Не успела она хорошо подумать, как животное вскинуло лапу и приготовилось убить свою жертву. Принцессу словно током ударило, она не могла пошевелиться, страх парализовал ее. Что ж, она понимала чувства медведицы. Та защищала свое потомство, и девушка не могла за это ее осуждать.

Колл закрыла глаза и представила себе Меверика. Почему именно его? Наверное, потому что уже успела в него влюбиться. Это открытие повергло ее в шок, и девушка открыла глаза. Влюбилась в своего похитителя, который собирается ее убить, чтобы стать нормальным человеком. Какая же она глупая.

— Меверик… — тихо прошептала она.

Это было настолько быстро, что Колл не успела сообразить, как уже летела вниз головой. Но не одна. Меверик. Он появился там, наверху. Схватил ее за талию и они бросились с обрыва. Одной рукой мужчина крепко прижал девушку к себе, а другой прикрыл ее голову.

— Ты мне доверяешь? — прошептал он на ухо.

От этого шепота мурашки побежали вдоль позвоночника.

— Да, — слова сорвались против воли с ее губ.

Еще один короткий миг и они рухнули в воду. Казалось, тысячи иголок впились в ее тело. Холод парализовал ее. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Она была такой тусклой, безразличной, и только встреча с ее похитителем, который оказался на деле оборотнем, была яркой и цветной. Она резко пришла в себя и выплыла. Меверика рядом не оказалась. Она испугалась. Платье было настолько тяжелым, что тянуло ее ко дну.

Принцесса кое-как сбросила его и, глубоко вздохнув, нырнула под воду. Она нашла его со второй попытки. И каким-то чудом им удалось выплыть. Колл не понимала, что с ним. Пока не перевернула его на живот. Вся спина была в крови. Значит медведица успела ударить мужчину. Кровь сочилась из раны не переставая, и девушка испугалась еще больше. У них ничего не было с собой. А платье она сбросила еще в озере. Осталась только одна тонкая рубашечка, что прикрывала ее наготу.

Глубоко вздохнув, Колл оторвала от подола кусок и стала вытирать кровь, попутно вспоминая о том, что рассказывал ее друг о растениях, которые прекрасно заживляли раны. Девушка села рядом с раненым и пыталась сообразить, что ей делать. Не далее, как вчера, Меверик рассказывал, как однажды при кораблекрушении он оказался на необитаемом острове. Что при этом делал и как пытался выжить.

Меверик застонал и попытался перевернуться на спину. Коллидора бросилась к нему и помогла лечь на бок.

— Не надо на спину, там просто живого места нет.

— Плечо, — застонал он.

Колл перевела взгляд на плечо и вздрогнула. В нем торчала… стрела?! Девушка перевела взгляд на мужчину, тот лежал с закрытыми глаза и что-то шептал. Что ей делать?

— Что произошло? — тихо спросила она, но тут же покачала головой. — Нет, это сейчас не важно. Что мне делать, чтобы вам помочь?

Меверик тяжело дышал, мокрые волосы почти высохли, а на лбу выступила испарина.

— Нужно вытащить стрелу.

— Да, но как?

Вдруг Меверик резко поднялся и, схватив стрелу, выдернул со всей силы. Кровь фонтаном брызнула из раны, а мужчина почувствовал такую острую боль, что почти без сознания рухнул навзничь.

— Меверик!

Он ее не слышал, так как потерял сознание. Девушка понимала, что нужно скорее промыть рану и перевязать ее. Оглядевшись, она заметила дикий хлопок и обрадовалась. Когда девушка вернулась с пригоршнями, полными хлопка, оборотень еще не пришел в себя. Он лежал на траве, с закрытыми глазами, бледный как смерть, с жутко кровоточащей раной.

Коллидора сглотнула и присела рядом. Ей было жутко смотреть на эту рану, но ничего не поделаешь, если все так оставить. Не известно, выживет ли он. А быть одной в лесу, как-то не очень хотелось. Но тут же покачала головой. Не поэтому она хотела, чтобы он выжил. Далеко не поэтому. Сердце отчаянно стучало в груди, руки дрожали, пока она промывала рану. Из которой, кстати, все еще текла кровь, осторожно соединила ее края, положила сверху горсть хлопковой ваты и, оторвав еще один кусок ткани от своей рубашки, перевязала рану, как смогла.

