. Вот тоже, вроде бы, не особо красивый цветок. Совершенно простой. Нет в нем ничего, как ни погляди. Но с другой стороны, если присмотреться, в ромашке было что-то притягательное. Она была прекрасна в своей простоте, с этим слегка горьковатым ароматом, который так ему напоминал другой запах.

— Любит — не любит, — начал Эверин говорить и медленно отрывать лепесточки.

Он что, решил таким способом узнать, любит ли его какая-то девушка? Да, у Эверина было много поклонниц, которые табуном за ним бегали. Но оборотню это не понравилось; и почему это у него кончики ушей запылали жаром — и это явно было не от костра…

— Любит! — торжественно произнес Эверин и отдал ромашку Меверику.

Теперь оборотень с интересом следил за другом. Тот достал еще одну ромашку и снова начал издеваться над цветком.

— Любит — не любит… Любит — не любит…

Меверик закатил глаза и покрутил в руках оборванную ромашку. Сердцевина была такой пушистой и желтой. Он улыбнулся, почему-то это напомнило новую прическу Коллидоры.

— Любит! — в который раз радостно закричал колдун и отдал оборотню еще одну оборванную ромашку.

— И что мне с ними делать? В вазочку поставить?

Но Эверин совершенно не обратил никакого внимания на сарказм в голове Меверика. Вид у него был прямо-таки цветущий, того и гляди лопнет от удовольствия. Меверику не нравилось его выражение лица, а колдун наклонился к мужчине и накрыл рукой оборванные ромашки. Его голубые глаза светились каким-то странным светом, а от рук вдруг стало очень тепло. Это тепло наполняло все тело мужчины, согревая душу и сердце. А когда он убрал руку, вместо оборванных ромашек появились две прекрасные розы, которые только начали раскрываться.