Потом занялась спиной. Никогда еще она не видела столько крови. Ее движения были машинальными и быстрыми. Колл хотела как можно скорее все сделать, иначе ее вырвет прямо здесь. Она боялась вида крови, а этот привкус железа был просто отвратителен.

Как только она закончила с его ранами и помыла руки, то смогла свободно вздохнуть. Кто бы мог подумать, что она будет таким заниматься. Все считали, что она ничего не умеет, кроме как читать и говорить глупости. Но сейчас, несмотря на всю ужасность сложившийся ситуации, принцесса была горда собой.

Колл вернулась к Меверику и села рядом с ним. Мужчину трясло, началась лихорадка. Колл повела рукой по его лицу и задумалась о их будущем. Неужели лишь одному из них суждено выжить? Девушка понимала только одно, она хотела быть с ним. А если так не получится, то хотя бы чтобы он жил. Вспоминая сны о его жизни, она знала, он заслуживает быть счастливым, как никто другой.

Почувствовал ее прикосновения, Меверик пошевелился и прошептал:

— Коллидора… Не уходи… Останься…

Услышав свое имя, девушка покраснела и перевела взгляд на аристократические черты лица оборотня, которые не изменили ни боль от раны, ни мучительная лихорадка.

— Если ты позволишь остаться, я никуда не уйду.

Девушка смахнула слезы и глубоко вздохнула. Ей нужно было сделать что-то вроде навеса и чем-то укрыть мужчину. А еще набрать воды. Было столько дел, но Колл сделает все, чтобы Меверик поправился. Она просто не могла его потерять.

***

Сесилии было страшно. А ещё одиноко и очень мерзко.

С каких это пор, ей стало не выносимо находиться дома? Ведь это её королевство, их люди, которые уважали и любили девушку. Здесь принцессе всегда было спокойно и хорошо. Она могла часам сидеть в своей комнате, перечитывать законы, статьи, приказы — Сесилия должна многое знать. Запомнить. Выжечь в своей памяти. Король нуждался в ней. В её даре. Отец часто уделял ей время, и Сесилия всегда присутствовала на собраниях, особенно, когда дело касалось государства.

Она должна в этом разбираться, чтобы стать опорой отцу.

И кроме того Сесилия могла распознавать ложь. Она чувствовала правду. Ни кто не мог отвернуться от неё. Тонули в глазах, в лёгких прикосновениях и раскрывали душу.

Именно за это её так любил король-отец.

За что ещё.

Порой, принцесса задавалась вопросом; любили ли они вообще своих детей? Просто так, оттого, что они их дети. Сесилия никогда не чувствовала их любви. Не тонула в заботливых объятиях, как деревенские ребятишки в руках матери.

Уют исчез. Осталось мерзкое чувство, которое убивало всё хорошее, что она испытывала в королевстве.

Сесилия остановилась перед знакомой дверью и собравшись с духом медленно зашла. Это была уютна и тёплая комната. Хоть она и никому об этом никогда не говорила, но ей нравилось находиться здесь. У Колл был хороший вкус.

Она помнила, с каким вдохновением младшая сестра делала перестановку, добавляла что-то новое в интерьер комнаты. Это было огромное достижение, так как королева-мать никогда не давала младшей, что-либо делать самой. Всё и всегда решалось за неё.

В принципе, как и за всех них.

Девушка прошла к глубь комнаты и села в кресло, обитое тёмно-синим бархатом. Оно было мягкое, приятное на ощупь, так и хотелось откинуться на спинку и уснуть. Ещё бы укрыться тёплым пледом, тоже тёмно-синим и забыться. Интересно, Коллидора часто так делала, когда её все оставляли одну.

Возможно, часами просиживала в полном одиночестве, не сводя серых глаз с окна, за которым кипела жизнь.

Неужели только Сесилия чувствовала горькую утрату?

Конечно она беспокоилась и о Шарлотте. Несмотря на то, что она была самой старшей, но не была самой смелой. Лотти трусиха, каких ещё поискать надо. Она редко показывала свой страх, предпочитая строить из себя дурочку. Кукла. Разукрашенная кукла. Сесилия знала, что где бы она сейчас не находилась, Лотти было страшно.